– Э-э, это я ненужные фотографии уничтожила, чтобы никто не смеялся, – честно ответила я.

От дальнейших объяснений меня спас телефонный звонок.

– Катастрофа! – кричала мне в ухо Любаша. – Только что позвонил Витя!

Он уже в районе Щукинской! Торопится ко мне! Говорит, что голодный! А у меня в холодильнике только полбутылки кефира! Выручай!

Баба Вера перебралась через пенные сугробы к холодильнику, проинспектировала его содержимое и отсалютовала пустым огнетушителем:

– Пусть ведет его к нам. Будем отмечать праздник по-соседски!

В рекордные сроки мы справились с хаосом на кухне. Пена съеживалась неохотно. Мы собирали ее в ведра, вытряхивали в ванную и поливали водой из ручного душа. В связи с нехваткой времени навели лишь косметический порядок, под буфет заглядывать не стали и отложили дезинфекцию дальних углов до генеральной уборки.

Баба Вера в спешном порядке взялась за чистку картошки, а мне поручила резать салат из помидоров, огурцов, болгарского перца и репчатого лука. Мы метались между холодильником, мойкой и кухонными шкафчиками. В угаре предгостевой лихорадки нам некогда было даже перемолвиться словом. Я было вздумала принарядиться по такому торжественному случаю, но махнула рукой и осталась в джинсах и клетчатой рубашке мужского покроя навыпуск, лишь причесалась и стянула волосы на затылке импортным зажимом, расцветкой под черепаховый панцирь.

Картошка уже булькала в режиме свободного кипения, голубцы подогревались на маленьком огне, а я обливалась слезами, нарезая последние кольца лука. Баба Вера, войдя в раж, метала из холодильника заливное из севрюги, банки с маринованными подосиновиками и опятами, квашеную капусту собственного посола, фаршированные баклажаны, красную икру из НЗ и много чего другого. Из напитков у нас имелся лишь небольшой (всего пятилитровый бидон) запас лечебной настойки из корня лимонника.

Приход гостей застал нас в тот момент, когда тетушка замывала майонезное пятно на юбке коричневого платья, а я перекладывала в хрустальную салатницу севрюгу под маринадом. Всем известно, что маринад обладает поистине дьявольской способностью пачкать все окружающие предметы. Баба Вера помчалась переодеваться, и предоставила мне почетное право встречать гостей.

Витя выглядел женихом. В отглаженных брюках, клубном пиджаке, ладно сидящем на покатых плечах, белой рубашке и галстуке, который с трудом охватывал бычью шею, он производил сильное впечатление. Усиленный ленинский прищур и чуть подрагивающая щека выдавали его внутреннее волнение.

На локте Скелета висела скромно одетая Любаша. Соседка облачилась в черные брючки и черный ангоровый свитерок, а детально продуманный макияж создавал непередаваемый образ кошечки. Вытянутые к вискам глаза, лукаво изогнутые губы и умело подчеркнутые скулы, заставили меня тряхнуть головой и похлопать ресницами, ибо мне показалось, что она сейчас достанет из-за спины черный хвост, перекинет его через руку, как меховое боа, и мурлыкнет что-нибудь нежное. Впечатление усиливали розовые бантики заколок, которые скалывали две прядки волос на макушке так, что получались хвостики-ушки.

Процесс топтания на лестничной площадке пришлось сократить, так как в щели соседской двери отчетливо просматривался любопытный нос Варвары Ивановны. Пока баба Вера в белой гипюровой блузке и синей юбке-гофре ворковала с Виктором, а тот жал ей сухонькую ладошку и шаркал ногой, Любаша попридержала меня за локоть.

– Ты Лаврентия спрячь подальше, – зашипела она мне в ухо. – А то всю игру поломает, и калым нам не достанется.

Я отдала должное ее сообразительности и обошла с дозором комнаты.

Лаврентий Палыч нашелся у меня на кровати. Он уютно свернулся шерстяным клубком и прикрыл нос лапой.

– Товарищ Берия, – почесала я его за ухом. – Попрошу со всей ответственностью отнестись к предстоящим событиям и всеми силами содействовать успешному проведению операции под кодовым названием "Калым".

Народ и партия должны единым фронтом встать плечом к плечу и выстоять в неравной борьбе с уклонистами и сторонними наблюдателями.

Палыч внял моим наставлениям, заурчал и вывернулся животом наружу.

"Гениальные мысли" Петра Силантьевича сиротливо лежали на подоконнике: "… против Себя общественное мнение.

Однако основное действо развернулось весной на Пасху. Для задуманного спектакля Назарянину было необходимо большое скопление людей. В начале марта Иисус избрал, кроме Двенадцати, еще Семьдесят Апостолов. Они должны были обойти места, которые Ему предстояло посетить на пути в Иерусалим. Эмиссары были наделены даром исцеления и пропагандировали Его идея.

Поход Апостолов увенчался успехом. Рейтинг Христа поднялся на прежнюю высоту. Воскресение Лазаря также способствовало росту популярности Назарянина. Итак, все было готово!

Дней за десять до Пасхи Иисус объявил ученикам, что намерен прибыть в Иерусалим раньше праздника. В путь собрались быстро, шли, почти не останавливаясь. Путь их лежал через те населенные пункты, где уже побывали его агитаторы. Радостные селяне присоединялись к Учителю и Апостолам, толпа росла, народ все прибывал, и шествие вылилось в настоящий мессианский поход.

Христос всегда холодно относился к почестям, к шумным проявлениям восторга. И вдруг второго апреля Иисус въехал в Восточные ворота Священного города во главе огромной процессии, распевающей гимны. "Толпа людей расстилала свои одежды на Его пути, а другие срезали ветви с деревьев, и раскладывали их на дороге". Назарянин ехал верхом на ослице в сопровождении осленка. Многие считают осла символом мира. Ничего подобного! Он въехал в Иерусалим ГОСПОДОМ БОГОМ во исполнение пророчества Захария: "Скажи дочери Сиона: вот твой Царь идет к тебе кроткий, сидя на ослице и осленке, рожденном от упряжного животного". Это был вызов! Прямая провокация!".

– Маша! – донесся до меня голос бабы Веры из кухни. – Принеси, пожалуйста, кастрюлю с отварной картошкой, она у тебя в комнате под подушкой.

Только врожденное чувство гостеприимства заставило меня оторваться от каракулей Петра Силантьевича.

По доброй традиции соседских застолий решено было накрывать стол на кухне. Баба Вера проявила свои организаторские способности, и Витя, скинув клубный пиджак и нарядный галстук, и, закатав рукава рубашки по локоть, раздвигал стол дореволюционных достоинств. Стол был не прост. Его конструкцию в свое время усовершенствовал покойный супруг тетушки, Петр Силантьевич. Вследствие чего справиться с ним мог только сильный мужчина с инженерной смекалкой. Буквально через четверть часа Виктор его одолел, чем значительно возвысился в моих глазах и заслужил от Любаши порцию восхищенных взглядов.

Первый тост "за встречу" по праву старшинства произнесла баба Вера, и мы лихо опорожнили рюмки с шампанским, которое являлось вкладом в общий котел со стороны почетных гостей. Дальше все накинулись на богатый стол и отдали должное тетушкиным кулинарным способностям.