– Нет. Они адресованы мне.

– Так-так, Олеся Дмитриевна, у вас имеется тайный поклонник? – Улыбаюсь, рассчитывая на принятие шутки, но на лице девушки отсутствуют признаки радости. – Маргаритки – не самые выгодные цветы для того, чтобы произвести впечатление.

– Я люблю маргаритки. Они милые.

Значит, воздыхатель о предпочтениях знает и бьёт наотмашь, увеличив дозу счастья в двадцать раз, или же, он просто привык делать всё по максимуму. Чем больше цветов – тем скорее произойдёт прощение?

Телефон Олеся, лежащий на столе, постоянно вибрирует, извещая о сообщениях. Одно из них всплывает на экране, и я успеваю прочесть лишь начало, вероятно, длинного послания: «Я готов сделать всё, чтобы ты простила…». Кого и за что нужно прощать, мне ещё предстоит выяснить. Наличие тайны у моей открытой миру соседки, подстёгивает к действиям, и в какой-то момент едва сдерживаюсь, чтобы не схватить телефон, чтобы прочесть текст.

– Прочтёте? – подталкиваю её к действиям. – Возможно, что-то важное.

– Потом. Это личный вопрос, – отмахивается и переключается на Женю.

– Максим, у меня будет потрясающая свидетельница! – с придыханием осведомляет меня невеста друга, описывая неизвестную девушку. – Стройная блондинка двадцати пяти лет. Моя коллега Эмма, мы вместе участвуем в показах. У неё отбоя нет от поклонников, и её привлекают харизматичные мужчины, – Женя играет бровями, подмигивая мне и намекая, что их с Мишей свадьба и для меня может стать приятным моментом, переместившись в более укромный уголок. – Кстати, у вас один домик с двумя номерами. Отдельными, конечно, но вас будет разделять небольшой коридорчик.

И пока девушка говорит, я неотрывно слежу за реакцией Олеся, которая, кажется, смущается, как только речь заходит о предполагаемой для меня паре. Ей не нравится свидетельница, или не нравится, что я могу оказаться к ней слишком близко? Зная о моих мимолётных увлечениях, предполагаю, Коршунова уверена, что я не пропущу лакомый кусочек, который по факту сам плывёт ко мне в руки. Мне даже напрягаться не придётся, потому как Женя с подругой обсудили меня вдоль и поперёк, и озвучивание достоинств свидетельницы в данный момент, можно считать заочным знакомством. В любой иной ситуации я бы непременно увлёкся, но сейчас меня больше волнует та, что гипнотизирует свой телефон, закусив губу и ковыряясь вилкой в салате.

– Я не собирался оставаться с ночёвкой. Скорее всего, после праздника вернусь в город.

– Ну, Макс, – нудит Женя, посматривая на Мишу и подталкивая присоединиться к уговорам. – Я уже рассказала Эмме о тебе. К тому же утром в воскресенье будет организован завтрак для гостей, остановившихся в «Версале». Я надеялась на твоё присутствие.

– Да, Макс, нехорошо получается, – Изотов закатывает глаза, всем видом показывая, что в данный момент он исполнитель прихотей будущей жены. – Даже Олеся останется на вилле.

Даже так? Организатор свадеб решила отыграть свою роль по полной?

– А что, кроме подруги для меня, у тебя имеется друг для Олеси Дмитриевны? И им отведён отдельный домик? – ставлю Женю в тупик, и пока она тянет с ответом, посматриваю на Олесю, лицо которой вытягивается в недоумении.

– Нет, Максим Максимович, – цедит соседка, испепеляя меня взглядом, – я остаюсь лишь по причине незавершённости торжества одним днём. После завтрака гости разъедутся, а я буду решать вопросы с демонтажем шатра и перевозкой мебели. Это у молодожёнов свадьба заканчивается с последним покинувшим праздник гостем, а у меня в этот момент начинается основная работа.

– Я понял, – поднимаю руки, показывая, что вопрос, адресованный невесте – шутка, не подразумевающая под собой преднамеренной обиды, которую Олеся, почему-то приняла на свой счёт. Или же градус раздражённости повышается по мере того, как её телефон оповещает о прибывающих сообщениях? – Прошу прощения за бестактность с моей стороны.

– Олеся, вы потрясающая, – Миша перегибается через стол, нашёптывая девушке: – Вы единственная представительница женского пола на моей памяти, заставившая Макса извиниться в присутствии свидетелей. Признавайтесь, вы нашли какие-то особые точки у непробиваемого адвоката, и теперь умело ими пользуетесь?

– Нет, Михаил, просто иногда Максим Максимович всё же осознаёт, когда шутка пришлась не к месту, и оказалась, скорее, глупой, чем смешной. Надеюсь, впредь он подобного себе не позволит, – осуждающее серебро скользит по моему лицу, а кривая ухмылка Олеси заставляет чувствовать себя неловко, возможно, впервые в жизни.

Я всё время ловлю себя на мысли, что жду от неё оценки моих слов, действий или же их отсутствия, словно её мнение и есть та последняя инстанция, после одобрения которой я могу двигаться дальше. Да и сама Олеся вступает со мной в активные беседы, при этом не подпуская и напоминая, что есть черта, которую мне переступить не позволят. Вот и сейчас, пока она шепчется с Мишей, сопровождаемая лукавой улыбкой Жени, я чувствую себя лишним. Будто эти трое на одной волне, а я выпал из лодки и размахиваю руками, чтобы мне кинули спасательный круг. Или Изотов был прав, когда за ужином говорил, что одиночки в компании постепенно вытесняются, становясь белыми воронами? Но Олеся тоже одна, и несмотря на данный факт, вполне интересна Мише и его невесте.

– Макс, ты нас слушаешь вообще? – друг щёлкает пальцами перед моим лицом, привлекая внимание.

– А? Да, слушаю.

– Ну да, вижу. Для тех, кто на несколько минут выпал из реальности, Олеся повторяет, – указывает на организатора, предоставляя ей слово.

– Церемония будет выездной, то есть регистратор сама приедет в «Версаль», чтобы в назначенный час спросить о желании молодых вступить в брак. На входе будет стоять альпака, – в этот момент Женя подпрыгивает на стуле, всё ещё радуясь милому элементу праздника, как в первый раз. – Фото с альпака обязательно. Пожелание невесты. Непосредственно перед церемонией я вас проинструктирую: куда идти, где встать и что делать.

– Я уже был свидетелем, – хочу возразить, не желая плясать под дудку Олеси.

– В ЗАГСе? Если да, то выездная церемония имеет несколько другой формат и свои особенности. К тому же у нас свадьба в стиле «Голливуд», поэтому выходу пары уделяется особое внимание. Свидетели займут свои места тогда, когда я скажу, – каждое слово подобно приказу, который не имеет шанса быть отменённым.

Мне остаётся лишь кивнуть и замолчать, что мне не свойственно. В любой другой ситуации последнее слово осталось бы за мной, но либо я теряю хватку, либо перечить Олесе Дмитриевне совсем не хочется.

Спустя час разговоров о свадьбе, прихожу к выводу, что не такое уж это и страшное событие. Или же чёткое построение праздника руками грамотного организатора, делает проблемы менее впечатляющими? В любом случае свой гонорар Олеся собралась отработать