Таким образом, из нескольких фрагментов мы можем сложить портрет простой и скромной молодой девушки с художественными наклонностями, безусловно с твёрдыми убеждениями и развитым материнским чувством. Интересно отметить, что в последнюю ужасную поездку в Екатеринбург, когда детей временно оставили в Тобольске, потому что Алексей Николаевич был слишком болен, чтобы ехать, Николай Александрович и Александра Феодоровна взяли с собой именно Марию Николаевну, с тем чтобы она помогала матери.

«Самая младшая из великих княжон, Анастасия Николаевна, казалось, была из ртути, а не из плоти и крови. Она была очень, чрезвычайно остроумна и обладала несомненным даром мима. Во всём умела находить забавную сторону... Думаю, из неё вышла бы превосходная комедийная актриса. Она то и дело проказничала, это был настоящий сорванец, но я бы не посмела сказать, что она отставала в своём развитии, как однажды заявил месье Жильяр, наставник цесаревича.

Во время революции Анастасии исполнилось всего шестнадцать — в конце концов, не ахти какой преклонный возраст! Она была хорошенькой, но лицо у неё было смышлёное и в глазах светился недюжинный ум» (Юлия Ден).

Кто сказал, что юная девушка должна ходить всегда, опустив очи в землю, поступью плавной и неспешной? А что, если Господь даровал совершенно другую натуру?

Девочка-«сорванец», «Швибз», как называли её родные, может быть, и хотела бы соответствовать домостроевскому идеалу девушки, да не могла. Но скорее всего, она об этом просто не задумывалась, потому что основной чертой её не до конца раскрывшегося характера была весёлая ребячливость.

А.А. Танеева: «Все эти три великие княжны (кроме Татьяны. — М. К.) шалили и резвились, как мальчики, и манерами напоминали Романовых. Анастасия Николаевна всегда шалила, лазила, пряталась, смешила всех своими выходками, и усмотреть за ней было нелегко».

Т.Е. Мельник-Боткина: «Больше всего мы видели Анастасию Николаевну. Она приходила и садилась в ногах дивана, на котором лежал отец, а вечером, когда при закате солнца должна была стрелять пушка, она всегда делала вид, что страшно боится, и забивалась в самый дальний уголок, затыкая уши и смотря большими деланно испуганными глазками. Иногда, чинно разговаривая, она, если мы вставали за чем-либо, незаметно подставляла нам ножку».

М.К. Дитерихс: «Великая княжна Анастасия Николаевна, несмотря на свои семнадцать лет, была ещё совершенным ребёнком. Такое впечатление она производила главным образом своей внешностью и своим весёлым характером. Она была низенькая, очень плотная — “кубышка”, как дразнили её сёстры. Её отличительной чертой было подмечать слабые стороны людей и талантливо имитировать их. Это был природный, даровитый комик. Вечно, бывало, она всех смешила, сохраняя деланно серьёзный вид».

Что же, родители потворствовали шалостям дочери? Отнюдь. Государыня-мать прекрасно понимала, что ради пользы ребёнка время от времени нужно сдерживать её неуёмную энергию. Но ещё раз повторим: в отличие от многих и многих современных нам матерей мудрая государыня Александра Феодоровна вовсе не желала переделывать натуру ребёнка на собственный вкус, ломать её.

Она позволяла дочерям, опираясь на привитые правила христианского благочестия, развиваться в зависимости от богоданных качеств. В результате ловливость — качество, которое могло бы переродиться в нечто малопривлекательное, у великой княжны Анастасии превратилось в достоинство: весёлость юной девушки не только радовала, но и утешала окружающих.

«Все любили Анастасию, так как своим очарованием каждое серое мгновение она умела претворить в радость и рассеять всякую заботу своей девичьей весёлостью.

Мать Анастасии, человек суровый, не раз пробовала выговаривать дочери, но эти выговоры обыкновенно кончались смехом и поцелуями. Отец, брат, старшие сёстры, учительница, француз и домашний врач, преподаватель музыки, горничная, лакей — все домашние обожали Анастасию.

В России гремит революция... Семья Анастасии занимает отдельный дом, окружённый стражей. Разрешается выходить в сад, но не разрешается выходить в город. Перевозят всех в Тобольск. Там тоже запрещено выходить из дому.

Анастасия остаётся весёлой.

Однажды устроили любительский спектакль. Сама играла главную роль и в самых чувствительных сценах выказала столько комизма, что даже суровая мать Анастасии “умирала со смеху”, как записал в своём дневнике домашний врач доктор Боткин» (Грубинский В. Анастасия).

«Анастасия Николаевна была... большая шалунья, и не без лукавства. Она во всём быстро схватывала смешные стороны; против её выпадов трудно было бороться. Она была баловница — недостаток, от которого она исправилась с годами. Очень ленивая, как это бывает иногда с очень способными детьми, она обладала прекрасным произношением французского языка и разыгрывала маленькие театральные сцены с настоящим талантом. Она была так весела и так умела разогнать морщины у всякого, кто был не в духе, что некоторые из окружающих стали, вспоминая прозвище, данное её матери при английском дворе, звать её “Солнечный луч”» (П. Жильяр).

Можно ли сказать, что Анастасия Николаевна не соответствовала словам апостола Павла: «Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом»? (1 Пет. 3: 3-4). Вовсе нет. Анастасия была послушна родителям и старшим сёстрам. Кроткий и молчаливый дух внутренне, а не внешне был присущ и ей, потому что Анастасия была смиренна. Именно смиренна, поскольку слово «смирение» так и притягивает скрытым в нём словосочетанием «с миром». Принимать всё с миром. Даже издевательства красных «товарищей»...

Невозможно оторвать взгляд от фотографии царской семьи. Самые младшие, Алексей и Анастасия, стоят рядом, младшая царевна дружески обнимает любимого брата. Наверное, брат понимал её больше старших сестёр: сближали юный возраст и любовь к проказам. Когда царевичу не хватало мальчишеского общества, «пострелёнок» Анастасия успешно заменяла его. С.Я. Офросимова писала: «Когда приходили княжны, в особенности великая княжна Анастасия Николаевна, начинались страшная возня и шалости. Великая княжна Анастасия Николаевна была отчаянной шалуньей и верным другом во всех проказах цесаревича...» Она же вспоминает про Анастасию: «Две старшие великие княжны были настоящими окончившими курс сёстрами милосердия. Две младшие: Мария и Анастасия Николаевны — работали на раненых шитьём белья для солдат и их семей, приготовлением бинтов и корпии; они очень сокрушались, что, будучи слишком юны, не могли стать настоящими сёстрами милосердия, как великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны...»

Так что маленькая царевна умела не только шалить. Правда, работа давалась ей труднее, чем старшим сёстрам. «Напротив меня сидит великая княжна Анастасия Николаевна. Её хорошенькое личико полно жизни и лукавства. Её быстрые глазки всегда сверкают неудержимым весельем и задором, они неустанно зорко высматривают, где бы ей нашалить... Острый, подчас беспощадный язычок рассказывает о всём виденном. Всюду, где она появляется, загорается неудержимая жизнь и звучит весёлый смех. При ней “даже раненые пляшут”, по собственному её выражению. Как ей не сидится за шитьём! Но бледные, тонкие руки Татьяны Николаевны быстро вяжут рукавицу, Ольга Николаевна ещё ниже склонила голову над шитьём, а Мария Николаевна выбирает новую работу. Надо сидеть и работать... И её быстрая ручка берёт первую попавшуюся детскую рубашонку» (С.Я. Офросимова).