– Нет, конечно же, нет. Я не смогу поехать с вами. А куда вы планируете совершить путешествие?

– Поедем в Италию. Венеция – самое замечательное место для медового месяца.

Она допила кофе.

– Хм... Звучит прекрасно. Что ж, желаю тебе всего самого хорошего, папочка.

– Благодарю, – он поднялся и, подойдя к Ире, легонько похлопал ее по плечу. – Ты и Джу прекрасно поладите, – он наклонился и поцеловал ее в щеку.

Ира вздрогнула, чувствуя, как краска заливает ее лицо. Порывисто встала.

– Я должна идти. Увидимся вечером, отец, – сказала она, поспешно покидая дом.

Мел удивленно посмотрел ей вслед: выражение глаз дочери показалось ему странным, но, услышав шум мотора ее автомобиля, он только покачал головой.

Чуть позже одиннадцати часов высокая, прекрасно одетая женщина торопливо спустилась по ступенькам в бункер. Это была миссис Марш Гарланд, жена миллионера, заработавшего деньги на торговле сталью. Ира была предупреждена заранее о ее визите.

– Она и ее престарелый муж улетают в Нью-Йорк во второй половине дня, – сказал ей охранник. – Они не слабо провели эту ночь в казино. Я думаю, она собирается оставить в нашем банке весь выигрыш. Запомни ее, она очень экстравагантная женщина.

Ира поднялась, увидев миссис Гарланд.

– Доброе утро, – вежливо сказала она.

– Ты ведь дочь Мела, не так ли? – улыбаясь, спросила миссис Гарланд. – Я много слышала о тебе, – она уселась в кресло для посетителей, стоящее возле стола Иры. – Я познакомилась с твоей матерью примерно с год назад, Норена. – Женщина пытливо осмотрела Иру. – Ты очень похожа на нее. Я слышала. Мел намерен жениться. Как ты к этому относишься?

– Я рада за него, миссис Гарланд.

– Ты конечно же видела Джу?

– Разумеется.

– Она чудесная женщина, не правда ли?

– Мне она очень нравится.

– Жаль, что я не встретилась с тобой раньше. В следующем году мы возьмем с собой сына, – она открыла сумочку и вытащила пухлый конверт. – Не будешь ли ты так любезна и не положишь ли это в наш сейф? Вот ключ.

– Конечно, миссис Гарланд.

Ира почувствовала, как забилось ее сердце. Она взяла ключ и конверт. Выйдя из-за стола, подошла к сейфу Гарланда, открыла его и, бросив взгляд на содержимое, положила туда конверт. Некоторое время она колебалась, затем сняла отпечаток ключа. Зачем это ей надо? И все же не помешает, если Алджир сделает ей ключ. Это ей даже на руку. Он же не получит эти деньги до понедельника.

Кроме свежего конверта, в сейфе находилось несколько футляров с драгоценностями и еще штук десять конвертов. Ира закрыла дверь сейфа и заперла его.

Повернувшись, она вдруг поняла, что миссис Гарланд внимательно наблюдала за ней. Холодок пробежал по спине Иры. А если бы она не положила конверт в сейф? Ведь эта ехидна моментально уличила бы ее в краже!

– Если ты когда-нибудь будешь в Нью-Йорке, – сказала миссис Гарланд, когда Ира подошла к ней, – обязательно загляни к нам. Я всегда приглашаю твоего отца навестить нас, но он так занят.

– Спасибо, – Ира пыталась унять дрожь в голосе. – Но, боюсь, это вряд ли возможно, так как я не бываю в Нью-Йорке.

– Хорошо, но помни о моем приглашении. До свидания, Норена, – и старуха торопливо ушла.

Во время ланча Ира зашла в кафе, где ее с нетерпением поджидал Алджир.

– Итак? – требовательно спросил он.

Она молча передала ему коробочку с оттиском ключа.

– Кому это принадлежит?

– Миссис Марш Гарланд.

– Там есть деньги?

– Да... Много.

– О'кей. Надеюсь, ты понимаешь, что тебя ждет, если ты снова соврала, – сказал он, пряча коробочку в карман. – Тебе вряд ли представится еще один шанс, маленькая стерва... Помни об этом!

Она повернулась и вышла из кафе. Ира была так занята своими мыслями, что не заметила Джесса Фарра, сидящего за рулем потрепанного «форда» на противоположной стороне улицы. Алджир тоже не обратил никакого внимания на эту машину. Не оглядываясь, он сел в «бьюик» и уехал.

Выплюнув сигарету, Джесс немедленно устремился за машиной Алджира.

* * *

Фред Хесс с блаженством растянулся на золотом песке небольшого уединенного пляжа. Намечался превосходный пикник: теплое солнце и легкий бриз ласкали кожу, волны с ровным рокотом накатывались на песок пляжа.

Это был его первый свободный уик-энд за месяц работы в полиции, и он решил провести его с женой Марией и сыном Фредом в каком-нибудь таком месте, где можно было бы отдохнуть от людей.

Он уже почти задремал, как вдруг малыш потянул отца за руку. Хесс любил детей, но иногда ему все же хотелось, чтобы хотя бы на время его оставили в покое. Те короткие часы, когда он бывал дома, он всегда проводил с малышом. Мария была прекрасной матерью, но совершенно невыносимой женой. Она считала своего малыша самым прекрасным ребенком на свете, и, само собой, отец должен был уделять ему максимум времени.

Минутой раньше Мария вытащила ребенка из воды, где он плескался почти полчаса, и сейчас малыш подыскивал себе другое занятие. Ему очень хотелось поиграть с отцом в мяч.

На слабые протесты отца никто не обратил внимания. Материнские чувства Марии были гораздо сильнее, и она отпустила в адрес мужа несколько язвительных эпитетов.

Видя, что отец ленится встать, сын начал закапывать его ноги в песок, совершенно игнорируя протесты. Что за жизнь! Хесс устало закрыл глаза. Господи, так приятно понежиться на солнце, забыв о прокуренном кабинете в полицейском участке! У тебя над ухом не жужжит Бейглер, не слышны звонки телефонов, не надо вежливо отвечать этим идиотам, которые то и дело звонят в полицию по совершенно пустяковым делам: как, например, разыскать сбежавшего пса или «почему не заводится моя машина». И пусть даже кому-то нравится такая работа, но ему лично порой хочется послать ее к черту.

Сын, видя, что отец не обращает на него внимания, вновь отправился к воде.

Хесс задремал, но идиллия продолжалась не больше пятнадцати минут. Малыш вернулся и с утроенной энергией вновь принялся закапывать ноги отца. Его возня разбудила Хесса. Мария всячески поощряла действия карапуза, довольная тем, что сын не лезет в воду.

– Перестань! – проворчал Хесс, обращаясь к сыну.

Маленький толстенький ребенок имел-таки характер! Его упорство, азарт и энергия были совершенно такими же, как у Хесса. Сын походил на отца как две капли воды. Надув губки, он глянул в сторону матери, которая сидела в тени зонтика.

– Я хочу закопать папочку, – плаксиво протянул он.

Мария не отличалась особой красотой, но по твердости характера могла кому угодно дать сто очков вперед. Хесс после десяти лет супружеской жизни потерял всякую надежду исправить ее и перевоспитать.