– Я приду в амбулаторию в любой день, когда вы мне скажите, – сказал журналист.

– Очень хорошо, тогда мы договорились, – заключил Стив. – Я возьму у Руди биологический материал для проверки ДНК в моей лаборатории, а ты Эмили поможешь получить нам полное медицинское заключение о состоянии здоровья Руди. Думаю, что ни у кого в амбулатории не вызовет подозрение, что отдыхающий захочет проверить своё здоровье?

– У меня такое ощущения, что я участвую в какой—то тайной шпионской операции, – засмеялась Эмили. – Но все—таки вы меня не убедили, что передо мной действительно чудо природы. Ты извини, Руди, но ты больше похож на студента. Тебе даже двадцатьпять не дашь, а вы говорите про седую старину, – с сомнением в голосе произнесла Эмили.

– А кто тебе сказал, что старина должна быть седой? – смеясь спросил Руди. – У меня скоро юбилей будет – пятьдесят лет, и я ещё далеко не седой, но я не хочу об этом всем говорить, очень не хочется попасть под объективы камер прессы, но об этом никому ни слова.

– Ты, журналист, и боишься, что о тебе будут говорить пресса? – засмеялась Эмили. – Да многие люди отдали бы что угодно, лишь бы стать популярным.

– Пойми, Эмили, это очень серьёзно, что открыл мне о себе Руди, ведь во всем мире, если нашу правоту подтвердит совместная с тобой проверка, не найдёшь ещё одного такого человека. И тут есть чему боятся, потому что его не только информационные агентства всего мира будут разрывать на части, но и военные, да ещё и разные спецслужбы могут взять в крутой оборот, да так, что мало не покажется. Все учёные захотят урвать свой кусочек от Руди для исследований в лабораториях. Я бы тоже на месте моего друга перепугался объявлять во всеуслышание, что я необычный человек, – твёрдо сказал Стив.

– Может так оно и есть, как ты говоришь, но почему он открылся именно тебе, Стив? – спросила Эмили.

– Потому, что твой парень лучший в мире генетик, – ответил за Стива журналист. – И он очень близко подошёл к решению проблемы долгожительства человека. Я не знаю почему у меня есть свойства, которыми не обладают другие люди и до конца не знаю всех свойств своего организма, но я хочу, чтобы Стив смог закончить свою работу и сделать человека более жизнестойким. Много умных, талантливых и просто замечательных людей уходят из жизни раньше времени, не успевая свершить множество очень нужных для всех нас дел. Разве это справедливо, Эмили? – спросил Руди.

– Конечно это несправедливо, когда умные и добрые люди безвременно уходят из жизни. У меня мама была тоже очень доброй, и она ушла из жизни намного раньше своего времени из—за болезни, – отвернула голову в сторону Эмили.

– Извини, я не хотел задевать твои чувства, – смутился Руди.

– Ничего, я сильная, всё это уже далеко в прошлом, но каждый раз, когда вспоминаю, тупая боль задевает моё сердце, и если вы утверждаете, что хотите помочь людям победить смерть, то я на вашей стороне. Я помогу вам в этом деле всем, что в моих силах. Я уверена, что это теперь и моё дело тоже, – твёрдо сказала Эмили, глядя по очереди в глаза Стиву и Руди.

Двухмоторный частный самолёт советника президента США Америки заходил на посадку в столичном аэропорту Венуэллы со стороны Карибского моря. На небе замерцали первые звёзды, а под крылом тянулось бесконечное темно—синее море. На его тёмном фоне бисером ярких огней светилась иллюминация торговых судов, стоящих на внешнем рейде в местный международный морской порт, а дальше на горизонте светились в великом множестве огни большого столичного города. Приближался пункт назначения полёта Макфейна – столица Венуэллы. Синие огни посадочной полосы столичного аэропорта указывали посадочный путь для самолёта советника, он мягко коснулся посадочной полосы, застыв недалеко от терминала аэропорта. Стюарт открыл входную дверь самолёта и в салон ворвался сухой и ещё ещё не успевший остыть после дневной жары горячий ночной воздух Венуэллы. Макфейн немного задержался на верхней ступени трапа самолёта посмотреть на виднеющегося вдали множество огней большого города. Этот город советнику предстояло завоевать. Усмехнувшись своим мыслям, Макфейн глянул вниз, там его встречал моложавый и по—спортивному подтянутый второй секретарь посольства Соединённых Штатов Америки в Венуэлле. Они помахали друг другу и Макфейн стал спускаться вниз по трапу самолёта. Недалеко стоял чёрный служебный лимузин американского посольства.

– Добрый вечер, господин Макфейн, – протягивая руку для приветствия, произнёс работник посольства.

– Добрый вечер, Генри, – с чувством собственного достоинства ответил Макфейн.

– Как добрались, господин советник президента? Болтанки в самолёте не сильно утомила вас? А то у нас в это время года наши пассаты не дают людям никакого покоя. Сильные ветра, нестерпимая жара и ливни сплошным потоком, словно на небе трубу прорвало. Недавно в горах оползни были, есть много пострадавших людей.

– Спасибо, Генри, вполне сносно долетел без какой—то там болтанки, а я смотрю, Генри, ты совсем уже здесь обжился. Уже начинаешь говорить «у нас», – советник президента обвёл рукой панораму виднеющегося вдали города.

– Извините, господин советник, как—то совсем не обращал на это внимание, – смутился дипломат. – Видимо, уже сильно привык, пятый год пошёл, как работаю в этой стране.

– Ничего, ничего, – проворчал Макфейн, похлопывая дипломата. – То, что ты здесь хорошо освоились и привык – это даже не так и плохо будет для нашей будущей работы, но не забывай, что ты прежде всего американец, а это территория нашего потенциального сателлита и ты должен выглядеть для этих аборигенов их хозяином, – отирая надушённым платком вспотевшую лысину, поучительным тоном говорил советник.

– Понимаю вас, господин Макфейн. Может поедем сразу в наше посольство? – слегка поклонившись, спросил Генри, открывая перед советником президента дверь большого лимузина. Из автомобиля веяло прохладой от работающего на полную мощность кондиционера.

– Можно сначала и в посольство съездить. Посмотрим, как вы здесь в Венуэлле устроились, – проворчал Макфейн, с удовольствием протискиваясь после духоты неостывшего воздуха в прохладный сумрак салона машины.

Лимузин быстро набрал скорость и буквально полетел по направлению к столице. Макфейн смотрел на проносящиеся за тёмным тонированным стеклом автомобиля выстроившиеся вдоль автотрассы высокие, толстые стволы пальм и открывающимися за ними чудесные виды переливающихся огней большого города. Мысли советника президента были далеки от этих красот, его больше интересовал вопрос насколько верно было выбрано места и времени разворачивающейся по его плану грандиозной, никогда и ни кем ещё в истории Америки не осуществлявшейся тайной операции. Дипломат посольства видя, что Макфейн погрузился в размышления деликатно молча глядел в противоположное окно автомобиля.

Макфейн в уме ещё раз перебирал свои доводы «за» и «против». «Первое: в Венуэлле у всех нефтяных компаний государству принадлежит управляющий пакет акций. Доступ к таким компаниям для американцев закрыт, и мы не можем на равных владеть ранее открытыми нефтяными месторождениями или вести разработку новых месторождений. России напротив – дано право на разработку новых месторождений. В то же время кто является главным покупателем нефти у Венуэллы? Мы – американцы. Так почему мы, американцы не имеем права контролировать справедливость распределения нефти в Венуэлле Разве это правильно, когда покупаешь нефти больше всех, а управляешь её меньше всех? Я уверен, что нет несправедливо», – сам себе аргументировал правильность рассуждений.