Через пару минут наша машина выехала на берег Волги.

В Степаньково мы въехали, когда на часах было без тринадцати минут шесть. «Обалдеть! Горячий у меня сегодня денёк выдался! — оценил я свои приключения, заруливая во двор опорного пункта. — За десять часов и из плена сбежал, и повоевал, что называется, от души, и в погоне поучаствовал, и под миномётным огнём побывал. Не жизнь, а боевик американский! Осталось только напиться до положения риз и уединиться с какой-нибудь грудастой селянкой!»

Видно, с внешних постов сообщили о нашем приближении, потому что дверь опорного пункта открылась, и на крыльцо вышел сам Гедеван. Учитывая его всегдашнюю занятость, это было сродни раскатыванию красной ковровой дорожки.

— Валер, — окликнул я его. — Этот «пепелац» теперь мой!

Начальник аналитического отдела скривил гримасу, по-видимому, должную означать что-то вроде «тут судьбы народа и страны под угрозой, а ты о бабках», но промолчал и сделал приглашающий жест рукой. Ну и чудно, раз он торговаться не намерен, пусть даже из-за занятости великой, то потом не «отожмёт» — не в его правилах А то есть среди наших такие скупердяи, что с места в карьер заявляют «Все трофеи сдать, а потом, когда их хозслужба совместно с Экономическим советом оприходуют, тебе, может, что и обломится». Такая система аккуратно насаждалась уже лет пять, и многие «старики» на собраниях и сходках возмущались. А по мне, так не за «длинный патрон» служим, да и не знаю я ни одного Следопыта, который себя в рейде финансово обидит. А вот отстёгивать за хорошую связь и своевременную помощь, на мой взгляд, очень правильно.

— Садись, — предложил Валера, когда я вслед за ним вошёл в выделенный ему кабинет.

— Я у Саламандра Тушканчика под себя забираю на это дело. — Мы сегодня с Гедеваном уже здоровались, и даже два раза, поэтому я политесами заниматься не стал, а сразу перешёл к делу.

Терёшин на мою тираду не отреагировал, а вместо этого развернул ко мне монитор стоявшего перед ним компьютера:

— Узнаёшь кого?

На память я не жаловался и сразу опознал на десятке предъявленных мне разноформатных картинок моего сегодняшнего «нанимателя». Только качество фотографий было, мягко говоря, не очень.

— Это Дуб, он же — Берг. Тот дядька, что меня сегодня умыкнуть пытался, а потом безвинно сгорел в адском пламени.

— А вот хрен! — заявил из-за монитора Валера. — Это, насколько нам известно, капитан СЭПО Торвальдсен. Тёртый тип. Служить начал ещё до Тьмы. Там в левом нижнем углу есть фотка. Из Особого отдела псковитян. А у них — из базы того Особого отдела.

— То-то, я смотрю, ребята хитро зашли. Но ведь справились мы?

— Ты, конечно, у нас сегодня герой и победитель, но учти — Андреич, бросив все дела, уже «летит сюда на крыльях любви».

— Даже так?

— Угу. Он как про вертолёт в Мигалове узнал, так сразу перевозбудился, Очкарика вместе с Лизой Фёдоровной к нам откомандировал и обещался лично на месте во всей этой мутоте разобраться. Так что не будет тебе сейчас бани с девками, и не мечтай! Твои соображения?

— Баню ты всё равно растопить вели, а то на Бабу-ягу не похож, — отшутился я и сменил тон на серьёзный: — Мы с Тушканом перетёрли ситуёвину по дороге.

— И?

— Это — заход на «Гнездо». Меня цапанули как представителя «семейки», но немного поторопились с обострением ситуации. Если моё мнение учитывается, то я считаю, что они работали в цейтноте, по не полностью достоверной информации, и инфа эта — от кого-то из наших гражданских.

— С этого места — поподробнее.

— А что, непонятно разве?

— Понятно, но хочется умного человека послушать. — Валерка, как и я, любил «размышления в диалогах». Хотя здесь ничего удивительного — учил нас один человек.

— Довод номер один: о том, что я сын своего папы, знают многие. Так?

— Так.

— А вот то, что я далеко не последний человек в Братстве, знает гораздо меньше народу.

— Верно. У нас — около тысячи надёжных людей, ну и у соседей — человек сто.

— Вот! А теперь вспомни про «мульку», которую Андреич три года назад придумал. Ну, что я — раздолбай, дебошир и вообще очень жадный и неприятный человек.

Гедеван расслабленно откинулся на спинку роскошного кожаного кресла — добычи одного из рейдов — и довольно улыбнулся.

— Дошло до тебя, надо понимать?

— Ага, дошло. И баню я тебе уже через полчаса предоставлю, но без девок — сам найдёшь.

— А что так быстро? Где многочасовая беседа с логическими повторами в надежде докопаться до остатков моего мозга? — Такая либеральность обычно весьма педантичного в вопросах службы друга меня насторожила.

— А чего тебя терзать, если ты почти слово в слово повторил «скороспелку» Андреича. А мне ли не знать, что если вы оба говорите одно и то же, то так оно, скорее всего, и есть. По крайней мере, я только пять случаев, этому противоречивших, могу вспомнить.

— Это какие же? — заинтересовался я.

— Все они касались количества выпитого и отношений между полами, — заржал Валера. — Не, Илюх, если ты помыться с дороги не хочешь, то я не неволю. Но Виталь Андреич через пару часов приедет, и тогда, боюсь, не то что попариться, но и погадить у нас времени не будет. Уж можешь мне поверить!

* * *

Баню нам Валера действительно обеспечил, и теперь мы всей шестёркой наслаждались. Понятно, что традиции правильной парилки не умирали на Руси никогда, но за годы холодов баня стала для многих местом, где можно не только расслабиться и здоровья набраться, но и погреться по-настоящему. У дяди Виталия на даче баня была капитальная и на дровах, что здорово помогло нам в лихое время. Батя как-то мне объяснил, что Виталька, как он называл Андреича, в своё время просто с маниакальным упорством отказывался переводить «банное хозяйство» на электричество и, как выяснилось, не прогадал. Там у нас даже беженцы на втором этаже жили! И беседка для барбекю пригодилась — стены только сделали, и получилась кухня — газ-то через три дня после Катастрофы подавать перестали. Ну и мама с тётей Ярославой на очаге готовили, пока в доме печь с плитой не сложили.

Так что в наших краях дом без бани — как мужик без… мужского достоинства. И парились все с чувством, от души. Первый заход — это чтоб грязь отстала, второй — чтоб грудь задышала, ну а третий — уже для здоровья телесного и морального.

Видимо, хорошо зная, что нужно усталому Следопыту после похода, местные «домовые» растопили баню ещё с утра. (Не зря же Гедеван первый раз на мой призыв откликнулся из этого района, точно группу встречал!) Так что нам не пришлось ни минуты ждать.

Весело обсуждая последние приключения и шелестя вениками, мы зашли в парилку и разместились на полках. Места хватило на всех и даже ещё немного осталось. Мистер Шляпа подкинул пару ковшиков, и мы погрузились в горячую нирвану.