Аппарат, летевший с запада, от океанского побережья и домена Побега, выглядел как два скрещенных цилиндра с центральным сферическим ядром. Его очертания являлись вполне определенными, не размытыми, а результат сканирования подтверждал, что перед Фардантом искусственный объект, изготовленный из неизвестного материала. Конструкция тоже была незнакомой – во всяком случае, в памяти Фарданта ничего подобного не обнаружилось.

Корабль мчался стремительно, что ограничивало время сканирования, но Фардант все же отметил массу повреждений: корпус, пробитый во многих местах, разрушенные двигатели, потеки вскипевшего металла на обшивке, обгоревшие концы цилиндров. Несомненно, аппарат прошел над континентом Кроры и подвергся атаке его сокрушителей. То, что он уцелел, удивило Фарданта; вероятно, этот объект нелепой формы, плохо приспособленной к полетам в атмосфере, обладал поразительной маневренностью и живучестью. Однако отпрыски Кроры изрешетили пришельца, и, хотя он еще держался в воздухе и двигался с изрядной скоростью, катастрофа была неминуема. Он падал, быстро приближаясь к поверхности планеты у северных гор, и, наконец вышел из зоны визуального сканирования. Какие-то мгновения Фардант Седьмой, задействовав зрительные органы стражей границ, ожидал вспышку взрыва, но в сумрачном небе над горным хребтом не появилось молний и огненных всплесков. Либо этот аппарат не использовал энергию взрывоопасных веществ, либо опустился плавно, избежав полного разрушения.

Последняя мысль вдохновила Фарданта. Не полагаясь больше на сканеры, он вытянул на запад ментальный щуп, раскрыл его широким веером и прикоснулся к чужому разуму. Вернее, к нескольким разумам, что находились в точке посадки корабля. Два из них принадлежали живым существам, а третий – искусственному мыслящему устройству, подобному отпрыскам Фарданта, но более сложному, осознающему свое существование и не лишенному индивидуальности. Фардант не смог бы спроектировать интеллект такого уровня, да и не стремился к этому – в конечном счете, все его побеги и вспомогательные модули, даже обладавшие частичной автономией, являлись им самим. Тем не менее он понимал, что существа из Внешнего Мира могли применять другие способы для расширения сознания и памяти – не достраивать свой разум, а создавать независимые от их ментального поля агрегаты. Предки Фарданта тоже шли таким путем, и результат их усилий был налицо: четверо бессмертных на безлюдной планете. Пятеро, если считать с Гнилым Побегом… Но этот последний был не создан заново, а отщеплен Фардантом от собственной личности.

Эти соображения промелькнули мгновенно и исчезли, так как казались ему очевидными. Он сосредоточился на разумах, принадлежавших не искусственному устройству, но живым существам. Представить их телесное обличье и особенности физиологии Фардант не мог, но ясно ощутил ментальную мощь и сложность их сознаний. В одно он даже не сумел проникнуть, да и другое имело защиту в виде ментальных барьеров и отражающих чужую мысль экранов. Прикоснувшись ко второму, не столь защищенному разуму мысленной волной и получив едва заметный отклик, Фардант возликовал: чудилось, что уровень этой структуры как раз таков, какого он хотел достичь в своих созданиях. На миг он усомнился в принципиальной стороне эксперимента: восемь тысяч Больших Оборотов, сотни попыток, и в результате – внешне прекрасные, но безмозглые твари! Однако, если использовать пришельца как генетический материал…

Он с поспешностью отдернул щуп, чтобы не обнаружить своего присутствия. Ментальная чувствительность пришельца была неизвестной, и взламывать его барьеры пока не стоило – они могли оказаться такими же прочными, как у Матаймы, Дазза или Кроры. Решив, что осторожность не помешает, Фардант Седьмой отключил связь с отпрысками, кроме каналов пограничной стражи, и погрузился в размышления.

Вероятность, что одна из звездных рас доберется до его планеты, была невелика, но, конечно, нулю не равнялась. Он знал, что его мир, вместе со своим светилом, дрейфует в пропасти меж галактическими рукавами, постепенно продвигаясь к ее рубежу, к области, где возрастает плотность звезд, среди которых, надо думать, есть обитаемые системы. Возможно, размышлял Фардант, их контролирует Великий Враг, но крайне сомнительно, чтобы его наблюдатели следили за каждым кораблем и всеми межзвездными трассами, которых в Галактике миллионы. Так что по мере дрейфа к краю Провала растет вероятность посещения его затерянной во тьме планеты, случайного контакта или целенаправленной экспедиции.

Он мог рассчитать эту вероятность и оценить реальность другого, уже состоявшегося варианта – двойного посещения, встречи двух кораблей. Корабль, о котором сообщил Дазз, и этот второй аппарат, что опустился у северных гор после нескольких Малых Оборотов… Такое событие вряд ли являлось случайным, и Фардант, обдумав ситуацию, сделал правильные выводы: встреча была запланирована. Возможно, это экспедиция двух звездных рас, или первый корабль, поврежденный сокрушителями Кроры, позвал второй на выручку… Но, конечно, не приземлившийся на западе – тот слишком мал для дальних перелетов и, похоже, не вооружен. Это разведчик, решил Фардант, вдруг осознав, что на границе его системы находятся два звездолета чужаков. Если они подобны тем, что строились когда-то его расой, тем боевым кораблям, что составляли Флот Вторжения, лучше их не задевать. Либо они расправятся с бессмертными и их планетой, либо вызовут Великого Врага… То и другое было страшным.

«Крора совершил ошибку!» – мелькнула мысль. Крора, порождение Темных Владык!

Это означало, что надо торопиться. Установить контакт с двумя живыми разумами, убедить их в своем миролюбии, направить их гнев на Тер Абанту Крору. И надо сделать это первым! Фардант понимал, что те же опасения могут появиться у Матаймы, Дазза и даже Гнилого Побега. Надо спешить! Любой из них без колебаний повернет внешнюю силу, что явилась в мир, против соперников, и никто не пожелает объединиться… Так уже бывало – недаром древние сотворили четверых бессмертных, а не одного.

Подключив свой стратегический модуль, Фардант еще раз взвесил ситуацию. Его домен был ближе остальных к месту посадки – или крушения?.. – инопланетного корабля. Летательная машина могла добраться до северных гор за восьмую долю Оборота, но как ее встретят пришельцы – после того, как Крора чуть не уничтожил их? Послать в машине отпрысков? Но Фардант сомневался, что сможет держать их под контролем на далеком расстоянии. Обычные отпрыски тут не годились, как и другие примитивные устройства, и он решил, что должен сформировать Контактера, разумный и почти автономный побег. Запустив его синтез (что требовало примерно такого же времени, как путь к горам), Фардант снова вытянул ментальный щуп, прикоснулся к разумам живых пришельцев и замер в ошеломлении. Один из них по-прежнему прятался за непроницаемым экраном, но у второго защитный барьер был много слабее, чем прежде, процесс мышления замедлился, ритмика жизненных функций упала; чудилось, что существо погибает – может быть, от повреждений, полученных при катастрофе, или по иным причинам. Однако агония не наступила, и вскоре Фардант решил, что наблюдает некий спад активности, странный коллапс, связанный с физиологией пришельца. То был удобный случай проникнуть в его разум, пусть не в глубинные области мозга, но хотя бы в зону, где хранились самые яркие воспоминания – из тех, что оставляют в памяти неизгладимый след. Фардант оживил их ментальным усилием и содрогнулся. Гигантские горные вершины встали перед ним и ринулись вверх, исчезая в серых тучах, вспыхнули в небе два светила, белое и красное, и их лучи, словно удары молний, вонзились в песок бескрайней равнины. Чудовищная, жуткая картина! Но самое страшное было в том, что он словно бы падал – или падал по-настоящему, овеваемый знойным воздушным потоком, устремившись с небес к грозившим смертью раскаленным песчаным холмам.