– Это моя комната и моя постель! – сказала девушка, с трудом удерживая взгляд на уровне его лица.

Жаль, что в комнате так темно, промелькнуло у нее в голове. Ей хотелось рассмотреть его всего. Странно, но почему-то она не испытывала ни капли смущения.

Он сказал, что я пьяна?! Это невозможно, я вообще почти не пью. Кэрол отмела в сторону слабое воспоминание о бутылке вина и слишком большом стакане. Этого количества все равно недостаточно, чтобы опьянеть. И вообще, я в здравом уме и прекрасно все помню. Она еще раз оглядела комнату.

– Это моя спальня, – с непоколебимой уверенностью повторила она.

– Да, твоя, – хмуро согласился Ленард. – Но временно в ней сплю я. А ты поселилась в комнате своих родителей.

Кэрол озадаченно наморщила лоб.

– Да нет же. Я сплю здесь. Точнее, спала, пока ты меня не разбудил.

– Хорошо, но теперь, раз уж ты проснулась, может быть, все-таки встанешь и пройдешь к себе? – неумолимо настаивал Ленард.

Она не понимающе моргнула. Похоже, он действительно сердится, причем без всякой причины.

– Успокойся, Ленард, – примирительно сказала девушка, похлопывая ладонью по постели рядом с собой. – Здесь хватит места для нас обоих.

– Что?! Ради Бога, прекрати нести чушь. Я не могу спать с тобой. И не хочу.

Кэрол сжалась. Ну, вот, и этот мужчина тоже не хочет спать с ней. Так же, как Эдгар. Никому она не нравится.

Сев на кровати и гордо подняв подбородок, она высказала все это Ленарду.

В это мгновение в просвете между облаками показалась бледная луна, и ее серебристый свет проник в комнату. Неяркие лучи высветили в полумраке обнаженную женскую грудь – нежно-белую, полную, с маленькими твердыми сосками.

– Кэрол, – в отчаянии простонал Ленард.

– Пожалуйста, не прогоняй меня, – прошептала она. – Позволь мне остаться здесь, Ленард. Я не могу быть одна… я не хочу спать одна сегодня.

– Если ты останешься, я за себя не ручаюсь, – предупредил он.

– Я хочу тебя, – дрожащим голосом призналась Кэрол. – Я хочу тебя с того момента, как ты поцеловал меня у ручья.

– Это безумие… Полное безумие, – услышала она его хриплый голос.

С этими словами Ленард склонился над ней и медленно, скорее с восхищением, нежели страстно, провел ладонями снизу вверх вдоль ее тела, от крутого изгиба стройных бедер до пышных грудей, задержавшись там ненадолго. У Кэрол перехватило дыхание, а сердце забилось, как кузнечный молот. Потом он крепко взял ее за округлые плечи, наклонился и… поцеловал деликатно, словно спрашивая разрешения. Она вздрогнула так сильно, что оба замерли.

– Ты действительно этого хочешь? – шепотом спросил Ленард.

Кэрол была не в состоянии говорить. Она смогла только кивнуть, глядя на него широко раскрытыми, мерцающими в лунном свете глазами.

Он поцеловал ее снова, потом еще и еще, пока их губы не слились, и на этот раз, когда его руки снова заскользили по ее телу, это были уверенные, страстные прикосновения, которые ласкали, соблазняли, возбуждали… Кэрол задыхалась, изгибаясь всем телом и приподнимаясь на коленях навстречу им.

Ее собственные руки, более умелые, опытные и бесстыдные, чем она могла предполагать, гладили сильное мужское тело, наслаждаясь его близостью. Ленард уткнулся губами в нежный изгиб ее шеи, и она нетерпеливо выгнула спину, прижимаясь к нему набухшими от желания сосками. Он опустил ее на постель, и она на мгновение замерла, не в силах найти слова, чтобы выразить свои ощущения. Но, похоже, слова были не нужны. Ее трепещущая плоть без всяких слов говорила об изысканном наслаждении, которое пробуждали прикосновения рук и губ Ленарда.

Он провел кончиком языка вокруг ее торчащего соска, и Кэрол, задрожав, прильнула к нему, выдохнув его имя. Ее тело сжалось в спазмах горячечного наслаждения, и он, угадав ее желание, обхватил тугой твердый сосок губами.

Кэрол никогда не думала, что способна на такую безоглядную раскрепощенность, лихорадочную страсть и инстинктивную, перехлестывающую через край, чувственность. Она раздвинула бедра, обвивая мускулистые мужские чресла ногами, и прижалась пылающими губами к его груди, с наслаждением впитывая ее вкус и аромат. Все запреты и ограничения остались в прошлом. Она наконец делала то, чего давно хотела.

Не было больше ни стыда, ни угрызений совести, ни колебаний… Напротив, Кэрол переполняла уверенность в том, что она поступает правильно.

Какое же это наслаждение – быть рядом с Ленардом, обнимать и целовать его, чувствовать, как его тело содрогается в ответном желании, отдаваться его ласкам… Уткнувшись ему в плечо, она скользила пальцами вдоль его спины вниз, к крепким мускулистым бедрам.

– Кэрол, ты просто не представляешь, что делаешь со мной, – глухо проговорил он между поцелуями.

– Зато хорошо представляю, что ты делаешь со мной, – прошептала в ответ она.

Его взгляд потемнел, и он продолжил ласкать ее – так нежно, так интимно, так восхитительно, что она полностью погрузилась в бархатную пучину наслаждения, не в силах остановиться даже тогда, когда ощутила сводящее с ума прикосновение его языка к самым потаенным уголкам своего тела. Кэрол ошеломленно осознала, что жаждет вернуть Ленарду эту интимную ласку, но тут же поняла, что еще сильнее желает другого – чтобы жар его возбужденной плоти оказался внутри нее и утолил мучительное желание, нарастающее с каждой секундой все сильнее.

С ее губ сорвался бессвязный набор слов – не то благодарность, не то мольба, – и Ленарда охватила новая вспышка возбуждения. Он инстинктивно понял, чего ждет ее трепещущее тело, и медленно, но мощно вошел в него.

Нежность, с которой он управлял своими мощными движениями, то, как он сдерживал свою страсть, медленно подводя ее к кульминационному моменту, – все это наполнило Кэрол восторгом и… любовью, вдруг поняла она, разом освободившись от самообмана. Она с радостью приняла его в себя. Движения мужской плоти внутри ее собственной доставляли ей такое острое наслаждение, что она с все возрастающим нетерпением устремлялась навстречу любовнику.

Наконец Кэрол вскрикнула, почувствовав жар завершающего всплеска, и, лишившись сил, провалилась в спасительные объятия Ленарда.

Она успела услышать его судорожный вдох и почувствовала легкую дрожь, которая сотрясла его тело. Он обнимал ее, нежно поглаживая и шепча нежные слова.

Кэрол охватила такая безмерная слабость, такое приятное опустошение, что у нее не было сил ни двинуться, ни пошевелиться. Она уткнулась лицом в плечо Ленарда и, доверчиво прижимаясь к нему, погрузилась в глубокий сон.

– Я принес тебе чай, – услышала Кэрол и вздрогнула.

Голова у нее гудела, во рту пересохло, к горлу подступала тошнота, но самым худшим было то, что при звуках этого голоса в ее памяти мгновенно всплыли события прошедшей ночи.