Ковер из желто-красных и коричневых, почти сгнивших листьев устилал землю. Чуть дальше – редкие деревья. Голые, мрачные. Семенычу на миг показалось, что этот лес или заброшенный парк он уже где-то видел.

Внезапно Семеныч заметил Ее вдалеке. А за Ней по земле неслось серое туманное облако, которое на скорости приобретало очертания дикого животного, точно пространство вылепливало его из бесформенной массы.

Преследование длилось мгновение.

Волк, ощетинившись, бросился на Нее. Крупное животное цеплялось за Ее руки. Отчетливо была видна Семенычу его оскаленная пасть с острыми клыками.

Волк прыгал на Нее, пытаясь повалить на землю.

Семеныч спонтанно дернул окно за ручку и распахнул его. Насыщенный холодный воздух ворвался в кабинет. Воздух был таким густым, плотным и сырым, будто его можно было отщипнуть руками.

Она усердно пробовала отбиться. Не кричала и не старалась убежать. Закрывала руками лицо и уворачивалась от нападений волка, который с остервенением продолжал кидаться на Нее. Он цеплялся клыками в Ее запястья, стремясь оторвать Ее руки от лица. Животное с исступлением прыгало на Нее, и Она неумело пыталась держать равновесие, переступая ногами, чтобы не упасть от толчков сильных передних лап. Отдергивала руки от оскаленной пасти и опять загораживала лицо, поворачиваясь к хищнику спиной, но волк снова яростно бросался на Нее.

Понимая всю нереальность происходящего, Семеныч ринулся к двери, но та оказалась заперта. Он вновь подлетел к открытому окну.

Страх за Нее стремительно рос, и Семеныч незамедлительно почувствовал его материализацию. Чувство выползало изнутри и, отделившись от Семеныча, стало удушающе сжимать его горло стальной змеей.

Происходящее воспринималось словно кошмар, и никак не соответствовало окружающей недавней и стабильной реальности. Еще несколько минут назад рабочий день начинался обыкновенно: торопливые шаги по коридору, мягкий звук включающегося процессора, гул кондиционера, еле слышный шум подъезжающих и припарковывающихся автомобилей за окном…

«Откуда взялась осень с пожухлыми листьями? Волк?! Она?! Где город?» – Семеныч не мог объяснить, что происходит, а его руки не могли сбросить с шеи невидимую, но ощущаемую змею, которая медленно, но с силой душила его, затягивая смертельную петлю. Семеныч стал задыхаться…

Она вдруг обернулась и, подняв глаза, увидела его. Как только Семеныч встретился с Ней взглядом, «змеиный» страх исчез. Семеныч растерянно посмотрел на онемевшие и побледневшие пальцы.

– Катенок! – крикнул Семеныч.

«Твоя злость рвет Ее на части, – услышал он. – Ты увидел лишь отображение, приемлемое для осознания. Человек не представляет истинных размеров и силы своих чувств и эмоций».

– Сделай что-нибудь!

«Я не могу. Я не делаю чудес из тех гадостей, которые люди так необдуманно вышвыривают в пространство. Я же предупреждала тебя!».

Семеныч взглянул в окно.

«Остановись!!!» – закричал его оцепенелый разум хищному животному.

– Я с тобой. Я рядом, – шепнул он Ей. – Я с тобой!!! Я не злюсь, моя маленькая.

Семеныч молниеносно почувствовал на мгновение боль от царапин и укусов дикого животного на своих руках. И в этот момент волк сжался, истошно заскулил, и, взвизгивая, превратился в туманное полупрозрачное пятно, которое быстро растворилось.

Она стала опускаться на колени, точно падала от бессилия.

И пропала тоже.

Небо постепенно принимало привычный утренний голубой цвет. Появлялись дома, дороги, машины, люди. Словно тряпкой кто-то стирал толстый слой пыли со стекла, под которым проявлялась обычная действительность.

Семеныч продолжал стоять, напряженно вглядываясь, все ли встало на свои места. Набрал Ее номер телефона.

«Аппарат абонента выключен или наход…» – сбросил.

* * *

На работу Она явилась в отвратительном расположении духа. Ни с кем не здороваясь, пролетела в свой кабинет.

Она не понимала, как нужно реагировать. То есть, как нужно, Она как раз понимала: надо было незаметно подождать, пока освободится Семеныч, и уж потом к нему подойти и поздороваться.

«Точно я ему чужая! Как будто я никто! Как будто меня нет!» – негодовала Она. То, что Она сама себя раньше вела абсолютно также, если рядом оказывались знакомые Ее семьи, сейчас Ей в голову не приходило. В настоящем – Ей было больно и обидно.

Взглянув на кучу старых документов в углу кабинета, Она решила разобрать бумаги по коробкам и отправить в архив. Лучшего настроения для нудной и пыльной работы и придумать было нельзя.

Документы Она складывала нервно, с раздражением. Так же и заклеивала коробки скотчем, не обращая внимания, что острая бумага то и дело царапает Ей руки до крови.

Лишь спустя время, когда все было сделано, Она немного успокоилась.

Подставив руки под воду и почувствовав боль, Она обнаружила множество мелких порезов и царапин от бумаги и канцелярского ножа.

* * *

Семеныч вечером слушал тяжелую музыку в наушниках. Он не любил ничего делать в такие моменты, потому что любое дело отвлекало его. Он мог только лежать или ходить по квартире. Тяжелая музыка помогала абстрагироваться от пустоты, которая заполняла его душу. Музыка создавала иллюзию энергии, но эта иллюзия успешно мешала Семенычу сойти с ума.

Ум, по мнению Семеныча, иногда оказывался слишком бессмысленным инструментом.

Проанализировать произошедшее у Семеныча не получалось. Утром он настолько сильно разозлился, что твердо был уверен, что Ее видит в последний раз. Ничьи капризы и истерики Семеныч переносить и терпеть не собирался, тем более, какой-то девчонки, которую едва знал. Утром Она выглядела совершенным ребенком: обиженный взгляд исподлобья, рассерженно отталкивающие его руки, слетающие с губ дерзкие слова. Семеныч поражался, какой глубины была нежность к Ней ранее, а последующая ненависть по силе не уступала.

Происходящее далее Семеныч мог бы объяснить себе, если бы он принимал наркотики, алкоголь или находился бы под влиянием психологического давления.

Он уже не слышал музыку в наушниках, поскольку слишком сильно углубился в события сегодняшнего дня, точнее в эмоции, ими вызванные. После того, как неправдоподобное изображение кошмара исчезло за окном, раздражение Семеныча тотчас снова сменилось любовью и симпатией к Ней, тревогой и болью за Нее. Затем были непрерывные совещания, куча проблем, суета, звонки – все это промчалось, как в тумане. Семеныч не напрягался, не вникал, словно все проходило, не касаясь его, будто и не с ним. В голове у Семеныча был полный сумбур. И Она, такая маленькая и сердитая, стояла перед глазами.

«Мне все это показалось. Не было никакого волка, осени и Ее за окном. Почудилось. Я заснул стоя. Такого быть не может, – ходил он по комнате. – Она, всего лишь, избалованная девчонка, и ничего кроме. Мне это совсем не нужно. Отношения с женщинами должны приносить радость, а не неприятности. И лучше, по-моему опыту, если они дольше пары ночей не будут продолжаться».