Обычно деревни в регионах вели более вольный образ жизни и не так сильно зависели от гильдий, но на свободных землях жизнь отличалась. Тут жители сами походили на гильдию, занимаясь одним общим делом. Конечно же, тоже возделывали поля и огороды; женщины занимались домом, белье стирали в реке, протекающей прямо по огороженному участку; в отдалении и ферма мситов отыскалась, и вольеры с хищниками примостились. С последними крепкие мужики работали громко и упорно, натаскивали обучаемое зверье на охрану территории. Духов в деревнях Фадрагоса хоть и любовно почитали, но только на них одних не полагались.

Обхаживая территорию повторно, я столкнулась с группой разнокожих мальчишек, тащивших на спине сети, сачки и удочки. Помня, как многих в нашем районе знал Егорка, я с надеждой спросила у них о Кейеле — те переглянулись, плечами пожали и продолжили путь к воротам, ссылаясь на то, что до рыбного места еще пару шагов Солнца ходу и нужно бы поспешить. Уступив им дорогу, я подставила лицо солнцу и постояла еще немного на месте с закрытыми глазами. Мысли о Кейеле пугали, и думать о нем не хотелось, но и не думать не могла.

Ориентируясь на громкие стуки и шорохи, направилась к скоплению сараев. Свернув за угол постройки, вдохнула плотный запах древесины. Слой опилок под ногами смягчил шаг, но несколько мужчин меня все равно заметили и как-то неохотно от дел отвлеклись. Услышали, что я ищу плотника или столяра по имени Кейел, или отца его, утратили интерес и разошлись обедать. Лишь один улыбчивый молодой фангр остался — сначала меня пристально рассматривал, а потом уставился на светло-синий палец, словно там заноса засела.

— Нет у нас никакого Кейела, — задумчиво ответил он; при этих словах я изо всех сил удерживала улыбку. — В Медвежьей колыбели тоже такого не припоминаю.

— Медвежья колыбель? — сглотнув комок, переспросила. — Это что, соседнее село?

Фангр на меня быстрый взгляд бросил, кивнул и охотно дополнил:

— Там деревья валят, а оттуда к нам по реке сплавляют. Чуть дальше от нас находится. Мы туда иногда по вечерам ходим. Народу больше, интереснее жизнь, нескольким девушкам духи музыки благоволят, поэтому они хорошо на дудках и барабанах играют. Вот танцы на всю ночь и устраиваем. — Улыбнулся и тише добавил: — Этой луной тоже собираемся. Если приглашу, пойдешь?

Я рот открыла, но ни слова из себя выдавить не смогла. Настолько о Кейеле мечтала, что, получив приглашение от незнакомца, растерялась.

— У нее других забот хватает, — донесся резкий голос со стороны.

Роми стоял у колодки и с отвращением рассматривал рабочий двор. Я нахмурилась, руки на груди скрестила и звонко согласилась:

— С радостью пойду!

Фангр, успевший миг назад заметно расстроиться, снова приободрился — плечи распрямил, улыбнулся и с блеском в голубых глазах переводил взгляд с меня на Роми. Рогатый отвернулся беспристрастно, но кулаки все-таки сжимал и хвостом нервно дергал, выдавая раздражение.

— Тогда вечером свидимся, — с надеждой сказал фангр, чье имя я даже не запомнила. — Где ты остановилась?

Я пожала плечами и покосилась на Роми — он подсказывать не спешил. Я спросила:

— Вы собираетесь возле ворот?

— Да! Но только не возле тех, через которые вы пришли. Там другие есть. — Фангр указал южнее. — Такие же большие, ты их точно найдешь. Со смертью Солнца все к ним сходимся. Если будешь опаздывать, все равно приходи. Я подожду!

— Обязательно приду, — заверила я и еле заметно повела плечами. На такое рвение парня в ответ вспыхнуло чувство вины.

Коротко распрощавшись с ним, поспешила к недовольному Роми. Едва мы поравнялись, он с места сорвался чуть ли не на бег. Я не отставала, а попутно с опаской полюбопытствовала:

— Что это там было? Ты, случаем, не ревнуешь?

Роми с шага сбился, побледнел, а через мгновение передернулся. Красноречивое отвращение на его лице стерло сомнения — шан’ниэрда тошнит от одной лишь мысли, что я могу быть его возлюбленной. И это хорошо. Без сомнения, хорошо. От сердца отлегло…

— Перед тем, как отправиться разгуливать по деревне, ты должна была меня предупредить.

Я выгнула бровь.

— Может, еще разрешения у тебя спрашивать?

Он скривился и, ничего не ответив, ускорился.

Поселили нас раздельно. Роми выделили комнату в доме старосты, и такую, где окна выходили на глухую территорию, а женщин на время даже ограничили в свободном перемещении по деревне. Нам с Елрех повезло больше — приютила нас старая вдова, человечка. Сильно не донимала, все время нянчилась с детворой, ростом едва достающей мне по пояс. Пока взрослые расходились по делам, старушка собирала всю энергичную ораву ребятишек у себя во дворе и рассказывала им сказки и легенды. Рассказчицей она была превосходной; мы с Елрех после плотного обеда уселись неподалеку и, сами не заметив, заслушались. Так время и пролетело.

В отличие от Роми, Елрех мою идею, сходить вечером в соседнее село, поддержала. И самим не помешало бы развеяться, и подробнее местных расспросить о Кейеле. Как знать, а может, и деревня тут найдется, о которой никто еще толком не знает. Как правило, поселения образуются часто. Наемники с нечистью борются ежедневно, и как только она сходит с насиженного места, то смышленые существа пытаются первыми занять нетронутый никем участок.

Темнело в лесу рано. Солнце начало тонуть в частых стволах, коснулось кромкой густых орешников. Деревня, укрытая прохладной тенью, загудела; возвращались мальчишки с богатым уловом, с дальних полей воротилась толпа уставших взрослых. Парни постарше и мужчины, работающие в пределах территории, потянулись к каморкам складывать инструменты. Близился закат. Мы с Елрех отправились ужинать.

Смерть Солнца жители деревни обозначили зажженным костром на вышке. Затрубили в рог. У ворот столпилась шумная молодежь. Завидев меня, улыбчивый фангр отделился от нее и бросился ко мне. Присутствие Елрех вызвало у него короткую оторопь и хмурость, но он быстро с собой совладал. Поправил смоляные пряди, собранные в длинный, низкий хвост и, предлагая мне руку, поторопил:

— Ворота сейчас закроют, нужно поспешить.

— Ты же сказал: не страшно, если опоздаю. Я вот вовремя пришла. — Я показательно губы надула. — Солнце только умирает. А если бы опоздала?

Он улыбнулся шире. Получив мою руку, стиснул в горячей ладони и потащил к веренице молодых существ, теснящихся в воротах. На ходу ответил:

— Стражники ведь все местные, знаем друг друга. Уговорил бы, выпустили бы нас. Другое дело, что здешние охранные духи на меня бы оскорбились. Мы им со Смертью Солнца волю большую даем, ночью силой своей питаем. Не любят они, если кто-то после вечернего ритуала деревню покидает. Сейчас все желающие выйдут, и их позовут. Пойдем скорее!

До соседней деревни путь оказался неблизким, но шумным. Галдящая толпа молодых существ бурно обсуждала прошедший день, делилась впечатлениями, сплетничала о знакомых, интересовалась мной, с недовольством косилась на Елрех. Казалось, ее это ничуть не трогало; ее занимал лес. Даже в сгустившихся сумерках она то и дело сходила с колеи к деревьям и растениям, ощупывала, принюхивалась, изучала… Только в этой жизни, в непосредственной близи с самыми обычными фадрагосцами и из-за отсутствия рядом Вольных, я сумела рассмотреть эту резкую отстраненность позорной полукровки. И разница эта как-то делала Елрех старше, серьезнее. Ее ровесники тем временем смеялись, вываливая на меня все милые случаи, которые бывали с моим кавалером. Шайд, тот самый фангр, перебивал друзей на самых неприличных моментах и просил меня их не слушать.