Никто из команды никогда не видел ничего подобного. И это еще больше нагнетало и без того напряженную обстановку, действовало на нервы. Одно хорошо: напрочь исчезло гнусное зловоние, донимавшее всю команду. Однако таинственные огоньки, усталость и непрекращающееся нытье Маркулия довели всех до предела.

Дважды Прыжок пытался ударить старика, чтобы заставить его замолчать. Коновалов одергивал его, но видно было, что и самого Юрия нытье мага раздражает ужасно.

И только когда впереди замаячили развалины Севастопольского проспекта, все облегченно вздохнули. Вид порушенных домов показался чуть ли не родным и близким.

Забрезжил рассвет, бесследно сгинули таинственные цепочки огоньков, снова начали вспухать в черной жиже пузыри — пока еще небольшие. И опять потянуло зловонием.

Последние метры дороги по Битцевской пустоши дались особенно трудно. То ли команда очень устали за ночь, то ли вонь усилилась неимоверно, то ли Маркулий начал ныть очень уж активно...

Кое-как добредя до ближайшего дома, в котором сохранился более или менее приличного вида подвал, все забрались туда и обессиленно рухнули прямо на землю. Это было так хорошо — просто лежать и дышать относительно свежим воздухом. Ну и что, что слегка падалью потягивает? Ну и что, что пол в подвале сырой? Ну и что, что холодно? Сейчас все это имело для команды далеко не решающее значение.

Через полчаса пребывания в этом блаженстве Эллина зашевелилась и поднялась на ноги. Командир должен думать не только о себе, и даже не только (и не столько) о своей команде. Выполнение приказа — нот что самое главное.

Растолкав остальных, Эллина погнала Макса с Прыжком в караул. Катю и Коновалова отрядила на поиски какого-нибудь транспорта. А сама принялась осматривать подвал, где им предстояло провести какое-то время. Гнусю, очевидно пожалев его, позволила отсыпаться, А Маркулий и без ее распоряжений дрых уже без задних ног.

Подвал оказался громадным, но дальняя его часть была полностью завалена обломками. Эллина осмотрела все очень внимательно и поняла, что туда не пробраться. Сюда, следовательно, тоже. Значит, на какое-то время можно считать себя в безопасности. С этой мыслью она присела возле стены, положила автомат на колени и закрыла глаза.

Какое-то предчувствие беспокоило ее. Ощущение чего-то нехорошего, что должно будет скоро произойти. Это не было тревогой, это было именно предчувствием. А ему Эллина привыкла доверять.

Глаза слипались, голова была тяжелой — не удержать. Усталость взяла верх, и вскоре Эллина уже провалилась в тревожный и неспокойный сон. Она не заметила, как Маркулий проснулся, как он полез в свой мешок, достал оттуда блокнот Николая-летописца и принялся его читать, параллельно делая заметки на полях и дописывая на чистых листах какие-то знаки.

Постепенно сон Эллины делался глубже. Маркулий же после получаса глубоких раздумий тщательно выписал на чистом листе в блокноте длинный ряд букв, складывающихся в необычные слова. Затем он упрятал блокнот обратно в мешок, опустил на него голову и закрыл глаза. На губах его блуждала слабая улыбка...

* * *

С транспортом все оказалось из рук вон плохо. В старом обрушенном гараже обнаружилось три больших автобуса, выехать на которых оказалось совершенно невозможно — ворота гаража были завалены обломками кирпичей. Единственное, что удалось раздобыть, — потрепанный грузовичок с наполовину пустым бензобаком. Катя и Юра хмуро переглянулись — дотянем ли на этом до Данихнова? Неизвестно.

Завести грузовик удалось с трудом, и только благодаря Коновалову: Юрий копался в двигателе часа два, не меньше. Грузовичок стрелял, дымил и делал угрожающие попытки развалиться окончательно. Что же касается скорости, то обгонять идущего небыстрым шагом человека грузовичок, очевидно, считал излишним. От места своего обнаружения до подвала, где находился Маркулий, он добрался минут за сорок.

Макс и Прыжок, охраняющие подвал, услышали его задолго до того, как эта громыхалка показалась из-за поворота.

— Вот, блин! — возмутился Прыжок, появляясь из укрытия. — Я думал, гоблины пожаловали... Ты где такую рухлядь откопала, Катюша?!

Грузовик затормозил перед самым носом Прыжка, потом неожиданно стрельнул и дернулся вперед.

— Мать твою! — отскочил Прыжок.

— Краеведческий музей, — покачал головой Макс, — не иначе... Доедет? Как считаете?

— Доедет, — ответил Коновалов, выбираясь из кабины. — Если заведется, — добавил он, немного подумав.

— Что тут у вас случилось? — Из подвала показалась недовольная физиономия Эллины.

— У нас случился транспорт, — скептически пояснил Прыжок. — У нас вообще в последнее время всякое дерьмо случается. Вот еще одно случилось. — Прыжок указал на грузовик.

Эллина выбралась из подвала и обошла машину кругом, критически ее разглядывая.

— М-да... — протянула она. — Не развалится?

Коновалов пожал плечами. Эллина вздохнула и приказала:

— Прыжок! Давай в подвал, за Маркулием. Он еще спит — буди, тащи сюда. Выезжаем. К полудню должны быть на месте...

Прыжок спустился в подвал, растолкал Маркулия, поднял Гнуся, и они втроем выбрались к грузовику. На Маркулия транспорт произвел гнетущее впечатление. Он снова принялся ворчать и ныть. Доверие к технике отсутствовало у мага напрочь. Впрочем, к данному представителю техники доверие отсутствовало у всех.

Катя уже сидела за рулем, двигатель урчал, время от времени постреливая синеватым дымом. Маркулия, испуганно шарахнувшегося от внезапно дернувшегося грузовика, принялись усаживать в кузов. Своего мешка из рук маг не выпускал ни на секунду.

Эллина в этот момент давала последние распоряжения перед отправкой, вся остальная команда была возле нее. Поэтому на пулеметную очередь, хлестнувшую по ним, они отреагировали мгновенно.

— Ложись! — проорал Прыжок, плюхаясь на землю и дергая затвор.

Вторая очередь распорола брезент кузова грузовика. Откуда стреляют, понять было невозможно.

— Катька! — заорал Коновалов. — Гони-и-и!..

Прыжок подумал, что это правильно. Если прибьют мага, вся их затея окажется бессмысленной. А Маркулий уже в кузове, Катя — за рулем. Чего ждать?

Грузовик взревел и рванул с места. Сквозь грохот выстрелов и натужный рев мотора доносились слабо различимые крики мага. Потом машина скрылась за поворотом. А потом Прыжку стало не до этого.

Вся команда лежала, укрывшись за редкими обломками бетонных плит. Пулеметные очереди крошили серый бетон, взбивали фонтанчики на асфальте, секли воздух. И никто не мог даже головы поднять, чтобы попытаться разобраться, откуда же стреляют.

Прыжку удалось несколько раз выстрелить, но сделал он это скорее инстинктивно. Все равно пулемет не давал толком не то чтобы прицелиться, но даже и голову высунуть.

Били короткими — по три-четыре выстрела — очередями. Но били метко. Несколько раз Прыжок слышал, как пули ложились совсем рядом с ним. Шевельнись — конец.