взмыл вверх, я постаралась, как любил говорить недоброй памяти Стефен, расслабиться и получать удовольствие.

— Передать послание комиссара тебе вряд ли удастся, но если все пройдет удачно, можешь вполне успеть на мероприятие. Оно же сегодня? — хоть мастер перед выходом и надел поверх несколько мятого костюма форменную мантию, другую, поприличнее той, что осталась у меня, все равно выглядел, как пижон, правда, слегка уставший.

— Понятия не имею, и я ничуть не расстроена.

— Мадам Ливиу, это кто?

— Бабушка по отцу, — сдавленно процедила я, но только от того, что Холин вдруг резко сменил верхнюю полосу движения на ту, что пониже, проигнорировав отчаянные свистки регулировщика.

— Из разряда горячо нелюбимых родственников? — продолжал пытать некромант, пока я усилием воли раскладывала подскочившие вверх внутренности по местам.

Кивок его вполне удовлетворил, а я задумалась, с чего бы индифферентный к моему семейству мастер вдруг устроил мне сеанс психологической разгрузки. Только ли потому, что я так явно не люблю летающие магмобили?

— Знакома с методом посмертного допроса? — А вот и цветочки, и мой очередной кивок, неуверенный. — Участвовала? Наблюдала?

— Наблюдала. Вроде как. Нам обучающий фильм показывали. У нас курс только ознакомительный был, это боевка и криминалисты углубленно изучают с обязательным зачетом по практикуму, а мы только теорию.

Если бы Холин не был занят управлением мобиля, он бы наверняка сделал “рукалицо”, а так только ругнулся вполголоса. Я слегка покривила душой, рассказывая про курс, практика по процедуре допроса имела категорию “рекомендована к изучению” и стоила дополнительных денег. У меня же были только обязательные дисциплины. Так сказать, экстремальный минимум. И, кажется, я начинаю понимать, почему именно экстремальный. Была бы я на месте куратора, я бы не только поматерилась, я б еще и лбом побилась о приборную панель.

— Ладно, — мужественно выдохнул некромант, — будем работать с тем, что есть. — Порылся одной рукой в магфоне и бросил аппарат мне на коленки. — Повторяй.

Как приехали в УМН и как шли туда, где сейчас находились, помню плохо, потому что зубрила по скану чьего-то конспекта, надо сказать, очень толкового. Нам бы так преподавали, как в нем записано: минимум воды, максимум сути.

Остановились, и Холин выдернул магфон у меня из рук. Похлопала глазами. Коридор, по ощущениям — глубоко. Яркий свет, голые стены и пол.

— Хватит. А теперь забудь, что читала.

— За каким тогда надо было?!

— Что б не тряслась. Знаешь, что отличает хорошего некроманта от очень хорошего? — Я мотнула головой. — Ничего. Кроме интуиции.

Перед нами была широкая и тяжелая двустворчатая железная дверь, за которой не чувствовалось ничего, настолько сильным было экранирующее заклинание на самой двери и в стенах.

— Что главное при посмертном допросе?

— Оградить сознание от влияния чужой сути посредством создания односторонне проницаемого ментального щита, — отрапортовала я. — Проницаемого со стороны ведущего допрос и глухого со стороны допрашиваемого. Ширина канала взаимодействия коррелируется…

— Верно, — перебил Холин и приложил к двери пятерню.

Проявившаяся идентификационная сеть раздалась под некромантской ладонью жирной контурной линией, которая быстро сменила цвет с красного на спокойный голубой, металлическое полотно дрогнуло и плавно откатилось в сторону. Дальше был узкая комнатка с двумя дверями, тоже массивными и железными. Железо здесь было кругом. А еще — холод. У меня коченели пальцы, и я их без конца сжимала и разжимала, у меня и так с жестовым не ахти, а еще… Горячие, как утюги, или мне так только казалось, ладони, обхватили мои. Мгновенно стало жарко.

— Нам сюда, — сказал Холин, выпуская мои руки и процедура “свой-чужой” повторилась с правой дверью, за которой обнаружился мастер-некромант Став, тоже во вчерашнем, еще один некромант с неприятным высокомерным взглядом со знаком Центрального отделения на мантии и инквизитор в темно-бордовом — экзорцист-дознаватель высокого ранга, судя по выбритому на коротко стриженной голове рисунку.

В просторном помещении, похожем на аквариум из-за белого стеклянного экрана, было все то же железо, только под слоем кафельной плитки. У противоположной экрану стены стояла длинная скамья, на которой и сидели присутствующие. Напротив входной двери имелся шкаф. В центре комнаты на медицинской каталке мирно лежал мой ночной знакомец со знаком “эста” на лбу, отмытый и в больничной сорочке в мелкий лазурный горошек. И фиалками пахло. Изнутри начал распирать смех. Холин чуть коснулся плеча и истерика растворилась, как не было.

Став вскочил со скамьи и шумно поздоровался, его явно тяготила компания. Инквизитор сдержанно кивнул. Незнакомец осклабился.

— Холин, ты, вроде, как от нас уходил, зарекся учеников брать, когда Хасин погиб.

— Есмал, твоя память стала еще хуже. Я зарекался работать с тобой, а не брать учеников. Так что, будь добр, освободи помещение.

Я прикинулась ветошью и растопырила уши. Имели место быть цеховые разборки, а раз рекомый Есмалом мне незнаком и достаточно неприятен, автоматом поддержала бы Холина. Став и инквизитор не встревали.

Видимо, у некроманта из Центрального был какой-то амулет внутренней связи в ухе, потому что он характерно прижал к нему ладонь, скривился и вышел.

— А там кто? — поинтересовалась я, кивнув на стекло-экран.

— Аналитики, — неожиданно высоким голосом отозвался представитель конгрегации, ухмыляясь, — наблюдают, анализируют, фиксируют, советы дают дельные. Иногда.

— Что ж, не будем тянуть ящерка за… — Став покосился на инквизитора, — хвост. Все готово, Мар, надо только рот ему разомкнуть.

— Стажер Ливиу? — Холин смотрел на меня, и я шагнула к изножью каталки. Было совершенно все равно, где я встану, но мне так было спокойнее, да и мастер-некромант в шаге за спиной.

— По инструкции? — спросила я оглянувшись, и в памяти завертелись все эти “не”.

— К демонам инструкции, — на полном серьезе заявил он, — помните, что я сказал в доме, когда вы закрепили подчинение?

— Он мой?

— Именно.

— Очень хороший некромант, — снова становясь лицом к мертвому, прошептала я для собственного спокойствия, и мне показалось, Холин одобрительно кивнул. Хотелось бы, чтоб кивнул.

Вдох-выдох, начали. Легко и плавно, как песня, нет-нет, с песнями у меня не выходит. Как танец? Хорошо, как танец. Два асинхронных ключевых жеста вовне и на себя: “замок” на вход и “веер” на выход. Матрица щита, трехтактная подача силы с шагом в полтакта. Легко. И. Плавно. Сформировать канал — игольное ушко. Жесты синхронны: последовательно “связь”, “ключ”. Идеально. Кто сказал? Неважно.