Игумнов не испытал радости оттого, что генерала Скубилина поперли.

— Вообще–то, да. Одна банда сменила другую. Зато мы выиграли, Игумнов! — зам попытался поднять ему настроение. — Раз Картузов идет наверх, Исчуркову конец. Инспекция от тебя отваливает. Так что попробуем поработать. Правильно я понимаю?

— Посмотрим, — милостиво разрешил Игумнов. Он почувствовал, что на ходу засыпает. — Качан у тебя?

— Все отделение тут.

— Делать вам нечего.

В душе он был рад: никто не ушел, пока они с Баклановым гнали преступников по Кольцевой.

— Хотели отметить…

— Да ладно!

Он сделал несколько коротких шагов, раскручивая закрутившийся шнур.

Теперь он стоял лицом к дороге.

Подъездные пути впереди упирались в невысокий лесок, сворачивали, теряясь среди деревьев. Второй конец путей уходил по насыпи вверх, где виднелись дома. Тут же была свалка. И шоссе, по которому нескончаемой чередой двигался транспорт.

На свалке жгли мусор.

Пассажиры проезжавших автобусов приподнимались с сидений, чтобы разглядеть дымы.

В перемещении людей и предметов шла жизнь.

Точку поставит пуля

Посвящается Сергею Степанову президенту охранно–сыскной ассоциации «ЛАИНС»

1.

Андижанец закрыл гостиничный номер, спустился вниз. В холле, кроме дежурного, толпилось, как обычно, пять–шесть проституток. Одна из них попросила сигарету — Андижанец молча подал. Прошел мимо. Проститутки вызывали в нем брезгливость.

— Спасибо…

— Не стоит.

На площади перед входом с утра до поздней мочи бурлила разноязыкая, небрежно одетая толпа приезжих: устанавливали связи, торговали, договаривались. Вдоль тротуара парковались иномарки. Подъезжали и уезжали такси. Крутые частники постепенно отвоевывали стоянку — и таксисты предпочитали тут не задерживаться: опасно!

Андижанец нашел глазами амбала Уби — здоровяк разговаривал с тоненькой смущавшейся девушкой.

«Мало ему проституток…»

Пожилая семейная пара на тротуаре замедлила шаг, следила за Уби: когда амбал стоял рядом с женщиной, всем, кто оказывался поблизости, становилось отчего–то неловко. Уби осведомился у Андижанца:

— Ты далеко? — Он хотел подняться с девушкой в номер.

— К автомату.

Телефон в гостинице для их дел не годился.

— Я тебе нужен?

— Жди меня тут!

Андижанец выговаривал слова с ужасающей интонацией уроженца Центральной Азии, хотя был он русский. Загорелый до черноты русак. Центнер сбитой вкрутую мышечной ткани. Гордость советского бокса из Андижана. Андижанец — была его кличка.

— Я сейчас вернусь…

Телефон–автомат под деревьями в конце переулка оказался исправен. Андижанец набрал номер. На другом конце провода раздалось осторожно–выжидательное:

— Аллё–ё… Кого вам?

Отвечал анонимный посредник — «почтовый ящик». Теневики только еще осваивали этот новый вид деловых услуг. За вознаграждение, не называя себя, каждый получал теперь возможность передать и получить нужную информацию, не вступая в непосредственный контакте партнером. Предприимчивые люди брали это все на себя — сообщить цену, договориться о времени и месте встречи…

— Мне нужен Михаил Иванович!

— Кто его спрашивает?

— Андрей.

Это был пароль.

— Одну минуточку… — Наступила пауза, потом голос зазвучал четче: — Они ждут вас сегодня. Вы слышите?

— Да.

— В двадцать сорок.

— Да.

Оставалось уточнить место.

— В Духовском переулке. Рядом с кладбищем. Ждать десять минут! Вы поняли?

— Да. Иначе через десять минут они уедут!

Духовской оказался небольшим, темным. На месте снесенных когда–то двухэтажных бараков чернел пустырь. Конец переулка упирался в запертые ворота старого Даниловского кладбища, второй уходил к взметнувшемуся через Москву–реку Автозаводскому мосту.

Андижанцу и Уби почти не пришлось ждать. Такси продавца подкатило точно в двадцать сорок. Развернулось. Резко затормозило. Обе машины стояли впритык, почти касаясь друг друга багажниками.

— Как дела? — Хабиби — черноволосый, с усами «а–ля Саддам Хусейн», в светлом костюме и легких туфлях — выпрыгнул из такси навстречу Андижанцу.

— Как вы сами?

Они коснулись щеками.

— Время терять не будем… — У Хабиби была та же жуткая интонация плюс акцент. Подтянулись помощники.

Бык Хабиби был уголовного вида: телохранитель словно только вчера вернулся от хозяина. Продавец, Андижанец и Уби по обычаю, с обеих ладоней, словно омыли подбородки. Принялись за дело. Б ы к–уголовник открыл багажник. Хабиби сдержал слово. Все пространство внутри было заставлено коробками, украшенными четкими типографскими иероглифами. Андижанец достал нож. Тара была высокого качества. Вспоротый картон пополз, раздирая бумажный шов. Внизу мелькнула ткань. Переливающееся всеми цветами радуги поле. Сверкающий люрекс. Андижанец наконец нашел для людей Белой чайханы то, что они долго искали. Импортные японские платки. В Душанбе и в Ленинабаде и вообще по всей Центральной Азии торчали от них молоденькие стройные телки и толстозадые, в пестрых штанах на шнурках пожилые матроны. Андижанец теперь уже не жалел, что переговоры с продавцом ему пришлось вести вместе с Уби — без представителя Белой чайханы, без Голубоглазого. Он окунул руки в ткань.

— Быр, икки…

Считал не во всех коробках подряд. На выборку. Ни покупатель, ни продавец, сведенные анонимным посредником, ничего прежде не знали друг о друге. Хабиби стоял рядом. Пока деньги не были уплачены, риск за судьбу товара лежал на нем.

— Быр, икки, уч…

Таксисты проявили полнейшее равнодушие. Мальчик–водитель, приехавший с Андижанцем, спал, положив голову на руль. Ему еще предстояло ночь работать. Второй таксист — рыхлый, с залысиной со лба — включил магнитофон с Шафутинским.

— Токиз юз…

Андижанец закончил считать.

— Пять тысяч девятьсот…

Все было по–честному. Он обернулся к амбалу:

— Передай.

Уби отстегнул кейс с наличными, прикрепленный карабином к поясу, вручил продавцу.

— Пожалуйста…

Через минуту Хабиби уже сидел у открытой дверцы — считал. В нынешние неустойчивые промена можно было запросто вместо банковских пачек налететь на нарезанную полосками туалетную бумагу. Андижанец стоял рядом с дверцей. Теперь

уже спешил он: и товар, и деньги одновременно находились в чужой машине. Наступил наиболее критический момент всей сделки. Пузан Уби прикрыл Андижанца сзади, уголовного вида бык Хабиби занял место между багажниками машин. Все, однако, происходило мирно и буднично. Андижанец постепенно успокоился. Тем неожиданнее прозвучало вдруг:

— Контора!

Б ы к–уголовник первым заметил опасность…

В направлении Даниловского кладбища устремилась машина с тревожной круговертью огня над кабиной. Она шла с Автозаводского моста впереди остального транспорта.

— Менты!

В переулке началась паника. Андижанец выхватил чемоданчик с деньгами, бросился ко второму такси, сунул кейс на заднее сиденье. Рядом «метал икру» Уби. В экстремальных обстоятельствах амбал становился неуправляем.

«Счастье, что он без оружия…»

Бык Хабиби успел захлопнуть багажник.

Все произошло в считанные секунды.

Взвизгнули тормоза. Черная «Волга» развернулась. Трое вооруженных, включая водителя, с пистолетами кинулись к машинам.

— Московский уголовный розыск! — Выскочивший первым, молодой, со впалыми щеками, в кожаной куртке, был старшим. — Всем из машин! Руки на капот!

Молодой мент–водила — здоровый, не менее ста килограммов —