всех сторон жизни, укрепления личных свобод и умеренного либерального пути развития страны стало превосходной основой для эффективной работы в новых условиях. Теперь избранники народа могли дискутировать с передовым по своим взглядам и общительным министром. Для них он вскоре стал ассоциироваться со всем составом кабинета министров.

Через несколько дней Кавур, как он и предполагал, получил в свое ведение еще и вопросы, связанные с военно-морским флотом. Это было для него совершенно новое направление, поскольку он был сугубо сухопутным человеком. Его познание моря ограничивалось, пожалуй, морскими поездками в Англию. В то же время, будучи высокообразованным человеком, министр понимал, что морской транспорт переживал переломный момент в своей истории, поскольку в передовых странах (прежде всего в Англии и во Франции) парусный флот уступал место паровому, а деревянные суда — современным кораблям.

Кавур мыслил сугубо практическими категориями модернизации экономики Пьемонта и приведения ее в соответствие с уровнем передовых европейских государств, а также необходимости занятия Сардинией передового места среди всех государств итальянского полуострова. Первенство же в морском деле удерживало Королевство обеих Сицилий. Флот Сардинского королевства переживал не лучшие времена. Славное морское прошлое Генуэзской республики было в далеком прошлом. Высшие офицеры были, по сути, реакционные, бравируя своим аристократическим происхождением и королевскими привилегиями. Они сопротивлялись любым переменам.

Кавура поразила не только общая запущенность, но и элементарная недисциплинированность личного состава. Что еще хуже, офицеры и матросы в массе своей были заражены ультрареволюционными идеями Мадзини и других республиканских направлений. Здесь деятельный характер министра нашел свой выход. «Кавур сразу же отдал двух военно-морских капитанов, — говорит Смит, — под трибунал за неподчинение и коррупцию, но только для того, чтобы осознать, что они пользуются очень мощной защитой со стороны трона. Капитан Персано дважды посадил свой корабль на мель, один раз с самим королем и всей королевской семьей на борту, но это не помешало ему в конечном итоге занять высший пост во флоте, где о его некомпетентности ходили легенды. Незначительные примеры недееспособности держались в секрете. Кавур не только продолжил переход с парусов на пар, но и поддержал переход с гребных пароходов на винтовые, и для этой цели приказал построить в Англии новый фрегат в качестве образца для копирования.

Он был очарован совершенно новыми и гипотетическими идеями о выработке энергии в морских двигателях. Среди прочих технических новшеств Кавур изменил калибр морских орудий на метрическую систему. Он также начал нерешительно реализовывать предложение своего предшественника — построить военно-морскую базу в Ла Специи, чтобы оставить узкий порт Генуи для торговых судов»[184]. Перевод военно-морского флота в Специю давал возможность уберечь экипажи кораблей от разлагавшего влияния непокорной Генуи.

По части торговли (коммерции) и сельского хозяйства Кавур чувствовал себя гораздо увереннее. Он изначально стремился максимально снизить тарифные барьеры и расширить торговое сотрудничество с другими странами. Внешнеэкономическая деятельность должна была сопровождаться внутренними реформами, прежде всего это касалось создания промышленных предприятий, развития железных дорог и коммуникаций. В этой области у него были самые широкие намерения. Не откладывая в долгий ящик, новый министр начал пересматривать систему торговых барьеров и тарифов, а также инициировал переговоры с крупнейшими западноевропейскими странами (Англия, Бельгия, Германский союз, Нидерланды, Швейцария, Франция) по торговым и экономическим вопросам.

Либерализация во внешней торговле влияла на внутренний рынок. В этой связи Кавур лично посещал сельскохозяйственные угодья, перерабатывающие предприятия, текстильные фабрики, заводы по производству железа и изделий из них, пытаясь выяснить, что тормозит их развитие, мешает наращивать производство и экспортировать продукцию.

Тем неожиданней стало новое продвижение Кавура по служебной лестнице. 19 апреля 1851 года он получил портфель министра финансов вместо ушедшего в отставку Джованни Нигра. Это была одна из ключевых должностей в кабинете министров. Это назначение, с одной стороны, говорило о его признании, а с другой — о большой ответственности. Теперь Кавур, как он и хотел, мог действительно определять экономическую и политическую жизнь государства.

Однако хорошим наследством назвать это было трудно. Финансовое состояние Сардинского королевства было плачевное. Сельское хозяйство — основная отрасль экономики — находилось в стагнации, налоговые поступления были нестабильны, государственный бюджет дефицитен. Над страной нависал долг по мирному договору с Австрийской империей.

Кавур всегда был сторонником сбалансированного бюджета и рассчитывал сделать его таковым по итогам ближайших двух лет. Но более близкое знакомство с реальной ситуацией показало, что он ошибался. За две недели было проведено детальное изучение состояния государственного бюджета и результаты представлены депутатам. «Сегодня (8 мая), — написал маркиз Д'Адзельо, — Кавур должен представить палате свой страшный финансовый отчет, который, по моему мнению, заставит всю страну забеспокоиться, потому что она увидит, насколько все ужасно»[185]. Глава правительства не ошибся: мрачные ожидания оправдали предчувствия самых закоренелых пессимистов. Отчет министра финансов засвидетельствовал, что для покрытия всех запланированных государственных расходов на 1851 год необходимо дополнительно изыскать 50 миллионов франков[186], а для достижения сбалансированности бюджета потребуется несколько лет.

Но не в характере Кавура было впадать в уныние. С первого же дня он решительно взялся за дело. Министр начал настаивать на сокращении государственного аппарата и связанных с ним расходов, а также большей эффективности использования средств в регионах. При этом его нельзя было назвать чиновником, который только закручивает гайки. Он желал по возможности увеличить финансирование системы образования, не останавливать работу по реорганизации армии, а также развивать проекты по сооружению промышленных предприятий, строительству железных дорог и коммуникаций. В целях стимулирования внутреннего рынка он был даже готов увеличить определенные статьи расходов государства и даже допустить на некоторое время несбалансированность бюджета.

Огромное внимание было уделено пополнению казны, и в этих целях было разработано восемь новых налогов. Финансовые службы провели детальную ревизию налоговой базы и реестра плательщиков, в результате чего прямые налоги стали платить все резиденты королевства без исключения. Естественно, жесткие и решительные шаги министра финансов были в новинку и вызвали горячие дискуссии. Кавур, считавший свои действия единственно разумными и правильными, неустанно выступал в палатах парламента и объяснял законодателям необходимость претворения в жизнь этих мер.

В краткосрочном периоде надежды возлагались на внутренние и внешние заимствования, какие ранее использовал и его предшественник. Одним из важнейших источников был парижский банкирский дом Ротшильдов. Но Кавур не хотел зависеть исключительно от них («этот старый еврей душит нас»[187]) и предложил обратиться за помощью к другим банкам. Таким образом, он желал создать конкуренцию между кредиторами и снизить стоимость заимствований. Для этого Кавур послал в Лондон финансиста, графа Таона де Ревеля, который должен был вести переговоры с