А потом появился ОН, весь разгоряченный сражением, с мечом в руке. Ни слова не говоря, он встал на колени перед королевой и протянул ей свой меч в знак того, что просит ее руки. Иннея, пораженная случившимся, не смогла справиться со своими чувствами и упала в обморок.

ОН приказал увести меня, запереть в эту самую комнату и стеречь днем и ночью. Для чего ему нужна была я, стало ясно, когда ОН пришел ко мне поздно ночью следующего дня.

ОН стал требовать, чтобы я помогла ему и уговорила свою дочь стать его женой. Я наотрез отказалась. Тогда ОН пригрозил, что если я не соглашусь, то он возьмет ее силой прямо у меня на глазах.

Посуди сам, варркан, каково матери слышать это, а видеть… нет, я бы не смогла. И тогда я сделала то, что никогда бы не посмела сделать даже с чужим мне человеком.

Я согласилась. Сиди, сиди, варркан, и слушай дальше. Свои глупые замечания оставь при себе.

Старуха прервала свой рассказ только для того, чтобы немного промочить старческое горло парой глотков вина.

— Меня проводили к ней. Увидев королеву, я не узнала ее. Это была убитая горем женщина, она упала на мою грудь и стала оплакивать свою горькую судьбу. Я потребовала, чтобы нас оставили вдвоем.

ОН посмотрел на меня своими ужасными глазами, но все же согласился и приказал страже оставить нас. Когда все вышли, Иннея обратилась ко мне со слезами на прекрасных глазах. Она просила помощи и совета. И я решилась.

Когда-то я была жаркой женщиной и, позволь заметить, неплохой ведьмой. Правда, тогда все называли меня волшебницей, это сейчас я стала старой и некрасивой, и кроме как ведьмой меня не покличешь. Так вот! С тех давних пор в моей дырявой голове сохранилось одно очень древнее и страшное заклинание. Не спрашивай, как я его запомнила и что это за заклинание. Я его и сама толком не знаю. Но это был шанс.

Оно не требует никаких особых приготовлений, нужно только очень хорошо владеть языком, на котором оно произносится. Будь, что будет, решила я и, не спрашивая разрешения принцессы, сотворила все необходимые заклятья.

— Ты говоришь слишком много, — наверное, я слишком горячился, но мне необходимо было узнать все, что знала старуха, прежде чем в комнату ворвутся любопытные.

— Когда я снова посмотрела на свою дочь, я не узнала ее. Нет, она была все той же Иннеей, которую я знала. Самой прекрасной королевой на свете, но душа ее замерзла. Это было единственное, что я смогла сделать для нее.

Словно почувствовав, что в комнате происходит что-то неладное, ворвался ОН, конечно, вместе со своей стражей. Но, увидев, что все как обычно, успокоился, и снова бросился в ноги королевы.

ОН снова предлагал ей свою любовь, но не услышал ни слез, ни отказа. ОН услышал приказ. И даже ОН содрогнулся от слов королевы, а я упала в обморок, и меня унесли.

— Ну и что же это было за желание или, как ты говоришь, приказ?

Я уже догадался, куда клонит старуха, но интересно было послушать все из первых уст.

— Она захотела власти над миром. Над всем миром. И только тогда она станет ЕГО женой. Господи, какое чудовище я сотворила!

Старуха, выдохшись, заплакала. Боясь, что ее слезы и всхлипывания привлекут нежелательных посетителей, я поспешил ее немного успокоить.

— Ладно, мать. Не реви! То, что ты наложила на нее заклятье, — не беда. Жаль только, что у меня нет ответа на вопрос: как ее вернуть обратно.

— Но есть у меня! — Сквозь затихшие всхлипывания послышался голос старухи.

— Ну и?

— Выполни ее волю, и она снова станет прежней.

— То есть если твой мистер Икс выполнит ее волю, то она станет его женой, а потом превратится в саму себя?

— Именно поэтому я и плачу. Есть только два выхода для моей дочери, — слезы снова полились из ее глаз.

— Нечего слезы лить. Раньше надо было беспокоиться, — зло вырвалось у меня в самое неподходящее время. — Когда приваживали к себе этого парня. Кстати, у меня есть несколько вопросов относительно его биографии и анкетных данных. Кто он?

— Ты должен знать сам!

Старуха сидела, бессильно опустив на колени старые морщинистые руки.

— Я слышал, что ОН — варркан, — осторожно начал я.

Старуха кивнула.

— И еще я слышал, что его имя… — в глазах ведьмы промелькнула боль, — … Файон.

— Да, — снова кивнула старуха, — и эти твои слова справедливы.

— Ну, и кто же на самом деле этот самозванец, присвоивший мое имя.

— ОН не самозванец.

— Так кто же он? — я не выдержал и схватил старуху за руку.

Она осторожно освободила свою руку от моих тисков и чуть слышно сказала:

— ОН — это ты.

Ничего более глупого мне в своей жизни слышать не приходилось. Я все больше верил словам старухи о помешательстве.

— Я не сумасшедшая, казалось, она поняла мои мысли. — Ты, то есть ОН, догнал нас уже после поражения первого восстания. ОН сказал, что передумал, что остается с нами до конца своих дней. Принцесса была счастлива. Такой счастливой я ее никогда не видела.

Но уже тогда что-то говорило мне: это не тот Файон, который вернул тело моей дочери. Что-то в нем было такое, что отталкивало меня.

И хотя он был так же весел и любезен, я сказала о своих подозрениях Иннее. Но она только смеялась надо мной.

Я указывала на некоторые неточности в его ответах на, казалось бы, простые вопросы о прошлом. Но и это не убедило принцессу. Думаю, что она начала сомневаться в нем, после того как он начал проявлять к ней признаки внимания.

Ты не знаешь, но можешь догадаться, насколько женщины чувствительны к поведению любимого человека. А в том, что Иннея любила его, не было никаких сомнений. Я часто видела, как они целовались и обнимались.

Старуха заметила, как после ее слов мои кулаки захрустели от напряжения.

— Так вот, — не обращая внимания или не желая показывать виду, ведьма вновь вернулась к рассказу. — Как-то Иннея сказала мне, что ОН странно ведет себя по отношению к ней. Словно ОН только что влюбился и никогда раньше не имел с ней никакой связи. (Я сглотнул слюну, та ночь пронеслась перед моими глазами за одно мгновение.) Именно это и смущало Иннею. К тому же, я всегда говорила ей, что варркан должен всегда оставаться один.

За то время, что мы находились рядом, мы немного узнали тебя. Ты всегда делал то, что сказал. Мы ясно видели, как ты уходил. Это было последним недостающим звеном в моих рассуждениях. Но было уже поздно, именно тогда началась резня. Вот и все.

— Мы похожи? — сразу же задал я вопрос, который вертелся у меня на языке минуты две.

— Вы одинаковы!

— Почему ты думаешь, что я — это не ОН?