– Вы очень смелая, – прозвучал голос Ренара Лафайетта. – Или это то самое качество, которое англичане называют «флегмой»?

Я высосала остатки мяса из хвоста омара, издав при этом неприличное чавканье, и сурово спросила, стараясь скрыть смущение:

– Вы о чем?

– Ну как же? Вы с таким аппетитом обедаете, как будто в этом доме никто не умер от отравления.

Я посмотрела на свою частично опустевшую тарелку и внезапно почувствовала, что уже совсем не голодна.

– А вы о чем подумали? – продолжал Ренар. – Может, вы флегматично скрываете какой-то секрет?

– Я слышала, вы с леди Стэплфорд не ладили, – перешла я в атаку, чтобы сменить тему.

Ренар с французской беспечностью пожал плечами:

– Мой девиз – живи как хочешь и не мешай жить другим. Леди Стэплфорд придерживалась других взглядов.

– То есть?

– Она не одобряла мой образ жизни.

Я ждала продолжения, не сомневаясь, что он на этом не остановится – Ренару явно нравились чужое внимание и звук собственного голоса.

– Это старая история. В молодости я был тем еще сумасбродом. Однако, по-моему, таковы все более или менее дельные люди. Вы не находите? Впрочем, вы слишком молоды. У вас еще есть время, чтобы стать… дельной.

Я промолчала, поскольку не нашла, что ему возразить, однако же почувствовала некоторую обиду. Лафайетт улыбнулся:

– Простите. К моему собственному удивлению, воспоминания все еще причиняют мне боль. Отец отрекся от меня – давным-давно, сейчас его уже, конечно, нет в живых. А следом от меня отвернулось и все высшее общество. Тем не менее, сейчас, спустя много лет, глядите-ка – вот он я, трапезничаю за графским столом. Получается, победа все-таки осталась за мной.

– А как отнеслась к вашему присутствию в Замке леди Стэплфорд?

– Не имею представления. Мы и словом не перемолвились, однако не думаю, что она была счастлива меня увидеть. А что, собственно, она могла бы мне сказать? Ее муж мертв, она все потеряла. Кого теперь интересует ее мнение?

– Особенно если учесть, что теперь она и сама мертва, – добавила я.

– Tant pis![16] – сказал Ренар. – Тем не менее, жизнь должна продолжаться. Позвольте на этом вас покинуть – наслаждайтесь омаром в гордом одиночестве.

Француз удалился, а я снова почувствовала себя одновременно оскорбленной и сбитой с толку. Отодвинув тарелку с недоеденным омаром, я отказала себе в десерте и вернулась в спальню. У меня за спиной остались гости, которые обедали и вели беседы, однако я решила, что, если буду приставать к людям с вопросами в переполненной гостиной, это лишь привлечет ко мне ненужное внимание. Шагая по холлу, я сделала неожиданное открытие: мне нечем заняться. До сих пор жизнь гостей в Замке была упорядочена расписанием свадебных приготовлений, теперь же мы все оказались предоставленными самим себе. Мужчины могли собраться в других гостиных – курить сигары, пить виски и играть в карты; для женщин были предусмотрены лишь чай и пирожные, а мы только что пообедали. Будь я сейчас дома, в Стэплфорд-Холле – хотя, конечно, странно думать о нем, как о своем доме, – дел у меня было бы невпроворот. Я вдруг поняла, что скучаю по рабочей суете. И как это графу с графиней и всем их приятелям удается вести такую праздную, бессмысленную жизнь с самого рождения? Именно такой жизни хотела для меня матушка, но теперь я пришла к выводу, что не соглашусь на нее ни за что.

Кто-то коснулся моего плеча, и я, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Передо мной стоял лорд Милфорд, он же мистер Фицрой.

– Не уделит ли мне ваше высочество минутку внимания? – с предельной вежливостью осведомился он. – Позвольте проводить вас в малую библиотеку.

Я почувствовала невероятное облегчение – это был тот самый человек, который умел улаживать любые проблемы. Так что, изобразив лучезарную улыбку, я милостиво кивнула ему.

Малая библиотека располагалась в угловой башне и действительно оказалась необычайно тесной комнатушкой. Зато там были большие окна, выходившие в заросший дикими цветами садик с фонтаном. Мне сразу представились поколения графов и виконтов, которые коротали время в этой библиотеке с открытой книгой на коленях и взором, устремленным на божественный пейзаж.

– Как же я рада вас видеть! – воскликнула я, как только Фицрой затворил за нами дверь.

– Весьма польщен. – Он подошел к столу и положил на него небольшую папку. – Однако, полагаю, вы не питаете глупой надежды, что я позволю втянуть себя в эту авантюру?

– Авантюру?! – возмутилась я. – Женщина убита!

– Да неужели? – невозмутимо взглянул он на меня. – Пока это всего лишь предположение. Ваше собственное. А я на личном опыте могу сказать, что, выступая под чужим именем, нужно проявлять осторожность. Главное – не привлекать к себе внимания.

– То есть вы готовы пожертвовать правосудием лишь потому, что не хотите, чтобы кто-то узнал, что никакой вы не лорд Милфорд?

– А с чего вы взяли, что я не лорд Милфорд? Может, это мое настоящее имя?

– Да неужели?

– Некоторое время назад вы с мистером Маклеодом любезно согласились подписать некие документы, взяв на себя тем самым обязательство хранить в тайне все, что произошло на Шотландском высокогорье[17]. Там не хватало одной бумаги.

– Так вы об этом хотели со мной поговорить?

– Эфимия, выбросьте уже из головы нелепую мысль о том, что меня может заинтересовать скоропостижная смерть леди Стэплфорд. – Фицрой вскинул ладонь, пресекая мои возражения. – И даже если на секунду допустить, что ее убили, я, во-первых, не намерен привлекать внимание к собственной персоне, вмешиваясь в расследование, а во-вторых, мне нет никакого дела до бытовых убийств где бы то ни было.

– Но в этом замешан лорд Ричард! Вы говорили, что хотите знать обо всех странных событиях, как-то связанных с семейством Стэплфорд!

– Ну, не я, а скорее мистер Эдвард этого хотел. Давайте перейдем к делу. – Он достал из папки лист бумаги. – Это копия Закона о государственной тайне. Буду благодарен, если вы ее тоже подпишете.

– А если не подпишу?

Фицрой вскинул бровь:

– Только не думайте, что вам удастся применить шантаж, чтобы заставить меня помочь в разгадывании местной тайны.

– Значит, вы согласны, что в смерти леди Стэплфорд есть тайна? – мгновенно вскинулась я.

Фицрой протянул мне перо:

– Подписывайте.

Я медлила.

– Вы же знаете, насколько эффективно я умею действовать. В данном случае моя задача – обеспечить секретность событий, произошедших на Шотландском высокогорье. И я это обеспечу. – Он сделал паузу. – Концы в воду. В переносном или в прямом смысле.