10. Возвращаюсь к вопросу о культе опыта гражданской войны. Этот культ потащил нас назад, особенно в области военной мысли и военной теории. Современные условия боя и операции в корне отличаются от условий гражданской войны. В то время Красная Армия и ее противники почти не имели мощной артиллерии, танков, авиации, минометов, автоматического оружия. В массовом масштабе эти технические средства борьбы вовсе не применялись. Насыщенность фронтов живой силой и техникой была ничтожной. Управление войсками было примитивным, разведка и штабная служба — слабыми.

Опыт гражданской войны, конечно, должен изучаться, а ее героические традиции — прививаться Красной Армии. Но культ этого опыта неизбежно ведет к копированию того, что было характерно для другой эпохи, в качественно иных условиях. Применение опыта гражданской войны в современных боевых условиях было бы, безусловно, ошибочным.

Слепое преклонение перед опытом гражданской войны мешает выдвижению молодых, способных командиров, понимающих условия современного боя, хорошо владеющих военной техникой и военным искусством. Линия на выдвижение и назначение на высшие должности только участников гражданской войны должна быть осуждена. Нельзя, наконец, забывать, что чем дальше, тем больше суживается наш выбор из участников гражданской войны. Талантливые молодые кадры, которые, по выражению товарища Сталина, виноваты лишь в том, что родились после гражданской войны, надо смело выдвигать на руководящие посты.

11. Военно-научная работа в Красной Армии резко отстает от требований, предъявляемых к передовой советской науке. Военная мысль скована, ее развитие не поощряется, и потому она коснеет. Авторы книг и статей по вопросам военной теории чувствуют себя связанными и боятся уклониться от уставов, хотя некоторые из них требуют переработки и исправлений. Военные журналы и газета «Красная звезда» ограничиваются популяризацией, и подчас плохой, уставных положений, не ставят новых, острых и принципиальных вопросов. Дискуссия в военной печати отсутствует, живой мысли и творческого обмена мнениями нет.

12…. Совершенно неудовлетворительно поставлено изучение армий вероятных противников и возможных театров военных действий, а имеющиеся разведывательные данные слишком засекречены, не делаются достоянием начальствующего состава.

Глубоко вкоренился вредный предрассудок, что якобы население стран, вступающих в войну с СССР, неизбежно, и чуть ли не поголовно, восстанет и будет переходить на сторону Красной Армии, что рабочие и крестьяне будут нас встречать с цветами. Это ложное убеждение вырастает из незнания действительной обстановки в сопредельных странах. Война в Финляндии показала, что мы не вели политической разведки в северных районах и поэтому не знали, с какими лозунгами идти к этому населению и как вести работу среди него. Мы часто обходились с крестьянами как с рабочим классом, а оказывается, что этот крестьянин — крупный кулак, шюцкоровец, и он реагирует по-своему. Столкновение с действительностью размагничивает нашего бойца и командира, привыкшего рассматривать население зарубежных стран с общей — поверхностной точки зрения. Нам нужно знать, чем живет и интересуется население той или иной страны.

Надо сказать, что в области политического изучения противника мы сделали не одну ошибку и имеем небольшие достижения по работе среди войск и населения противника.

…Что нам необходимо для поднятия военной идеологии и военной науки на уровень требований современной войны?

Для этого нужно, прежде всего, ликвидировать болтовню о непобедимости Красной Армии, ликвидировать зазнайство, верхоглядство и шапкозакидательство. Нам нужно прекратить разговоры о том, что Красная Армия непобедима, а больше говорить о том, что мы должны многому учиться, чтобы идти вперед…

…Нужно прекратить неправильное освещение интернациональных задач Красной Армии и разъяснить личному составу, что наша главная и основная задача — это активная защита Советского Союза».

В ходе совещания выступали и другие командиры и политработники РККА. В их докладах выявлялись серьезные недочеты в боевой подготовке, укреплении дисциплины и строгого воинского порядка. Так, И.И. Проскуров заявил: «Как ни тяжело, но я прямо должен сказать, что такой разболтанности и низкого уровня дисциплины нет ни в одной армии, как у нас. (Голоса: «Правильно!»)».

Другой командир привел такие данные: «За один месяц учтено 400 случаев пьянок и 50 дезертирств».

В одном из писем, адресованном в Политбюро ЦК ВКП(б), т.т. Сталину и Ворошилову содержались следующие положения: «Мы, группа комсостава Красной Армии, обращаемся к вам с двумя очень важными вопросами. От которых, считаем, в большинстве зависит боеспособность Красной Армии:

1). Об авторитете комсостава Красной Армии в государстве — авторитета комсостава в государстве нет. Это, конечно, не заметно высшему комсоставу… У нас командира можно оскорбить, унизить, насмеяться над ним, а в некоторых случаях и обругать… Комсостав материально обеспечен плохо, культурно еще хуже… Семейной жизни у него нет, и даже совестно вспомнить насчет формы… Средний комсостав занимается не тем, чем следует, поэтому мы очень бескультурны… Войсками управлять не можем, самолюбия своего не имеем и умирать с честью не умеем. Это мы особенно обнаружили, когда столкнулись с офицерами других армий. Сколько мы офицеров ни видели, и бескультурней, неграмотней, невежливей нашего нет.

2). Патриотизма комсостав не имеет, командиры не гордятся, что они командиры, большинство командиров недовольны своей судьбой, они проклинают свое положение… Большинство комсостава ожидают только войну. Войну ждут, как какое-то загадочное счастье».

В другом письме «в ЦК ВКП(б) т. Сталину» звучали те же мотивы: «Просим и требуем от Вас, чтобы Вы в государстве улучшили жизнь во всех отношениях комсостава, а также авторитет комсостава в государстве…

Красноармеец командира обругает, оскорбляет, бьет в лицо кулаком — на инспекторском смотре в 72 сд в 9 ап красноармеец ударил лейтенанта в лицо кулаком за то, что тот начал его будить и хотел заставить оборудовать наблюдательный пункт».

А старший инструктор Политуправления РККА батальонный комиссар Лопухов пишет в докладной записке:

«Начальник политуправления Калининского военного округа бригадный комиссар Ф.А. Шаманин в обращении к политработникам — груб, для него типичны такие формулы обращения, как: «Скулу выломаю», «Я тебе скулу выворочу», «Я тебе хребет переломаю», «Мозги вправлю», «Работу с женами не ведете, а только хлопаете их по ляжкам» и т. п.»

Остается лишь гадать, каким образом Шаманин, человек с таким лексиконом, мог оказаться на посту начальника политуправления военного округа. А между тем оказался и пойдет дальше в гору. Весной 1942 г. он станет уже дивизионным комиссаром и провалит (впрочем, не только он) операцию под Керчью.

Командир 6-го кавалерийского корпуса А.И. Еременко летом 1940 г. записал в своем дневнике: «Еще несколько слов о 6-м Кавкорпусе. 4-й кавдивизией командовал Никитин Андрей Григорьевич — это донской чистокровный казак, но таких людей, каким являлся Никитин А.Г. по натуре, я еще не встречал в жизни. Это очень ограниченный человек, вспыльчивый, грубый до невозможности. Звание имел большое — генерал-майор,” а знания — на уровне лейтенанта. По общему развитию это очень отсталый человек. Он остался тем казаком, которые были при царе, в худшем понимании этого слова.