– Ты знаешь, что отец Зелимхана, как и мы, из Курчалоя? – тихо спросил Шамиль через пару минут, напряженно вглядываясь в небо.

– Зелимхан Яроев? Но он сказал мне, что родился в Грузии и никогда не был в Чечне.

– Так и есть, – подтвердил Шамиль. – Только его отец раньше жил в нашем селении.

– Ты это к чему мне сказал? – спросил Вахид и отыскал взглядом смуглолицего мужчину в черном комбинезоне.

Он должен был изучить своих людей, тем более чеченцев, которых в отряде было больше половины, но на это не хватало времени. Вахид ограничился тем, что просто поговорил с каждым. Главное, среди них не было тех, кто мог знать их раньше.

– Я это говорю еще и потому, что настоящая его фамилия Джабраилов, – сказал Шамиль.

– Что? – Вахида обдало жаром.

Он вновь посмотрел на чеченца. Тот о чем-то тихо говорил со своим приятелем Мухтаром. Черная накидка на голове делала его лицо узким.

«А ведь так оно и есть! – с досадой подумал Вахид, глядя на профиль чеченца. – Наша порода!»

– Сам только сегодня узнал, – тихо продолжал Шамиль. – Не было возможности тебе сообщить. Это твой родственник.

– Надеюсь, ты узнал имя его отца?

– Да, спросил. Асланбек…

– Асланбек Джабраилов! – Вахид прикинул возраст. – Быть такого не может!

– И я о том же, – с сочувствием проговорил Шамиль. – Кто он?

Вахид вспомнил сухощавого мужчину с пышными усами и большим носом с горбинкой.

– Это младший брат отца и мой дядя. – Он на секунду задумался, восстанавливая события двадцатилетней давности. – Асланбек ушел к моджахедам из-за меня.

– Как это?

– Когда у нас начались беспорядки, он был на стороне Дудаева. Оружия в руки не брал, но ходил на демонстрации, выступал на митингах за отделение Чечни. Родственники не поддерживали его, и отношения наши были плохими. А потом, когда режим Дудаева пал, я возглавил ОВД, и ему пришлось уехать.

– Летят! – раздался крик на арабском.

Вахид посмотрел вверх. Две темные точки неслись прямо на них и быстро увеличивались в размерах.

– Как бы и правда на голову что-нибудь не упало, – заволновался Шамиль.

Два самолета, похожие на китов, прошли практически над головами боевиков. Вахид посмотрел им вслед. Рампы были открыты. Из них вывалились гигантские контейнеры, повисли на парашютах и стали быстро приближаться к земле.

Через час машины, нагруженные боеприпасами, оружием и радиостанциями, лениво поползли в сторону шоссе.

Берса грыз галету из американского сухпайка и размышлял, как долго еще каратели будут искать своего дружка. Судя по крикам и возгласам, они уже несколько раз обошли завод, но так и не нашли тело, привязанное к березе, а между тем пошел снег.

– Так они его никогда не найдут, – сказал Абдула, вслушиваясь в голоса, доносившиеся из леса.

– Почему? – осведомился Берса.

– Разве не видишь? Они боятся отойти от завода в лес.

Берса поднес к губам станцию и позвал:

– Гниляк!

– Слушаю! – прохрипел динамик.

– Есть что-нибудь?

– Я бы сразу доложил.

– Ищите! Каждая мелочь важна.

– Зря мы его ищем! – выпалил Гниляк. – Свалил он.

– Как?

– Дезертировал.

– Ты думаешь, что говоришь? – разозлился Берса. – Смотрите лучше. Все равно какой-то след должен остаться…

Неожиданно эфир наполнился трехэтажным матом.

– Нашли, – констатировал Абдула.

– Точно нашли, – одними губами проговорил Берса.

Прошла одна минута, вторая.

– Берса! Берса! Прием. Как слышишь меня? – наконец-то раздался испуганный голос Гниляка. – Надо всех по тревоге поднимать! Да где ты, Берса? Ты слышишь?

Бригадный генерал наслаждался паникой сержанта.

– Почему не отвечаешь? – шепотом спросил Абдула.

– Сейчас ему станет вдвойне страшнее. Он решит, что ополченцы и нас убили.

– А ты хитрый, – восхитился Абдула.

– Неужели не знал?

Послышался хруст веток и шум, словно сквозь заросли несся кабан.

Берса нахмурился.

– Что это?

Кусты разлетелись, и перед ними возник Портос. Парень был явно не в себе. Округлив глаза, пунцовый от напряжения, он с воем промчался мимо и с треском рвущейся материи влетел в пролом.

– Вот дает! – воскликнул Абдула и покачал головой.

Через минуту чеченцы подошли к тому самому месту. Труп Великана стал будто бы меньше.

– Кто его так? – спросил Берса.

– Разве не видишь? – изумился Гниляк. – «Ватники» здесь!

На карателя было страшно смотреть. Он не сильно отличался от Портоса, пронесшегося мимо них. Клок волос на бритой макушке стоял дыбом, а нижняя челюсть тряслась так, что казалось, еще немного, и сержант раскрошит собственные зубы.

– Где твоя шапка? – зачем-то спросил его Берса.

Вместо ответа Гниляк неопределенно передернул плечами и затравленно глянул на кусты, подступавшие сзади.

– Уходить надо! – провыл он.

– Вы забыли, для чего здесь? – строго спросил Берса.

– Для войны до победного конца с москалями, – ответил за бойцов Абдула.

– Искать надо того, кто это сделал, – принял решение Берса, разглядывая тело так, словно впервые видел его.

Внутренности, свалившиеся под ноги Великана, растопили вокруг себя снег и теперь лежали в луже розовой воды.

– Неужели «ватники» сидят и ждут, когда мы их найдем? – изумился Гниляк.

– Они рассчитывают, что ты именно так и подумаешь, – сказал Берса. – И вообще, диверсанты ночью дела делают, а днем прячутся. Куда им сейчас идти?

– Семь человек для поиска мало, – вмешался в разговор Абдула. – Думаю, не стоит так рисковать.

– Почему? – спросил Берса.

– Москалей не меньше пяти.

– Как ты это узнал? – Берса не понимал, зачем Абдула саботирует поиск, и нахмурился.

Ему просто не терпелось отправить банду Гниляка обследовать лесополосу. Он знал, какой страх придется испытать его подопечным, и тихо радовался.

– Очень просто. – Абдула подошел ближе. – Сначала они проникли на охраняемый объект. Ты сам знаешь, как это делается. В таких случаях часть личного состава оставляется для прикрытия отхода. Еще двое несут языка.