Аюр вскочил с места, не веря своим глазам. Лучший из его воинов, еле шевелясь, беспомощно сучил ногами и, кажется, не слишком соображал, что происходит вокруг. И явно не способен был встать.

– Урхо победил! – выждав положенное время, объявил Толмай под восторженные крики сородичей.

– Я, я сам пойду! – взвился было Аюр.

– Это разумно и благородно, – остановил его Ширам. – Твои воины каждый час готовы отдать за тебя жизнь. Им будет приятно, что и ты готов постоять за них. Но позволь, все же это сделаю я.

– Ты? – чуть удивленно переспросил царевич. – Ты же сам сказал, что накхи не сражаются ради забавы!

– Какая уж тут забава! – проворчал накх. – Окажи мне эту честь, светозарный.

– Что ж, ступай!

Ширам ловко сбросил с себя боевой пояс, перевязи и рубаху и вышел в расчищенный круг. Соратники уже вынесли бесчувственное тело оглушенного Джериша, и довольный собой Урхо стоял посреди круга, ожидая, не пожелает ли кто еще бросить вызов победителю. Невысокий, жилистый Ширам рядом с ним смотрелся крайне невзрачно. Урхо глянул на него и не смог сдержать ухмылку. Но накх, казалось, не заметил этого.

– Быть может, мой уважаемый противник желает отдохнуть перед схваткой? – то ли сказал, то ли прошипел он, чуть заметно покачиваясь и полуприкрыв глаза.

Сын вождя расхохотался. Он в упор разглядывал нового поединщика, стараясь понять, как только в голову тому пришла безумная мысль помериться с ним силой. Конечно, тогда в лесу чернявый подкрался к ним весьма ловко, но выйти врукопашную…

– А что, все мужи испугались? – насмешливо спросил он, поглядев на длинную косу накха. – Кроме тощей девки, уже и выйти некому?

Шутка вызвала хохот среди ингри, арии же ее не поняли. Однако, что прозвучало нечто оскорбительное, было очевидно.

– Что ж, если так, то, пожалуй, начнем, – хладнокровно ответил Ширам.

Он не двинулся с места, даже не поднял рук – так и остался стоять, чуть покачиваясь. Урхо прыгнул на него, норовя одним тычком сбить наземь. Накх вскинул руку, будто отмахиваясь, едва коснулся ею локтя противника, чуть повернул ладонь, и могучий парень вдруг осознал, что бьет в пустоту. Окружавшая вокруг толпа этого не поняла, однако увидела, что Урхо почему-то со всей прыти пролетел мимо невзрачного поединщика, словно не заметил его.

Но Урхо все заметил. Взревев от досады, он развернулся, поймал накха за плечо и намеревался уже подхватить его второй рукой за пояс, но вдруг голова неприятеля странным образом проскользнула у него под мышкой, одна ладонь уперлась в подбородок, а вторая, резко скручиваясь, легла на затылок. Последнее, что почувствовал Урхо, теряя сознание, – что земля и небо меняются местами и он летит, не касаясь ни того ни другого…

Ширам поднялся с земли, оставив лежать рухнувшего сына вождя неподвижным, со странно искривленной шеей. Толпа замерла, молчаливым неодобрением провожая диковинного бойца. Затем разразилась бурными возгласами и бросилась к поверженному.

– Я прошу простить меня, солнцеликий, что не дал тебе проявить свою силу и искусство.

Ширам склонил голову перед царевичем.

– Конечно, ты прощен, ты же победил! – воскликнул Аюр. Затем понизил голос: – Он жив?

– Да. Однако некоторое время, после того как этот малый придет в себя, ему будет тяжело ворочать шеей.

– Это хорошо. Поделом. Ты заслужил награду. Скажи, что хочешь?

– Победа сама по себе награда, – уклончиво ответил Ширам.

– А скажи, – вновь полюбопытствовал сын повелителя, – ты ведь так мог и убить его?

– Конечно мог.

– Я в восхищении. – Глаза юноши загорелись. – Никогда прежде не видал ничего подобного! Это и есть тайное боевое искусство вашего народа? Неудивительно, что вы его ото всех прячете!

– Если лишний раз показывать, что ты можешь, всегда найдутся те, кто сумеет противопоставить твоему искусству свое. Знаешь, почему я победил, а он не сумел?

Ширам кивнул на лежащего неподалеку на траве Джериша, который уже понемногу приходил в себя.

– Твое боевое искусство лучше?

– Вовсе нет. Просто я следил за тем, как сын вождя готовился к поединку, пока Джериш красовался перед местными девицами. Он был самоуверен, а значит, слеп. В этом вся разница. Тот, кто презирает противника, уже проиграл – об этом особенно важно помнить ариям…

Он помолчал и добавил:

– И еще кое-что. Этот могучий боец когда-нибудь станет вождем племени. Пусть он на всю жизнь запомнит, что если ему и удастся случайно победить кого-то из нас, то расплата будет быстрой и неминуемой. А смерть лишь возбуждает недовольство соплеменников.

– Или устрашает, – возразил Аюр.

– Они здесь в силе.

Аюр пренебрежительно хмыкнул, но пожал плечами – ему было лень спорить. С поляны, где накрывали столы, уже лилась веселая музыка.

День перешел в вечер, темнота скрыла дальний берег Вержи, в небе высыпали звезды, и к ним устремились искры разведенных на пиршественной поляне костров. Праздник и не думал прекращаться – напротив, как сели за столы, веселье разгорелось с новой силой. Когда гости и ингри утолили первый голод, зазвучали застольные песни, заиграли дудочки, гуделки и жалейки, и вот уже кто-то повел хоровод среди костров…

А еду все приносили и приносили. Арьи, в походе стосковавшиеся по разнообразию, сметали все подчистую со столов и требовали добавки; от них не отставали слуги, для которых ближе к стану был накрыт еще один стол. Котлы с кашей, блюда с пирогами-калитками: со свежей рыбой, рубленым мясом, грибами, творогом, черникой, клюквой, морошкой… Бесконечное множество различной копченой, вяленой, жареной рыбы в плетеных корзинках; запеченное мясо – оленина, утятина… И конечно, кувшины с пряным стоялым медом и огромные жбаны с темным ячменным пивом.

– Экая щедрая земля! – заметил Дакша, икая от сытости. – Они тут не бедствуют в своей глуши, эти дикари!

– И то правда, – отозвался Хаста. – Они тут вряд ли знают, что такое жевать кору по весне и подбирать в полях колоски… Как бывало в некоторых уделах нашей прекрасной Аратты…

– Не клевещи на Аратту, жрец! Если где и случался голод, так это воля богов, а государь всегда делал то, что должно.

– Так восславим же его мудрость, – миролюбиво отозвался Хаста и впился зубами в жареную утиную ножку.

Вдоль столов с блюдами и ковшами ходили нарядные жены и девушки-ингри, выполняя священную обязанность хозяев – накормить гостей до отвала. Девицы таращились на красавцев-воинов с восхищением, радостно отвечая на знаки внимания. От Ширама же, хоть он и был победителем на священном круге, все старались держаться подальше, смущенные его суровым видом и черной косой.

– А эта страхолюдая баба, которая Урхо побила, она вашему царевичу кто? – простодушно спросила одна из девушек, приведя всех телохранителей в бешеный восторг.