Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сара взглянула на экран и прочитала:
“Еще одна домашняя собачка выпрыгнула из окна, чтобы встретить смерть двадцатью этажами ниже. Безутешная хозяйка уверяет, что у ее питомицы никогда не было эмоциональных проблем”.
— Ой, — с нервным смешком воскликнула Сара, — какая печальная история!
— Мы не придумываем новости, мы только сообщаем о них, — пожал плечами Нэш. Он выключил компьютер и выпрямился. — Чуть не забыл. — Он пересек комнату, открыл шкаф и вытащил пластиковый пакет. — Мы же за этим сюда приехали.
Пластиковый пакет очень походил на тот, что она дала ему в магазине. В точности такой же, если уж на то пошло.
Он сунул руку внутрь и вытащил костюм.
— Какой вы хотите надеть? Харли взял коричневый, так что остались бежевый и клетчатый.
— Это тоже для газеты? — спросила Сара. — Общество анонимных приверженцев пиджачных пар?
— Это для вечеринки. — Нэш сбросил свою кожаную куртку и натянул клетчатый пиджак.
Костюм и раньше, в магазине, выглядел неважно, но по крайней мере тогда он был отглажен. Теперь же он был безнадежно измят, но в глазах Нэша, казалось, именно это составляло его особое очарование. Он поднял руку, любуясь собой.
Бежевый костюм он протянул ей:
— Он размером поменьше.
Сара взяла костюм. Неужели он хочет, чтобы она его надела? Она встряхнула костюм, повернула и так и этак. Он не выглядел грязным.
— Дальше по коридору есть ванная. Там есть зеркало. Не в полный рост, но все-таки зеркало.
— Что это за вечеринка?
— Кегельбан. Форма одежды: пиджачная пара.
Прежде Саре только раз в жизни довелось побывать в кегельбане — на вечеринке в честь дня рождения одной из ее одноклассниц. Ей было десять лет: тот самый возраст, когда любая мелочь вырастает до размеров вселенской катастрофы. О том вечере у Сары осталось одно-единственное унизительное воспоминание — шар вырвался у нее из рук, пока она размахивалась, и попал в людей, сидевших сзади. Что было дальше, она не помнила. Человеческая память иногда блокирует травмирующие воспоминания.
* * *
Когда они приехали в кегельбан “Лейксайд лейнз”, соревнование по игре в кегли было уже в самом разгаре. Заведение напоминало бар: полумрак, реклама пива на стенах, висящие в воздухе облака дыма. Шары катились по отполированным до блеска деревянным дорожкам и сбивали кегли.
Сара и Нэш подошли к стойке администратора и заказали специальную обувь для кегельбана у лысеющего джентльмена с брюшком, на котором едва не лопалась накрахмаленная фирменная рубашка.
— Группа Джиллета, — сказал ему Нэш. Их наряды, казалось, не произвели на администратора никакого впечатления. Не моргнув глазом, он шлепнул на прилавок две пары башмаков. Сара и Нэш прошли по просторному фойе к входу и нашли место, где можно было сесть. “Кегельбаны никогда не меняются”, — подумала Сара, опускаясь на оранжевый пластиковый стул.
Она всунула ноги в башмаки, с годами утратившие всю свою эластичность. Шнурки были порваны и завязаны узлами, подошвы казались жесткими и комковатыми.
— Пришлись впору? — спросил Нэш, уже успевший обуться.
— Как испанский сапог.
— Последнее слово комфорта, — засмеялся он. Настала пора выбирать шары.
— Какой вес вы обычно используете? — спросил Нэш.
Они стояли перед многорядным деревянным сооружением с гнездами, в которых размещались тусклые черные шары.
— Понятия не имею, — ответила Сара.
Она просунула пальцы в отверстия одного из шаров, но не смогла даже сдвинуть его с места. Со вторым шаром ей повезло еще меньше: отверстия были расположены слишком далеко друг от друга.
— Вот. — Нэш взвесил в руке один из шаров. — Попробуйте этот.
— Вроде бы подходит.
— Если он слишком легкий, вам не удастся набрать много очков.
— Вряд ли стоит об этом беспокоиться. Они наши незанятую дорожку.
— Сделаем пару пробных бросков, — предложил Нэш, выкатывая свой шар в позицию возврата, и занял судейское место.
Это означало, что Саре предстояло бросать первой.
Она повернула шар, нашла отверстия и всунула в них пальцы.
— Вам раньше приходилось играть в кегли? — недоверчиво спросил Нэш.
— Только раз, когда я была маленькой. Он встал со стула и подошел к ней.
— Вы живете в Чикаго, но вы ни разу не были в “башне Сирса” и никогда не катались в метро. А теперь вы хотите меня уверить, что только раз в жизни играли в кегли, да и то в детстве?
Нэш сокрушенно покачал головой. Сара не знала, подшучивает он над ней или нет. Над ней так давно никто не подшучивал, что она засомневалась.
Он подхватил шар одной рукой, а другой поправил положение ее пальцев.
— Вот этот надо всовывать в дырку, а не этот. Так лучше?
— Спасибо, я справлюсь.
— Ни минуты в этом не сомневался.
Сара вступила в зону броска, или как там это называлось. Меньше всего ей хотелось, чтобы игра превратилась в одно из тех показательных занятий, когда мужчина обнимает женщину сзади, чтобы показать ей, как это делается.
“Никогда не играли на бильярде, деточка? Никогда не играли в мини-гольф?”
Сара скосила глаза влево, чтобы подсмотреть, как справляются другие. Она встала в устойчивую позу, подняла шар, поддерживая его обеими руками… и почувствовала, что бежевые костюмные брюки начинают с нее съезжать. Левой рукой она ухватилась за пояс брюк и удержала их на месте. Держа шар правой рукой, она прицелилась и бросила его на дорожку. Шар сразу скатился в боковой желобок, словно его туда притянуло магнитом.
— Отлично, — объявил Нэш со своего судейского места. — Так держать.
— Держу. В том-то все и дело.
Он встал, расстегнул поясной ремень, вытащил его из петель и протянул ей. Сара хотела сама надеть ремень, но в конце концов ей пришлось принять его помощь. Она поддерживала брюки у себя на талии, пока Нэш подпоясывал ее ремнем на три дюйма ниже края ткани и завязывал его узлом.
— Ну вот. Теперь будут держаться.
— А я-то думала, женщины стали носить брюки, потому что брюки считаются удобной одеждой.
— Это было до того, как изобрели полиэстер.
Их глаза встретились, и она не смогла отвести взгляд. Сердце у нее застучало молотом. У них за спиной сталкивались шары, играющие громко комментировали броски, смеялись, но весь этот шум не проникал за пределы магического круга, в котором оказались эти двое.
Нэш улыбнулся, и Сара почувствовала, как ее охватывает приятное тепло. Увы, ощущение блаженного тепла быстро сменилось ужасом. “Этого не должно было случиться…”