Изначально я собирался остаться в деревне на недельку, спокойно обойти все храмы и отдохнуть, но понял, что долго здесь не продержусь. Деревня была очень маленькая, и в любом месте, стоило только выйти из гестхауса, меня ждали “помощники”. Грубить я им не хотел, но был уже на грани.

В общем говоря, я решил остаться еще на сутки-двое, чтобы обойти главные достопримечательности, и затем уехать.

Маршрут пришлось скорректировать. Я оставил для посещения несколько отдаленных храмов и крупный комплекс прямо на выходе из деревни – самая главная местная достопримечательность. На остальное нет времени.

В плане, однако, была и загвоздка. Один из храмов, которые я себе оставил, был на территории “спального района” деревни, того, что состоял из одинаковых домов, построенных из самодельного кирпича. Именно там, скорее всего, и находилась штаб-квартира “помощников” – они там жили.

Я решил обойти “спальный район” вокруг и подойти к нужному мне храму с другого бока, со стороны поля – так я должен был остаться незамеченным.

Моя хитрая тактика сработала – я обошел деревеньку по пустырю и оказался у нужного места, однако меня ждало разочарование – храм, а точнее комплекс из нескольких полуразрушенных храмов, был обнесен забором, а ворота посреди забора были закрыты на засов. Я легко мог бы открыть этот засов, он был чисто номинальным, но в одном из зданий я заметил охранника – это был старик с короткими седыми волосами, в неопрятной форме. Охранник сидел, облокотившись на стену, и спал.

Уже столкнувшись с местными охранниками, я не хотел попасть в ту же ситуацию опять. Я медленно, ступая как можно тише, начал идти обратно. Внезапно я услышал окрик – охранник каким-то непонятным образом проснулся и теперь звал меня к себе. Я сделал вид, что не услышал его, но охранник крикнул еще сильней. Решив все же не расстраивать старика, я обернулся. Он показал мне жестом, чтобы я открыл ворота. Я повиновался. Затем охранник подозвал меня к себе. И начал разговор.

Полчаса я слушал рассказы старика, и местами мне даже становилось интересно. Я уже смирился с судьбой и просто пытался хотя бы получить удовольствие от общения. Старик оказался интересным собеседником.

В конце концов охраннику все-таки наскучил разговор. Он потерял интерес, начал зевать и сказал мне:

– Я очень устал, я стар, и мне хочется спать. Можешь идти.

Так я и сделал.

Времени до вечера оставалось еще немного, и я решил посетить еще один храмовый комплекс из своего списка.

По плану я собирался вначале осмотреть наименее интересные места, и только в конце добраться до тех храмов, которые представляли наибольший интерес. Развалины я уже осмотрел (впрочем, вторую группу развалин я толком и не увидел, все время, которое я провел на их территории, я разговаривал со стариком, точнее он со мной, а затем я просто ушел); теперь была очередь храмов поинтереснее.

Я уже свыкся с мыслью, что мне не дадут покоя в этом месте, и ждал, что по пути, а идти было несколько километров, у меня опять будут попутчики. Но попутчики куда-то исчезли, и весь путь до комплекса я наслаждался одиночеством.

Наконец я добрался до нужного места.

Храмы здесь были одними из самых древних, они были небольшими, но очень детальными, и сохранились практически идеально.

Святилища были похожи именно на святилища, а не на произведения эротического искусства, как можно было ожидать. Детально расписанные стены и потолки демонстрировали сцены из религиозной литературы. Среди серьезных религиозных сцен, впрочем, встречались и эротические, но сдержанные и консервативные – ничего сверхъестественного, только то, что видел и делал в жизни практически любой взрослый человек.

Один из храмов меня заинтересовал больше остальных. Он относился к небольшой по численности последователей и мало известной за пределами страны религии.

Религия эта была очень суровая, ее последователи должны были следовать большому числу сложно выполнимых правил и ограничений. Согласно учению, которое лежало в ее основе, любое убийство, даже убийство комара – это величайший грех. И любое убийство, убийство человека ли, или опять же убийство комара, равно по своему деструктивному воздействию на душу.

Чтобы минимизировать воздействие на душу неминуемого греха (в конце концов, с таким отношением к вещам греха было не избежать – даже во время ходьбы к любому человеку может залететь в нос или в рот маленькая мушка, да там и умереть, и это будет считаться убийством), строгие правила и были нужны.

Мне была интересна эта религия, и я хотел посетить один из храмов, которые были ей посвящены. Я посмотрел на указатель, установленный на дороге в центре комплекса, выбрал нужный мне храм, и зашел в него. Храм как храм. В общем говоря, были некоторые отличия от других святилищ, которые я здесь увидел, но в те времена, когда храмы строились, все они строились в одном и том же стиле и слабо отличались.

У религии был свой основатель, и его статуя стояла в центре здания. Отличало статую то, что основатель религии был изображен голышом. Пожалуй, это и было главным отличием от других святилищ.

Я постоял внутри храма, осмотрелся и пошел на выход.

На выходе стоял мужчина, священник, судя по всему. Он подозвал меня к себе. Как только я подошел, он начал говорить. Он рассказал мне о религии, поведал о правилах, которые нужно было соблюдать ее последователям. К примеру, им запрещалось заниматься сексом, исключение было только для соития с женой, но ровно один раз в шесть месяцев, не чаще. Пожалуй, все остальное время адептам религии оставалось лишь рассматривать эротические композиции на стенах местных храмов.

У религии, и без того суровой, было еще одно, даже более экстремальное течение. Сторонники этой суровой школы старались исключить вообще любую возможность убийства живого существа. Они не носили одежду (отсюда и статуя основателя религии, изображенного голышом), не ходили по траве, ибо можно ненароком задавить какое-нибудь насекомое. Для того, чтобы эти люди могли ходить по делам, миряне строили для них специальные дорожки в нужные места. Если дорожек не было, то адепт никуда не ходил. Раздавить насекомое можно и на дорожке – поэтому последователи религиозного течения носили с собой веники и подметали ими тропинку перед собой и за собой, чтобы очистить свой путь от мелких насекомых.

Пожалуй, из-за своей суровости, религия, очень древняя, и не обрела большого числа сторонников. Не стать грешником и убийцей с такими взглядами на жизнь было практически невозможно.