– Если Анна так и не отыщется, кто унаследует состояние герцога? – спросил Франц.

– Империя, – грустно ответил врач. – У Николаса больше нет детей. Поместье продадут какому-нибудь знатному господину с длинным титулом. Род Вессвильских прервется, и для Аурока наступят тяжелые времена. Надеюсь, – он вздохнул, – мне все же не придется увидеть закат этого края.

Франц переводил взгляд с одного человека на другого и думал, как ему быть дальше. Он совершенно неожиданно оказался замешан в это дело. Вот уж чего он не мог предугадать заранее, так это смерти герцога. И теперь у него было множество вопросов и ни одного ответа.

– Такое впечатление, что все это подстроено заранее, – нахмурился Браун. – Очень уж складно получается… Исчезновение Анны только подтверждает мою мысль о том, что герцог умер не просто так.

– Если герцог был отравлен, то отравителя надо искать среди своих. Необходимо проверить прислугу, ближайшее окружение.

– Но я как раз не уверен в том, что он был отравлен! – в сердцах воскликнул врач. – Он даже сейчас выглядит словно живой, хотя его сердце не бьется. Он холоден… Но есть все же что-то, отличающее Николаса от обычных мертвецов.

– Ну, уж если вы не знаете… – покачал головой Сильвестр. – Если неизвестно, от чего он умер, то как нам искать убийцу?

– Ромм, как ты думаешь, есть смысл еще раз осмотреть тело герцога? – спросил Франц.

– Конечно. Сильвестр, это можно как-нибудь устроить?

– Да, я думаю, мы найдем способ оставить вас наедине с телом.

– Интересно, а что вы хотите найти? – нахмурился Кристофф.

– Мы ни в коей мере не собираемся ставить под сомнение вашу компетентность, – поспешно сказал Ромм, понимая, что врач собирается обидеться. – Но как сказал Сильвестр: вдруг мы что-то почувствуем?

Врач недоверчиво покачал головой, но успех общего дела был для него важнее уязвленного самолюбия. Посовещавшись около часа, они решили снова встретиться в одной из комнат святилища Святого Нормана.

В вечерних сумерках каменный купол храма казался черной горой, возвышающейся над площадью. Снег скатывался с его гладких боков, и за ночь на мостовой образовались внушительные сугробы. Двое мужчин, укрывшихся за выступом от разгулявшегося ветра, с нетерпением смотрели на маленькую дверь, утопленную в нише. Это был черный ход в святилище.

– Не думай, будто ты попал на встречу какой-то запрещенной организации. Это не так. – Ромм нарушил затянувшееся молчание.

Франц взглянул на него исподлобья.

– Для меня это было неожиданностью.

– Мы иногда собираемся вместе, чтобы обсудить некоторые вопросы, касающиеся этого края.

– И много вас? Кого я еще не видел?

– Ты видел весь состав.

– Врач, императорский шпион, начальник стражи, мастер рун и дворецкий… А как же градоправитель? Он не в курсе дела?

– Видишь ли, так как должность градоправителя выборная, мы не сочли нужным ставить его в известность. Нам не нужны лишние слухи. Мы ведь знаем, что не делаем ничего дурного, но со стороны может показаться, что…

– Вы обыкновенные заговорщики, – продолжил за него Франц, кивая. – Это было первое, что пришло мне в голову. А зачем вашей команде дворецкий?

– Через него мы держим связь с поместьем Вессвильских. К тому же у него богатый жизненный опыт. Слуги ему доверяют, а это очень важно.

– А что будет со мной, если я захочу покинуть Аурок? Моя голова останется на плечах?

– Ох, Франц, что ты говоришь! Ты сможешь идти куда хочешь, если пообещаешь никому не говорить о наших маленьких собраниях.

– Здесь мастеру рун верят на слово?

– Они слишком давно знакомы со мной, – усмехнулся Ромм, – и знают об особенности представителей нашей профессии.

Неожиданно дверь скрипнула и отворилась.

– Вы уже здесь… – Это был Браун.

– И давно. Даже успели замерзнуть, – проворчал Ромм, заходя внутрь и стряхивая налипший на сапоги снег.

Браун без лишних разговоров повел их прямо в комнату, где стоял гроб. Франц посмотрел на герцога и снова поразился тому, насколько тот был похож на спящего. Кристофф склонился над стариком, чтобы поправить завернувшиеся манжеты роскошной белоснежной рубашки.

– Я только что снова осмотрел его. – Врач пожал плечами. – Наверное, это все-таки яд. Из тех, что не оставляют следов. Предположительно на травяной основе.

– Возможно, ему даже понравилось его действие, – заметил Ромм. – Вы только взгляните на эту безмятежную улыбку на губах. Он был счастлив в момент смерти. Бедный старый Николас… Я рад, что он не мучился.

– Хоть какое-то утешение… Слабое, но все же лучше, чем ничего, – сказал Браун. – Теперь ваша очередь: смотрите, чувствуйте. – В его словах послышалась ирония.

Ромм закрыл глаза и несколько раз провел рукой над телом. Но это ничего не дало. Недовольный результатом, мужчина начертал в воздухе общую руну прояснения. Франц тут же почувствовал на кончиках пальцев легкое покалывание. Это означало, что руна заработала. Ромм дотронулся до висков герцога. Седые пряди всколыхнулись, по телу прошла невидимая дрожь.

– Что ты делаешь? – воскликнул врач.

– Работаю, – коротко ответил мастер. – К сожалению, ничего особенного. Николас мертв, и в его теле я не ощутил никакого яда. Франц, теперь ты попробуй.

Он уступил ему место. Франц колебался. Пересилив страх, он заставил себя подойти и притронуться к мертвому телу. Если бы лицо старика было искажено гримасой ужаса или боли, он бы никогда не смог этого сделать.

Едва его пальцы коснулись кожи герцога, как в голове у Франца помутилось. Со всех сторон послышался шепот сотен голосов. Он ошеломленно посмотрел на стены, словно ожидал увидеть там жутких чудовищ. Шепот не прекращался. Он то стихал, то снова набирал силу.

Франц сосредоточился. Он понял, что это была одна и та же фраза, которую повторяли с разными интонациями. Если он разгадает ее, то неведомые голоса оставят его в покое. Но это было не так-то просто сделать. Слова, проникая в мозг, причиняли ему боль. Мужчина застонал и схватился за голову. Ромм испуганно посмотрел на друга и перевел взгляд на Кристоффа.

– Ему нужна моя помощь? – взволнованно спросил коротышка.

– Подожди, подожди… Я сам не пойму, что с ним такое. Франц, ты меня слышишь?

Но Франц не слышал. Он внимал шепоту невидимых голосов.

Бездна – темная, светлая… Белоснежные перья щекочут лицо, залетают в рот, затрудняя дыхание. Кожа трескается под жарким полуденным солнцем. Перед ним возвышается лестница, она ведет туда, где живые завидуют мертвым, а мертвые не умирают вовсе. Бесконечный круговорот, где странные, не похожие ни на кого сущности развешивают ярлыки, помечая Добро и Зло и снова переставляя их местами. Бессмертие, обесценивающее все, что ты любишь, проклятое бессмертие… Чудесный сон, которому нет конца. Когда же небо станет добрее к нам?..