– Кто это еще ко мне пожаловал?

Аринке показалось, что ветер прямо ей в рот залетел. Она задохнулась и села.

Замер острый нож в руке Тугармы.

– Нет границы, нет мира, – прошептала Тугарма. – Смотри, что останется!

Перед Аринкой развернулась картинка. Она узнала свой берег – вон их часовня, а вон Типиницы, в другую сторону дорога идет в Конду и Великую. Но все вдруг разом почернело, из туч полетел град, побил все в огородах, разворотил крыши домов.

Послышался голос, от него развиднелось небо. Далеко-далеко бормотал кто-то:

– Уйди-отойди, темная сила, от одного угла, от второго угла, от третьего угла, от четвертого угла…

И вновь встала картинка. Прокатился-пролетел над землей гром, налетел ветер, деревья поломал, выбил стекла, испугал людей.

Заскрежетала зубами Тугарма – а они у нее в три ряда были, – сжала кулаки.

И снова запели-забормотали:

– Уйди-отойди, темная сила, от окна, от дверей, от ворот. Не дам тебе ни участия, ни части, ни покоя, ни места…

– Нет, – просипела Тугарма, – ты в моей власти! – Она повела рукой – и Аринка тут же оказалась за руки, за ноги привязанной к дереву.

– Не сделаешь ты ничего! Ко мне богатырь идет.

К реке вышел Илья. Не богатырь на богатырском коне, не черный ворон в черном небе, готовый обратиться силой темною – а всего-навсего невысокий пухлый мальчишка в тулупе и валенках.

– Илья! – обрадовалась Аринка. – Ты стал богатырем?

– Вот удивила, – прошамкала Тугарма. – Я таких на завтрак десятками ем. – Махнула она рукой, щелкнула пальцами. Конь под ней заржал, полыхнул пламенем.

– Отпусти ее. – Богатырь поднял руку с бластером.

Тугарма прищурилась, рассмеялась:

– Что-то я не вижу у тебя ни богатырского меча, ни палицы булатной али лука разрывчатого.

– Зрение подводит? Не видишь – так ближе подойди.

Тугарма выпрямилась в седле, сделала надменное лицо, зыркнула слепыми глазами. Заставила коня подойти ближе. Сделал он несколько шагов, спустился с моста на землю, встал около Ильи. Склонилась Тугарма:

– Ну? Чего я не вижу?

Илья резким движением сунул бластер из березы коню под морду. Тот захрапел, шарахнулся. Дерево загорелось. Полыхнула грива коня. Спрыгнула Тугарма, закружилась, завыла:

– Земля! Земля не моя! Жжет! Жжет! – Бросилась она быстрой змеей, изворотливым ужом к реке. Хотела перебраться через мост. Но убегающий конь горячими копытами мост спалил.

– Хочешь конфетку? – Илья стоял над Тугармой, протягивая кулек бабушкиных конфет. – Специально для тебя хранили.

– Я тебя растопчу! – завопила Тугарма, распахивая пасть.

– Сначала поешь!

Он метнул кулек Тугарме в пасть точно между тремя рядами зубов. Залепила карамель ей рот. Опрокинулась нечисть в ручей. Обратилась черным течением, смрадным запахом.

Закачалось все вокруг, зашумело. Прыснули во все стороны змеи, разбежались мыши, уцепились за их хвосты пауки.

– Бежим отсюда! – кинулся Илья к сестре.

– Как? – икнула она. – Как ты это сделал? Без меча?

– Ты никогда не умела играть в карты, – ухмыльнулся Илья. – И всегда торопишься. Говорил тебе: подождать надо! – Он развязал узлы, освобождая Аринку.

– А я думала, ты на коне… будешь. – Она чихнула. – И в латах.

– Латы – это дома. Бежим.

Земля дыбилась, вода в ручье волновалась. Мелькнули зеленые глаза, длинные волосы.

– За ней!

Побежали они за чумичкой. Все выше и выше. По глазам ударило солнце, поднялся ветер. И они оказались на поляне перед домом. Небо тут загораживали полчища птиц.

– Первый уровень игры прошли, – пробормотал Илья.

Зона света колебалась, тьма наступала. Воздух дрожал. Дом ходил ходуном, скрипел крышей. Из леса рядами выступала темная сила. Славка стоял, готовый принять последний бой. Давили на голову черные тучи, ломал верхушки деревьев соловьиный свист.

Илья сунул руку в карман, зачерпнул горсть сухарей из пакета. Крикнул:

– Эй, вы, птицы черные! А ну налетай, поживись! – И сыпанул широким движением сухари на землю.

Заорали-застонали птицы и ринулись на добычу. Застряли сухари у них в горле. Попадали они все без дыхания, в черный камень шунгит превратились.

Поднялся ветер, закружил-завертел, вырвал деревья с корнем, приподнял дом, уронил набок. И все смолкло. Потекла-поплыла летняя жара. Словно и не было ничего.

Аринка сидела в траве, терла ладони, но блеск на них больше не появлялся. Рыбка сделала свое дело и уплыла. Исчезла чумичка. Попрощаться не успели, слова доброго не сказали друг другу. Аринка касалась волос, с удивлением замечая, что они опять стали короткими. Врага больше нет, и ушла ее сила. Аринка запускала обе руки в траву, вдыхала ее тягуче-горький запах. Хотелось плакать. Но перед этим хоть напоследок увидеть зеленые глаза, сарафан цвета травы, длинные волосы.

– Мы смогли! – запрыгал на месте Славка.

– Победа! – хватал его за руки Илья.

– А ты богатырь! – толкал приятеля в грудь Славка.

– Сам ты богатырь! – сжимал кулаки Илья.

Сквозь крики мальчишек послышалось тарахтение двигателя. Небесно-голубая машина, переваливаясь на ухабах, пробиралась к усадьбе.

– Вот вы где! – Лука выскочил, не дожидаясь, когда машина остановится. Следом торопился Толик.

Аринка с тревогой глянула – выйдет ли третий. Его не было.

– Кому-то я сейчас уши оторву! – с раздражением пообещал дядя Леша, выбираясь с водительского места. – Ты где был все это время? Матери я позвонил, можешь собирать свои вещи.

Стоит ли ему рассказывать, что Славка спас мир? Или он все равно не поверит?

– Это и есть усадьба? – с удивлением оглядывался Толик.

После боя крыша на доме провалилась, бревна вылезли из стен, в покосившиеся окна торчали балки.

– А что случилось-то? – Толик взял Аринку за руку. – Я вообще ничего не понял. Ты чего в воду-то прыгнула? Алексей тут откуда? Отец сказал, что давно его не видел.

– Ой, тут такое! Ты не представляешь, – захлебываясь от переполняющих чувств, хохотал Лука.

– Да это мы тебе расскажем! – перебил его Илья.

– Рассказывать придется многое, – мрачно поддакнул дядя Леша. Под ногой у него что-то хрустнуло. Он ковырнул носком кроссовки в траве и поднял старый потрепанный журнал с бегущим спортсменом на обложке. Пролистнул, стукнул пальцами по странице. – Я же говорил, что слышал эти имена! Лусис! Известная фамилия. Янис и Эльвира Лусис, лучшие метатели копья в свое время были. А где они сами?