— Ладно. Чего рассказывать?

— А чего хочешь о том и говори — чёрт удобнее устроился на телеге, поджав под себя хвост.

— Тогда слушай, чертила историю, как я сюда попала. Не знаю, сколько здесь времени прошло как вы и сами знаете, оно течёт в Аду непонятно как, а в Раю говорят его вообще нет. Но в той жизни это был 1996 год. Родилась я в Ялте в конце шестидесятых. Крым, как и Украина тогда были в составе СССР. Знаете, что такое СССР? — черти закивали, а у младшего шерсть на загривке стала дыбом. Старший маленькими лапками раздвинул волосы на правой стороне груди и под ними чётко виднелся наколотый профиль усатого джентльмена, который курил трубку. — Родители мои были геологами, вечно пропадали в поисках полезных ископаемых по всему Союзу. Когда мне было четырнадцать лет, они пропали в районе Дудинки на берегах Енисея. Вся поисковая партия пропала. Всякое предполагали, но так до конца правду мы с бабушкой не узнали. — Диана задумчиво чертила на земле круги.

— Если хочешь, то мы можем узнать, что с ними произошло — предложил один из чертей.

— Было бы здорово, но сначала я закончу. Я неплохо рисовала, в квартире постоянно по всем углам валялись мои рисунки. Бабушка решила отправить меня в Крымское художественное училище, расположенное в Симферополе. От Ялты до Симферополя ходит троллейбус. Как черепаха. Каждый день не наездишься, поэтому я частенько оставалась ночевать у знакомой. Там и познакомилась с Олегом. Он не учился с нами в училище, просто дружил с парнем Наташки моей подруги. Вчетвером мы часто зависали на побережье. У Олега был ушастый «запорожец», оставшийся ему от дяди. Заезжали в Массандру, брали вина у знакомых и на несколько дней на море. Ставили палатки, ловили, а потом варили крабов под полной луной на берегу. Мечтали, спорили, любили…

Со временем учёба ушла на второй план мы больше проводили у моря, чем в училище. А потом бабушка умерла, и я осталась одна в трёхкомнатной квартире практически на набережной Ялты. Стали зависать у меня частенько приходили незнакомые мне личности, но Олег всех знал, и мне было нестрашно. Вели они себя тихо, поговорят с Олегом, что-то передадут и отвалят. Вскоре выяснилось, что он барыжит героином у меня на квартире. Был грандиозный скандал, и я его выгнала. Деньги, какие были, быстро кончились и я, перебивалась рисованием на набережной. Сначала было сложно, но потом втянулась. Участвовала даже в двух выставках. Мои работы обещали показать в Москве.

Там-то мы и встретились опять, он подкатил на шикарном мотоцикле сам весь в джинсе и вообще такой брутальный сам из себя. Посмотрел так на меня как на насекомое и говорит, садись, прокачу по старой дружбе. Какая же я была дура, что села к нему и всё. С этого момента меня накрыло как последнюю сучку в течку. Мы гоняли по побережью, неделями зависали в ресторанах и барах. Он накупил мне всякого барахла. Счастью моему не было предела. А потом он сказал, что надо поработать, а то деньги на исходе. Работа была не пыльная и при моих данных даже приятная. Как правило, в дорогом кабаке он выбирал пьяного клиента желательно одинокого, но можно было и двух, но не больше. Я «случайно» знакомилась с ним, он меня угощал, а я раздавала авансы, незаметно подсыпав клофелин. Потом мы выходили в тёмную южную ночь и клиент, как правило, тащил меня в ближайшие кусты. Там уже поджидал Олег, всё происходило быстро и надёжно — клиент оставался без денег и ценных вещей и спокойно спал под кустом, а мы уезжали. Так продолжалось до конца сезона, но он сказал, что это крохи, а риск большой.

Предложил мне снова торговать наркотой, сам он видимо и не прекращал это занятие. Я уже привыкла к деньгам и хорошей жизни и согласилась, но с одним условием, что моя квартира здесь никак не будет замешана, и я сама принимать наркоту не буду. Олег на всё согласился, поначалу вообще всё было шоколадно. Я опять рисовала на набережной только иногда ко мне подходили люди, и я им продавала героин. Меня не трогали. Менты будто не замечали, а бандиты вообще следили, чтобы меня не кинули. Олег как потом оказался, был среди бандитов далеко не последним. Через пару месяцев мы попали с ним в аварию на мотоцикле, я сильно повредила руку. В больнице всё зашили и наложили гипс, но боль была очень сильная, и он предложил мне снять её. Он клялся, что с одного приёма со мной ничего не будет.

Что сказать, мне понравилось. Тихо спокойно уютно только чешешься вся. И покатилось. В самом начале он давал мне дозу бесплатно. Потом сказал, что его старшие смотрят на это дело отрицательно я и должна сама себе заработать, продавая ещё больше. Продажи сильно не увеличились, я начала понемногу бадяжить товар и разницу колоть себе. Конечно же, это всплыло, Олег тогда меня первый раз избил. Кинул в машину и отвёз к цыганам в табор. Там он меня таскал за волосы и показывал, что делают эти уроды с провинившимися бегунками. Их держали в огромной яме, оттуда они не вылезали неделями. Ко всему прочему весь табор выливал туда свои отходы. Их почти не кормили, но они оставались живы. Других они могли просто убить за пропажу нескольких грамм героина. Олег тогда сказал мне, что если и дальше так пойдёт, то загнусь в этой яме.

Но мне было всё равно, мне нужно было только уколоться. Через месяц он выставил мне счёт да такой что у меня глаза вылезли на лоб. Ко всему прочему пока я бегала за водой у меня спёрли всю партию товара на набережной. Дело кончилось продажей родительской квартиры.

На оставшиеся деньги я загуляла, да так что вся Ялта тряслась, деньги кончились быстро, и я стала бомжевать. С Олегом мы теперь виделись редко, у него уже была другая подружка, иногда он мне подкидывал денег. И вот как-то раз нашёл меня, усадил в свой новенький мерседес и повёз в частный дом. Там меня помыли, причесали, накормили… Я осталась там жить, ублажая мужиков за дозу. Как мне популярно объяснили, Олег меня продал им. Жила я там полгода пока окончательно не сторчалась тогда меня отдали татарам на гору Ай-Петри. Там я и нашла