— Ага! С селянами-то как договорились?

— Никак, командир. Не с кем оказалось. В селе вообще ни единой живой души не обнаружилось.

— А трупы?

— Трупы были. Полно. Ещё даже не сильно подпорченные. Значит, вырезали их самое позднее вчера утром.

— Кто пошалил?

— Кто ж его знает… Ни скота, ни припасов, ни ценных вещей не осталось. Обобрали дочиста, а это мог быть кто угодно.

— Но разве свадебные наряды — не ценные вещи?

— Не особо. На них ещё надо найти покупателя. Это намного сложнее, чем отыскать желающих купить, к примеру, железный инструмент, утварь, ткани, кружева там, кожи, тесьмы… Про золото, серебро и украшения вообще молчу.

— Понял. Да, вот она, гражданская война. Во всей своей красе.

— Любая война порождает неразбериху на захваченных ею землях.

— Ты прав… Ну, что? Всё подготовлено?

— Да, командир. — Ильсмин взял себе полоску ткани и с отвращением намотал на шею. — Инструкции выданы. Я отобрал шесть сотен на разогрев.

— Твоё дело, скольких брать: тебе ж осуществлять операцию. Если разыграешь схему удачно, попробую раздобыть и тебе аристократку в жёны. Как Аканшу.

— Ловлю на слове, — бледно улыбнулся мой второй зам. — Надеюсь, она будет молодая и красивая.

Я, разумеется, не собирался торчать на прежнем месте, на обжитой за ночь полянке, так далеко от своего отряда и их сражения. Но и в бой нырять придётся как-нибудь в другой раз. Мне предстояло дальше ждать результата в стороне, вместе с Хидбаром. Даже общее руководство импровизированно придуманной и организованной операции предстояло осуществлять Ильсмину. Задачей Аканша было своевременно бросить в бой оставшиеся три с половиной тысячи бойцов. Так что он тоже отчасти в деле. Это я кукую на отшибе символом императорской власти и штабного контроля. К счастью.

— Ну что, как у тебя? — полюбопытствовал я, повернув голову к Хидбару.

— Почти.

— Как договорились подавать сигналы?

— Стрелами по цепочке.

— Чего? Надеюсь, не между глаз?

— Командир шутит, да? Командир шутник.

— Тут с вами, фантазёрами, нервным станешь.

Время тянулось медленно, слишком медленно.

Ожидать вообще неприятно, особенно в ситуации, когда близящиеся часы и минуты решат всю твою судьбу, а ты ничем уже больше не можешь этому способствовать. Становилось жарко, тянуло почесаться под кольчугой. Вот на фига я в кольчуге? К чему мне доспех, если в бой я всё равно не вступлю?.. Вопрос риторический и сам подразумевает ответ. Всякое бывает. Удачи нам никто не гарантирует, так что, может быть, мне ещё предстоит вынуть меч из ножен и прикрывать отступление ну хоть кого-нибудь из выживших.

Откуда-то прилетела стрела и, звякнув металлическими чешуйками, свисающими с намотанной на древко кожаной полоски, воткнулась в пенёк. Метко. Хидбар поднял ладонь, на которой красовались, переплетённые, аж четыре цепочки с разными подвесками.

— Господь-младший, покровитель магии, спаси нас от злой участи и смерти постыдной, — пробормотал он и глубоко выдохнул.

Казалось, этот выдох зародил тот огненный вал, который мгновение спустя огромной волной хлестнул по кронам деревьев, по стволам, по кустам и даже небо, кажется, лизнул. Начало он брал отнюдь не в ладони мага, как можно было бы предположить, а в пространстве метрах в трёх от него. В придачу к солнцу, накаляющему мне шлем, лицо омыло дыхание жара. Сперва лишь коснулось, а затем обрело плотность прикосновения.

— Мы тут не изжаримся?

— Сейчас экранирую, командир. Но огонь скоро уйдёт. Ох, исключат меня из гильдии за такие штуки!

— Даже притом, что я тебе приказал?

Хидбар блеснул зубами.

— Это может быть засчитано как смягчающее вину обстоятельство.

Пожар набирал мощь. Отсюда из-за густо растущих деревьев и раньше не было видно замка, а теперь тем более. Но зато замковым-то обитателям огонь видно отлично, и жастенхадцам, идущим на подмогу Атейлеру — тоже. А значит, игра началась!

Этого вестового, который заложил такую хорошую дугу, чтоб не попасть под колдовской огонь, я знал. Его ко мне, без всякого сомнения, отправил Аканш. Значит, есть новости.

— Всё идёт по плану, командир. Командиру лучше присоединиться.

Всё верно. Если вдруг удача решит от нас не отворачиваться, то мне и всем остальным лучше будет ждать основные силы имперской армии в нижнем венце атейлерских стен. Их-то магическая артиллерия не сможет погрузить в огонь. И не станет.

— Хидбар, у тебя минута, чтоб известить штаб о нашей операции. Эй, собираемся!

Подождав, когда магическая манипуляция закончится, я помог чародею взобраться на моего пластуна. Как он объяснил, сообщение-то отправлено, но получено ли — неизвестно. Никто не гарантирует успешного получения «почты». Так что последует ли нужное подкрепление — неизвестно.

— Опять будем смотреть, на что мы способны. Как это надоело!

— Что ж поделать. Работа у нас такая.

Когда-то давно Атейлерский замок был поставлен на скале, нагло и горделиво царящей над окружающими намного более скромными холмиками. Это скальное основание дало возможность за минувшие столетия изрядно увеличить площадь замка, но, поскольку изначально гора торчала вверх острым зубом, а не растекалась подобием плато, то дополнительные «кольца» оказались узковатыми. Это нам и давало надежду на то, что с верхнего венца обороняющиеся не решатся обстреливать магией массового поражения нижний, ибо есть вероятность подрыть основание собственной стены.

Внешняя стена была новомодной, очень рослой, за ней почти полностью спряталась предыдущая, только башенки торчали. Над этой зубчатой двойной преградой императорским венцом возносилась самая старая и самая изящная часть Атейлерского замка. Её возвели во времена, когда зодчие ещё не заболели гигантоманией, но зато уже освоили основные аспекты строительной магии. Поэтому галереи для стрелков издалека казались паутиной золотящихся в солнечном свете линий, оплетающих донжон и две другие высокие башни. Эти линии возносились над крышами низеньких башенок и жилых корпусов, и придавали замку облик сказочного видения. Вот так, всего один штрих — и кажется, будто всё происходит не на самом деле.

Потом я взглянул и на распахнутые ворота. Вот где куча-мала! Своих от чужих с такого расстояния и не рассмотришь, но если бой кипит там, значит, всё идёт по плану. Со стены пытаются обстреливать — плохо. Щиты есть мало у кого из моих, только у того, кто сам озаботился.

На моих глазах агония схватки в воротах угасла (пламя, угощавшееся деревьями, осталось позади, и Хидбар заменил защиту от жара на защиту от стрел и снарядов) — значит, переместилась внутрь. Мои бойцы спешили набиться в ворота — подальше от обстрела. Кстати, снаружи их оставалось совсем немного, считаные взводы. Значит, бой уже давно переполз в границы стен, а у ворот держались лишь самые стойкие из обороняющихся. Самые удачливые, сумевшие зацепиться. Их истребление — лишь вопрос времени. За воротами тоже не синекура, но по крайней мере обстрелы переживать проще. Есть за чем спрятаться и как ответить.