Заставив себя приподняться и сесть, я закурила, руки дрожали. Видимо, все-таки еще свежи ужасные воспоминания. Постепенно тошнота стала проходить. Надо бы все-таки взбодриться, но вторая попытка спуститься вниз за вожделенным кофе тоже закончилась провалом: на этот раз зазвонил телефон. Поднимать трубку не было ни малейшего желания. Аппарат смолк, однако через маленькую временную паузу затренькал мобильник. Наверное, это Мир!

— Да, слушаю вас! — осипшим голосом сказала я.

Кто-то смутно знакомый произнес:

— Элен, это Серж Дюваль. Как вы провели ночь?

— Чудесно! — рассмеялась я. Хандра, дурнота и страшные воспоминания молниеносно испарились.

— Вы обещали встретиться со мной.

— Хорошо! Когда?

— Давайте сегодня вечером. Часов в семь. Я заеду за вами.

— Жду вас, Серж.

Боже! Сегодня! Срочно подъем! Надо ехать в парикмахерскую.

Никогда не думала, что изменять своему мужу будет так легко. Я просто выходила из дому в середине дня, шла пешком до магистрали, соединяющей пригород с Парижем, садилась в ожидавшую меня спортивную машину и прибывала в назначенное место. Каждый день Серж Дюваль выбирал новый райский уголок. Справедливости ради следовало отметить, что апогея наш роман еще не достиг.

Дюваль ухаживал за мной со старомодной церемонностью. Целовал руку при встрече, дарил изысканные букеты, читал стихи. Мы немного скрывали свои отношения, ибо мсье Дюваль был фигурой заметной в деловых кругах и давно примелькался в тусовке. Но все же довольно часто он водил меня в модные рестораны, кафе на свежем воздухе, театры (всегда с милостивого разрешения моего совсем не ревнивого мужа). Мир относился к банкиру чрезвычайно уважительно и не раз говорил, что рад моим развлечениям, тем более в компании настоящего французского аристократа. Он считал, что я могу многому научиться, с интересом расспрашивал, где мы побывали сегодня и как мне понравилось. Все это мне напоминало какой-то забытый дамский роман, где наивный муж, полностью доверяя жене, потворствует ее пагубным наклонностям, которые приводят бедняжку к трагическому финалу. Неизбежность печального исхода овевала наши отношения легким флером сожаления о будущей потере друг друга. Это и было изюминкой встреч и прощаний. Дело в том, что Дюваль был помолвлен с некой дамой из весьма состоятельной семьи. Свадьба была не за горами. Серж говорил об этом с грустью и как о чем-то неотвратимом. Ах, никто не знает своей судьбы! Лучше бы он женился на своей невесте.

Несколько раз, правда, мы обедали втроем — мсье банкир, мсье Шахов и, бледная на фоне двух импозантных кавалеров, мадам Элен Шахова. Мир выполнил данное в первый вечер обещание и сводил Дюваля в модный японский ресторан. Счет за посиделки на циновке несколько превышал установленный Миром лимит на такой случай, но муж отнесся к этому спокойно. Он расценил это как необходимое вложение в будущее своего дела. Мир, как всегда, оказался прав. Немного испортила обед я, заказав для себя европейские блюда, нормальную вилку и пару вульгарных коктейлей. Впрочем, Дюваль только снисходительно улыбнулся моей выходке, а вот злой муж шипел на меня за это еще целую неделю.

Мы с Сержем очень много разговаривали, я стала преодолевать языковой барьер. Перефразируя классика, можно было бы сказать: приятно изучать чужой язык посредством мужских губ. И так далее! Тем не менее моего французского еще не хватало для выражения тех сложных чувств, которые нас охватили.

Дюваль часто спрашивал меня о похищении, о том, как это было и что я испытывала в тот или иной момент. Сначала мне было неловко говорить о таких вещах, но он так искренне сочувствовал, так сопереживал, так восхищался мной, что вскоре я пожалела, что лишена писательского дара — из ситуации можно было бы такое выжать! Серж спросил меня о шраме, я покраснела: шрам, прикрытый челкой, основательно мешал мне теперь, когда я хотела быть неотразимой. Но он потянулся рукой к моему лбу, дотронулся до белой рваной полоски и нежно прошептал:

— Я сотру его поцелуями.

Нет необходимости описывать мое состояние в тот момент…

Вообще же я буквально летала! Красивый мужчина, богач, аристократ уделяет внимание мне, серой мыши, незаметной провинциальной русской тетке, не слишком молодой, не слишком привлекательной, теряющейся в блюдах французской кухни, как чукча в китайском языке!

Я разглядывала свои руки, лицо, волосы, ноги, пытаясь представить, что же видит этот шикарный кавалер? Неужели я привлекательна для него? Я испытывала легкое, горьковатое злорадство при мысли, что вот Мир не оценил меня, а этот плейбой нашел во что влюбиться!

Так продолжалось с месяц, и ситуация настоятельно требовала разрешения. Это чувствовала я, и это чувствовал Серж Дюваль. Мне нужен был только намек, чтобы согласиться на интимную встречу. Вскоре последовал и намек. Играя моей рукой, глядя на меня преданно и маняще, он произнес:

— Я бы хотел показать тебе мой загородный дом. Он выстроен в середине восемнадцатого века, и с тех пор принадлежит моей семье. Поедем туда завтра?

— Поедем, — согласилась я, борясь с замирающим сердцем.

— Я бы хотел, чтобы ты осталась на ночь. Твой муж ведь уезжает в Испанию.

Мир действительно собирался в Испанию. Это была разведка боем. Он вместе с Полем отправлялся на какой-то химический заводик, производящий удобрения для виноградников. Я, как повелось в последнее время, была не в курсе дел и никуда ехать не собиралась. Он уезжал завтра вечером. Таким образом, план Дюваля был очень хорош и очень своевременен.

Впрочем, еще были сомнения: стоит ли переходить последнюю черту? Может, пора в кусты? Так ли уж привлекает меня адюльтер? Весь вечер я промаялась в поисках правильного решения. И когда в очередной раз ответила невпопад, Мир озабоченно посмотрел на меня.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Спасибо, хорошо, — ответила я.

— Может, мне не ехать завтра? Или хочешь поехать со мной?

Ох, это было бы к лучшему. Оба варианта были достаточно хороши. Но мне не хотелось мешать мужу в делах. На Испанию он смотрел, как кот на сало, но не мог расширить дело, пока не получит заем у мсье моего потенциального любовника и не купит цех Бриссара. С другой стороны, ночь с великолепным Сержем обещала потрясающие любовные утехи.

Мир все смотрел на меня, потом вроде решил что-то, поднялся с дивана и ушел в кабинет — готовиться к завтрашней поездке. Я же еще долго мучилась, глядя на экран телевизора и уже совсем ничего не понимая ни в телешоу, ни в своей жизни.

Однако утро принесло сюрприз, развеявший все сомнения начисто. Мир встал пораньше и, как я полагала, работал у себя в кабинете. Я проснулась к восьми и спустилась вниз выпить отвратительный травяной чай и встретить Женевьеву, свою сиделку. Направляясь на кухню, по дороге заглянула в кабинет мужа и буквально остолбенела. Красотка медсестра сидела пухлым задиком на краешке рабочего стола Мира, а он сам обнимал ее тем особенным жестом, которым мужчина обнимает желанную женщину. Более того, толстые бедра Женевьевы были маняще раздвинуты, а рука, такая родная рука моего мужа, скрывалась под задравшимся белым халатиком разлучницы. И что, они думали, будто я не найду их? Неужели все так далеко зашло? Губы любовников соприкасались, когда я, отдав должное зрелищу, с размаху хлопнула дверью. Вытащила из заначки сигареты и выскочила на веранду. Меня душили злые слезы. Это и есть женщина мечты Мира? Мира — сноба, поклонника балета и ценителя современного искусства, кривясь изрекающего по любому поводу: «это для парвеню», «это пошло», «ты одета как проститутка»! Невероятно! Год назад я бы умерла на месте, но сегодня твердо решила: больше стесняться не буду! После Дюваля будут другие. Мелькнула мысль: собрать вещи и уйти, но возвращаться домой, в Россию, к бабуле, после жизни в Париже было невозможно, а на деньги, которые я бы получила после развода, долго здесь не проживешь. К тому же, положа руку на сердце, надо отметить: раз меня так ранило поведение мужа, значит, он мне небезразличен. Я еще не готова к расставанию. Ну, ничего, Серж сегодня ночью поможет мне подготовиться!