Старая Воительница устремила взгляд на Усаги.

– Если вправду вознамерилась учиться, тебе придётся подняться на вершину. – Не дожидаясь ответа, она снова взобралась на Кумо. Дымчатый леопард прошёл через деревянные ворота и стал подниматься по каменным ступеням. Хоранги крепко держалась за его шею, а он, казалось, вообще не чувствовал своей ноши, как если бы старуха была пёрышком или былинкой.

Усаги озадаченно посмотрела ей вслед.

– Ты почти у цели, – сказала Сару, крепко сжав руку Усаги. Один за одним Наследники последовали за Тигрицей, с благоговением коснувшись деревянных ворот. Нэзу даже обнял один из огромных столбов, хотя, чтобы обхватить его целиком, понадобилось бы трое таких, как он.

Вскинув на плечи свой тюк, Усаги окинула взглядом поднимавшуюся перед ней извилистую лестницу. Погладила потемневшие от времени ворота, представив, какие огромные деревья пошли когда-то на их постройку. По спине у неё побежали мурашки. Почти у цели.

Окружённая вековыми деревьями, Лестница в Святилище Двенадцати поднималась высоко в гору. Усаги не видела, где она кончается, но слышала доносившиеся с вершины тихие звуки флейт, игравших знакомую мелодию. Земля под деревьями была покрыта пушистым зелёным мхом, залезавшим на края ступеней. Впереди, с Хоранги на спине, двигался дымчатый леопард, за ним – Наследники.

Усаги громко считала ступени своей бамбуковой палкой. Бум – один, бум – два, бум – три… двадцать восемь, двадцать девять… шестьдесят четыре… Она стала считать медленней. Сто… двести… После третьей сотни она сбилась со счёта. Ноги у неё горели.

– Хромые духи! – воскликнула она, останавливаясь. Кажется, все забыли про духовную скорость.

Она подобралась и прыгнула, но, к своему изумлению, наткнулась на невидимое препятствие, что-то вроде воздушной подушки. Вытянула руку – ничего. Странно. Она стиснула зубы и прыгнула ещё раз, но была отброшена снова. Разозлившись, стала пробовать ещё и ещё, но так и не сдвинулась с одной ступени.

Где-то высоко наверху хохотал Нэзу. Они с Ину обернулись и смотрели на неё. Усаги перевела дух.

– Во имя Двенадцати, что тут у вас за дела? – крикнула она.

Нэзу ещё раз фыркнул и вытер глаза.

– Ох, ну и насмешила.

– Она была похожа на кузнечика в стеклянном коробке, – хихикнул Ину.

– Ага. – Нэзу снова скрючился от смеха.

Нахмурившись, Усаги ткнула палкой в следующую ступеньку и не почувствовала сопротивления. Стала подниматься дальше – всё нормально. Ускорила шаг – путь был свободен. Сбитая с толку, рискнула прыгнуть – но была тут же опрокинута назад. Наверху снова раздался смех.

Усаги вспыхнула и метнула в их сторону сердитый взгляд. Ржут как два осла, вместо того чтобы что-нибудь объяснить. Она потёрла сведённые икры. Выходит, если не прыгать, то можно подниматься дальше. Вздохнув, она опять принялась подниматься ступенька за ступенькой и, добравшись до самого верха, где ждали Наследники и Тигрица, в изнеможении свалилась прямо у их ног.

– Здесь должно быть тысяча ступенек…

– Тысяча двести двадцать, – уточнил Нэзу, подавая ей руку.

Она мрачно посмотрела на него, и он осёкся.

– Что случилось?

– Рада, что доставила вам с Ину столько веселья.

– Ты бы тоже посмеялась, если бы увидела себя со стороны, – стал оправдываться Ину.

– Не могли предупредить, чтобы я не мучилась!

Сидящая на леопарде Хоранги окинула её строгим взглядом.

– От Воина требуется полное внимание, – произнесла она, и глаза её сверкнули двумя холодными огнями. – Здесь не может быть коротких путей. Этому и учит Лестница Терпения. – Усаги смиренно поклонилась.

Тигрица повела их широкой каменистой тропой, по обе стороны которой тянулись заросли бамбука. Такого высокого Усаги никогда не видела – сумеречное небо едва просвечивало сквозь его резные узоры. Ветра не было, но толстые стебли покачивались из стороны в сторону и издавали протяжные, похожие на флейту звуки. Значит, музыка, которую она слышала ещё на Лестнице, исходила от самого бамбука.

– Это же та мелодия, которую ты всегда играешь перед сном, – повернувшись к Ину, сказала Усаги.

– Узнала? – радостно откликнулся Ину. – Это мелодия Поющего Бамбука. Сегодня он будет петь её нам на ночь вместо меня.

По обе стороны темнеющей тропы застыли, подобно стражам, большие каменные изваяния. Приглядевшись, Усаги поняла, что это фонари, сделанные в виде животных Зодиака. Всего их было двенадцать – по шесть с каждой стороны.

– Их не зажигали с самой войны. Хоранги не позволяет, – тихо сказала Сару.

Они вступили на двор, освещённый несколькими фонарями попроще. Хоранги спустилась с леопарда и погладила его по голове. Кумо отряхнулся, сделал несколько плавных прыжков и исчез за огромным зданием, обращённым к ним фасадом. С виду оно напоминало простой деревенский дом, выстроенный из грубого дерева, выцветшего и посеревшего от времени, с кровлей из коры и венцом из двух пересекающихся брёвен.

– Святилище Двенадцати, – гордо провозгласил Нэзу. – Душа Горы, родной дом для каждого Воина Зодиака.

По краям двора виднелись другие постройки, тоже деревянные, только длинные и приземистые. Усаги не ожидала, что столь легендарное место может выглядеть настолько просто. Исключением были только каменные животные-фонари в бамбуковой роще.

Сару с облегчением скинула с себя мешок и уселась с ним рядом, глядя вокруг голодными глазами.

– Хорошо вернуться домой, – сказала она. Усаги последовала её примеру. Ноги у неё были как ватные, но теперь она могла немного улыбнуться. Только подумать, что она добралась до Святилища Двенадцати. Ей хотелось исследовать его вдоль и поперёк, все уголки, и здания, и Бамбуковую рощу. В животе у неё громко заурчало.

– Возьмите её с собой и поужинайте, – обратилась к Наследникам Тигрица. – А потом – отдыхать. Утром жду от вас подробного рассказа.

Ину зевнул.

– Давно мечтал выспаться под крышей.

Усаги проснулась от высокого и тонкого звука. Окно было открыто, и она зажмурилась от яркого солнечного света. Звук повторился. Сквозь прикрытые веки она увидела синего каменного дрозда, поющего на подоконнике, и села на постели. Вспугнутый дрозд захлопал крыльями и улетел. Сонная, она огляделась вокруг, ещё не понимая, где находится.

Комната была просторная и почти пустая, с побелёнными стенами и потемневшим от времени деревянным полом. Длинный топчан, на котором она разложила свой спальный мешок, был покрыт тростниковой циновкой. Возле стены лежала гора синих матрасов, серых шерстяных покрывал и чистых белых простыней.

Все деревянные ставни были открыты. Сквозь решётчатые окна веял лёгкий ветерок, долетали звуки флейт и слабый запах сандалового дерева.