Хорошо еще, что Сенат на каникулах. В спокойной обстановке проще подготовить четыре лучших за всю карьеру Р.Г. открытых заседания. Они состоятся в Кливленде, Толидо, Коламбусе и Цинциннати, именно в таком порядке. Р.Г. хотел путешествовать в основном на поезде, а не на машине, отчего я и радовалась, и волновалась. Я знала, что по статистике люди гораздо чаще гибнут в автокатастрофах, чем при крушениях поезда, но мне было как-то проще, если за рулем сидела я сама или хотя бы знакомый водитель. Возможно, для вящего спокойствия стоит знакомиться с машинистами в начале каждого переезда.

Вечером, перед встречей с Р.Г. в Кливленде, мы с Лизой, Райаном и Аароном отправились в Адамс-Морган[46], я обожала этот район. Лиза убедила меня нацепить шпильки, от которых у меня разболелись ноги, и я едва могла сделать в них два шага. Я превратилась в инвалида. Она заверила меня, что я очень сексуальный инвалид. Райан сообщил, что его любимый порнофильм — «Шлюшки из больничной палаты». Интересно, долго мне его терпеть?

Через тридцать секунд после начала танцев я сбросила туфли, и мне сразу полегчало. Я, ветеран множества танцевальных вечеров (дома, соло), в толпе чувствовала себя неловко и в основном пародировала кого-нибудь. Особенно хорошо у меня получался «бегущий человек» и некоторые фигуры высшего пилотажа, например, шаги а-ля «Эм-Си Хаммер[47]в парашютных штанах». Аарон привык к более светским танцам и не всегда за мной поспевал. Нет, приятно, конечно, быть с человеком, который может уверенно и властно вертеть и наклонять партнершу, но я не любительница танцевальной культуры. С возрастом мне надоело жеманничать и строить из себя невесть кого, и плевать, что снобы сочтут мой стиль вульгарным и незрелым. Но Аарона это, похоже, не волновало, он даже одобрительно засмеялся, когда я изобразила весь видеоклип Мадонны «Вог».

Лиза и Райан весь вечер танцевали ламбаду — под любую музыку. Когда в три часа ночи мы наконец свалили, потому что заведение закрывалось, то были одновременно потными, усталыми и возбужденными. Мне ужасно не хотелось снова совать в тюрьму шпилек свои довольные ступни, поэтому Аарон отнес меня в такси на закорках.

Когда мы остановились, чтобы высадить Лизу и Райана, Райан положил руку мне на колено и предложил провести ночь вчетвером. Лиза пришла в ужас. Аарона, похоже, это насмешило. Я постаралась исправить положение, засмеялась и сказала, что протусоваться всю ночь — это прикольно, но мне, увы, позарез надо выспаться перед поездкой. Райан запретил мне просиживать за работой зад, который «чертовски хорош», и вылез из машины. Лиза последовала за ним, молча, с потухшим взглядом, и закрыла дверцу такси, даже не попрощавшись. Вот черт. Когда мы добрались домой, я не знала, звонить ей немедленно, чтобы выяснить, все ли хорошо, или сделать вид, будто ничего не произошло. Бесчувственный Аарон утверждал, что Лиза уже большая девочка и может сама о себе позаботиться. К счастью, он обольстительно добавил, что не хочет ни с кем делить мое внимание, поскольку никак не может мною насытиться. Я решила позвонить Лизе утром.

Я проснулась, возбужденная грядущей поездкой, но расстроенная предстоящей разлукой. Пока я заканчивала паковать вещи, Аарон одевался. Он в самом деле будет по мне скучать? Я действительно собираюсь взять с собой крекеры с отрубями и банку алтейного суфле? Перекус в дорогу — это хорошо, но, может, взять то, что легче приготовить? С другой стороны, суфле ужасно вкусное.

— Не забудь зарядник. — Аарон кинул его мне. — Я свой всегда забываю.

Он хочет, чтобы мы всегда были на связи? Необычно для мужчины, если верить моему опыту. Но вдруг он не такой, как все?

— Ну… так что ты собираешься делать на этой неделе? — нарочито легкомысленно спросила я.

Я знала, что у него полно работы, но больше всего меня интересовало, как он намерен проводить ночи без меня.

— Да так, то да се. Может, однокашник завалится на пару дней.

«Однокашник» — это, конечно, парень? Жаль, нельзя спросить прямо, еще решит, что у меня паранойя. Хотя, конечно, у меня паранойя. Господи, неужели я всегда была такой ревнивой? Что-то не припоминаю. Ужасно, что Аарон так на меня влияет. Он такой замечательный, несмотря на все свои недостатки, что мне ужасно хочется вцепиться в него мертвой хваткой, и приходится изо всех сил бороться с этим желанием, — ради нашего общего блага.

Он помог мне донести сумку до метро (забастовка, слава богу, продолжалась всего два дня) и развернул меня к себе.

— Пусть Огайо даже и не пытается тебя украсть. — Он поцеловал меня на прощанье. — Не то я ему покажу.

Я улыбнулась и целовала его так долго, что проезжавший мимо роллер заорал: «Валите в мотель!»

Через полчаса я листала дорогущие журналы в киоске аэропорта «Нэшнл» и ждала посадки на самолет. Мне почему-то до сих пор не прислали последний номер «Экономиста», но на обложке был анонс статьи о точке зрения Европы на американскую систему здравоохранения, а значит, я должна его просмотреть. Я купила журнал, а заодно прихватила «Ю-Эс Уикли».

До Кливленда всего час лета — слишком мало, чтобы толком прочитать статью в «Экономисте», но вполне достаточно, чтобы ознакомиться с последними голливудскими сплетнями. Меня усадили между двумя бизнесменами в темных костюмах — один яростно колотил по клавишам ноутбука, другой с важным видом просматривал большой, вероятно финансовый, манускрипт. Я стыдливо спрятала «Ю-Эс Уикли» внутри «Экономиста», надеясь выглядеть более профессионально.

Но не успела я начать разглядывать звезд, как меня вовлекли в молчаливую борьбу за подлокотники кресла. Я твердо верила — тот, кто сидит посередине, имеет право на оба узких подлокотника, ограничивающих его жалкое пространство, просто потому, что это самое неудобное место. Но соседи определенно считали по-другому, и битва была жестокой. Краем глаза я взглянула на соперников. Верх нахальства — они еще и простужены. Я мысленно выругалась.

Наконец я заняла стратегически выгодную позицию — ухватилась за переднюю часть подлокотников, чтобы медленно продвигаться назад, зная, что врагам будет некуда девать локти. Довольная, я принялась изображать, будто читаю очень серьезные политические статьи, а не тайно поглощаю последние сплетни о звездах.

Через час пятнадцать, пробираясь по аэропорту Кливленда, я заметила небольшой переполох около соседней стойки. Несколько человек яростно объясняли несчастной служащей, что им совершенно необходимо попасть именно на этот самолет, несмотря на то, что все билеты проданы и мест больше нет.

— Я должна быть в Де-Мойне через два часа. Спросите, может, кто-нибудь согласится уступить мне место?

Едва женщина заговорила, я узнала ее голос и из любопытства притормозила. Несомненно, это Мелани Спирам, сенатор от Иллинойса и кандидат в президенты. Обрадовавшись нежданной удаче, я встала как вкопанная, чтобы поглазеть на нее. Все считали, что она — первая женщина в истории Америки, которая может стать лидером свободного мира. Хотя свору кандидатов возглавлял Брэмен, Спирам дышала ему в спину и, согласно результатам опросов, набирала все больше голосов.