будут твои глаза». Мурашки поползли по спине. Что это? Я её испугался? Вот этой девчонки? Художницы? Я боевой офицер? Всё похолодело внутри. Что она сказала? А, удивилась.

– Да-да, копию картины Малевича «Чёрный квадрат».

– А чего тут сложного? Вы и сами можете её сделать, возьмите квадратный холст и закрасьте его чёрной краской.

Взгляд опять изменился, но всё такой же жёсткий, хотя обстановка чуть разрядилась. Ух, что это было, может мне померещилось? Нет, не померещилось, сердце даже схватило – она очень опасный человек. Поняла, о чём идёт речь, но делает вид,  что нет.

– Нет, мне нужна точная копия, дело в том, что я большой поклонник творчества Казимира Малевича и особенно его феномена под названием «Чёрный квадрат». Как-то давно я имел отношение к тому, чтобы квадрат из частных рук попал в музей Эрмитаж. С тех пор он не даёт мне покоя, мания какая-то, в хорошем смысле слова. Владеть настоящим, увы, невозможно, из музея его никогда не будут продавать, остаётся вариант с точной копией.

– Давайте определимся с понятием «точная копия», на сколько точная? Подрамник, холст, краски всё должно быть того же времени?

– Да, именно так, хотелось бы.

– А, почему вы обращаетесь с этим ко мне?

– Ну а почему нет? Вы талантливый, во многих областях человек. Я же, со своей стороны, готов хорошо оплатить эту работу, ну например, столько же сколько за работу в бассейне – пятьдесят тысяч долларов. Нормальная цена за точную копию «Черного квадрата»?

– Такая работа стоит гораздо больше. И где гарантия, что со мной ничего не случиться после её завершения?

Умная. Опасная и умная.

– А зачем мне это? Если всё получиться как надо, то это может перерасти в длительное плодотворное сотрудничество. Будете жить, где-нибудь в Швейцарских Альпах, со своей подругой Халитовой, и иногда выполнять подобные просьбы за хорошее вознаграждение, если захотите, конечно.

– Халитова сидит в тюрьме, о чём вы говорите?

– Я знаю, но половина срока уже прошла, почему бы не подумать об условно досрочном освобождении, в виду примерного поведения? Если за дело возьмётся хороший адвокат, а у меня есть такой на примете, то всё получиться, ничего сложного нет.

Наступила долгая пауза. Смотрит на меня в упор, что я ей мальчик что ли? Но именно так я себя и чувствую…

– Предложение серьёзное и не очень понятно насколько оно мне по силам. Мне нужна неделя для того, чтобы всё обдумать. Как с вами связаться?

– Вот карточка и мой сотовый телефон, только просьба об этом никому не говорить. Я хочу владеть хорошей копией, но не хочу хвастаться этим. Даже по телефону скажите только согласны или нет, после чего встретимся и поговорим подробнее.

– Понятно.

– Всё, спасибо за разговор, мне пора, до связи.

Бассейн через полчаса после разговора с Брагиным Анна-Мария

– О чём он говорил с тобой, о нас?

– Нет, предложил ещё одну работу

– Какую?

– Пока рано говорить, странная.

– А почему вы оба такие серьёзные вышли? Отец за сердце держался, мне даже показалось, валидол выпил у машины с охраной

Елена – «А, сука, почувствовал, что по краю прошёлся – молодец. Нужно взять на заметку, что у мужика хорошее чутьё на опасность»

– Да нет, кто-то ему позвонил во время разговора, какие-то сложности на работе. Что делать, у большого человека – большие проблемы.

– А ты почему такая злая? Что-то здесь не то, он наверное прознал и угрожал тебе, а ты не говоришь мне. Так?

– Нет, правда нет. Про нас разговора не было, но то, что такой разговор может возникнуть нужно помнить. Про то, что телефоны прослушиваются, я тебе говорила, поэтому по сотовому никаких сюси-пуси. Да и в доме ТАКИЕ вещи делать нельзя.

– А почему мы должны прятаться? Мне всё равно как он к этому отнесётся, я взрослый человек, моя личная жизнь это МОЯ личная жизнь.

– К сожалению в его силах испортить нам жизнь, как личную, так и общественную, и до времени нужно вести себя аккуратно. Ближайшую неделю я займусь проработкой его нового поручения. Работа нетривиальная, тут нужно серьёзно всё обдумать, так что…

– Поехали к тебе, прямо сейчас. У тебя же домик где-то поблизости – поехали.

 «Ну что с ней делать? Я её папашку только что чуть не грохнула… Я ей про осторожность… А она о чём? А с другой стороны она права – пошло оно всё к чёрту…»

– Поехали.

Арендованный домик вечер следующего дня Елена

Спит, устала. А кто бы не устал, почти сутки безумного секса с маленькими перерывами на еду. Надо же какой кайф, целые сутки в пастели и это ещё не конец. Ну, она понятно, разбудили голодного зверя, а я? Тоже, как в первый раз, никак не могу насытиться, хочу её всё время. Как только открываю глаза, как только дотрагиваюсь до неё, как только слышу её дыхание – всё готова. Надо же.

И что с этим делать? С ЭТИМ, я ничего не могу сделать, это сильнее меня, я не могу от неё оторваться. Мне всё время нужно обнимать её, целовать, гладить, пить её дыхание, смотреть в эти глаза. Какого они цвета, кстати? Всё никак не могу запомнить, синие вроде, сейчас разбужу и посмотрю… Нет, не буду, пусть отдохнёт. Так стонала последний раз, так стонала, в соседних домах наверное слышали. Не удивлюсь, если вызовут полицию. Ладно, с этим понятно. А вот с остальным?

Что мне делать с остальным?

Если откажусь делать квадрат, Света останется в тюрьме. Значит нужно делать. А выпустят, если сделаю? Хороший вопрос. Что вообще будет после того как я отдам им копию квадрата? Где гарантии, что меня саму не убьют после этого? В принципе, даже если откажусь под хорошим предлогом –  мол, технологически не смогу добиться результата, вопрос безопасности всё равно не снимается. Ведь все всё понимают, и оставлять меня в покое со знанием того, что государственный муж ищет мастера для изготовления копии музейной картины – очень не безопасно для них. Получается, у меня вообще нет хорошего выхода из этой ситуации. Сделаю копию – я им мешаю, и не сделаю, но уже знаю их намерения – тоже мешаю. Какие выходы могут быть? Кинуться в бега прямо сейчас, исчезнуть. Ну, поищут – поищут, и если проблем не возникает год-два, три – плюнут. Или не плюнут? Или поищут и найдут. Есть ещё экзотический вариант – рассказать всё Ане. Она после этого идёт к папе и