– Понятно, – протянула Марина. – Значит, на границе жизни и смерти сейчас.

– Типа того. Я очень надеюсь, что она уже не очнётся и в ближайшее время в аду окажется. Заслужила, сука, и никакие близнецы тут не оправдание. Желаю, чтобы черти ей что-нибудь покруче сковородки нафантазировали… Двадцать один труп, нормальные мужики в основном. Не бомжевня, не Бухеры Запоевичи Стекломоевы какие-нибудь…

Виктор замолчал, наблюдая, как подошедшая официантка переставляет заказ с подноса на стол. Взял бокал с пивом, сделал большой глоток. Посмотрел Марине в глаза, перевёл взгляд ниже…

– Ну, чего тебе ещё рассказать?

Примечания.

Сёстры Гонсалес – самые жестокие серийные убийцы Мексики, действовавшие в период между 1950-м и 1964 годами. Количество жертв – более 90.

Ирина Гайдамачук (Красноуфимская волчица, Раскольников в юбке) – серийная убийца, количество жертв – 17. Период убийств – с 2002-го по 2010 год.

Новая секретарша Лёни-Мухомора пусть и не выглядела точной копией Барби, но кукольного в ней было предостаточно. Бирюзовые глазищи, густая россыпь платиновых кудряшек, изящный профиль, пухлые губки и тэдэ и тэпэ…

То, что Лёня сам не свой до схожих экземпляров, перестало быть секретом уже в незапамятные времена. Замена в «кукольном отделе» происходила как по графику – раз в полгода. Дергач откровенно не понимал, зачем выгонять шиш и приводить на его место кукиш. Ведь «куклы» даже наряжались как под копирку – облегающее, подчёркивающее: глубокое декольте – непременно.

Впрочем, лидер загорецкой ОПГ Лёня-Мухомор остался в прошлом. Сейчас за высокой массивной дверью роскошного кабинета Яна ждал уважаемый предприниматель Грибушин Леонид Валентинович. Легальность, респектабельность, меценатство, гардероб от европейских кутюрье и прочая шелуха, с помощью которой частенько отводят глаза от пролитой крови и выдают оскал хищника за подобие человеческой улыбки.

Секретутка с явной досадой оторвалась от монитора, недовольно посмотрела на посетителя. Дергач одним скупым движением снял солнцезащитные очки «кот Базилио» и впрессовал взгляд в глянцевое личико.

Реакция «куклы» была предсказуемой.

Она испугалась. Сильно.

Дергач с удовольствием прочувствовал-впитал её страх: как будто холодной минералки в зной глотнул. Дальше могло быть одно из двух – обморок или визг, но Ян не стремился ни к первому, ни ко второму. Не любит Леонид Валентинович глупого беспокойства – психовать начнёт, резкостей наговорить может. А этого уже Ян не жалует… Так что лучше не усугублять.

Конечно, можно было пройти в кабинет без спроса, право на это Дергач имел. Но он не переносил, когда к нему относились как к пустому месту. И никогда не упускал возможности разъяснить заблуждение, тем более что это можно было сделать без единого слова.

Он приложил указательный палец к губам, и «кукла» замерла с раскрытым ртом. Ян кивнул на дверь кабинета и постучал пальцем по стеклу своей «Омеги», на циферблате которой был ровно полдень.

– А-а-а… – Он подумал, что секретутка всё-таки завизжит, но ошибся. Она отчасти сумела совладать с испугом, и это означало, что Мухомор предупредил её о необычном посетителе.

– Вы Д-д-дергач?

Ян еле заметно кивнул.

– А, д-да… Л-леонид Валентинович ж-ждёт. П-п-проходите…

Дергач кивнул и пошёл к кабинету. Он не сомневался, что после его ухода «кукла» выпьет валерьянки и предложит боссу переместиться в комнату отдыха, чтобы снять стресс.

Ян отлично знал, какое впечатление производит его внешность. И не только на холёных цыпочек, быстро терявших связь с реальностью после попадания под опеку влиятельного «папы».

Телосложение у него было самое обычное. Рост, правда, внушал – ровно два метра. А вот лицо…

Восемнадцать лет назад у молодого перспективного «бригадира» Дергача была добродушная, почти Винни-Пуховская физиономия и прозвище «Везунчик». Бурные шуры-амуры с дочкой лидера группировки закончились жуткой аварией, виноват в которой был Ян. Возлюбленная погибла мгновенно, а полуживой Дергач очутился в пыточном подвале несостоявшегося тестя, имевшего красноречивое прозвище «Инквизитор».

Там Дергач пробыл сутки, потеряв несколько кусков кожи, половину ногтей и зубов, язык, один глаз и чувство страха. Взамен в копилку малочисленных бзиков упал ещё один – непереносимость вида собственной крови. От неё у Дергача отбивало рассудок – ненадолго, но напрочь.

Яна закопали живьём, но он выбрался. Его тайно пригрел и выходил Грибушин, а спустя полгода, когда Дергач восстановил силы, Инквизитор заплатил сполна. Несостоявшийся тесть просто пропал, а Ян обошёлся не то что без спроса, а даже без лишнего интереса со стороны братвы и ментов. К тому времени Инквизитор стал ущемлять слишком много чужих интересов, и его исчезновение устроило всех. А дальновидный Лёня-Мухомор быстро сумел подгрести под себя делянку бывшего конкурента.

После устранения конкурента Грибушин не избавился от Яна, а сделал из него «решающий довод» для устранения особо щекотливых проблем. За которые было лучше не браться, если в перечне твоих чувств напротив «страх» не красуется чёткий и нестираемый прочерк…

Сейчас Дергачу было сорок два, и прозвище у него осталось прежним. Добродушия в его лице сохранилось не больше, чем для вегетарианца и гуманиста – прекрасного на скотобойне. Ян не стал сводить шрамы и обзаводиться искусственным глазом. Навёл порядок только с зубами, оставив прочее в полной неприкосновенности.

Но эти изъяны пугали людей во вторую очередь. Страшнее было то, что кожа Дергача приобрела почти восковую бледность, которую Ян старательно подчёркивал одеждой тёмных тонов, а именно сейчас – чёрным длиннополым регланом. Лицо выглядело мертвее некуда, а уж в сочетании с прочим антуражем… В общем, дать ответ на вопрос: «Кого не пугает твоя внешность?» – Ян вряд ли бы сумел без долгой паузы. Даже в свинцовом взгляде Грибушина, с отличием окончившего школу выживания девяностых, иногда отчётливо маячило что-то такое… Настороженное.

Дергач вошёл без стука, плотно закрыл дверь и встал у окна, боком к Грибушину. Так он делал всегда, и хозяин кабинета закрывал на это глаза, считая причудой, а не неуважением. В узкую щель между бело-золотыми шёлковыми портьерами был виден лишь кусочек малолюдной улицы. Но Ян неотрывно смотрел на него, и Грибушин ни разу не пытался узнать, почему он это делает. Главное, что все полученные здесь распоряжения Дергач выполняет в срок и в точности.

Для Яна же это было своеобразной приметой. Так он, сам уже не помня почему, стоял перед местью Инквизитору, которая прошла безупречно. И перед следующим «поручением» Грибушина. На третий раз он отступил от своего будущего правила, и жертва едва не сумела выскользнуть из ловушки. Дергач с трудом, но исправил промашку. А потом интуитивно уловил связь между удачей и недолгим стоянием возле зашторенного окна – новые дела подтвердили, что так оно и есть. После этого всё пошло по накатанной. Звонок Грибушина, встреча, две-три минуты у окна – и у Леонида Валентиновича навсегда отпадала ещё одна жизненная сложность.