— Поехали! — негромко произнес он каким-то неестественным, чужим голосом. «Вельрод» он положил на колени, чтобы поддержать здоровой рукой раненую конечность.

Рашель нажала на газ, и в тот момент, когда «моррис» выехал с обочины на середину дороги, впереди из леса выбежал старик-фермер и, вскинув дробовик, прижал ствол к плечу. Рашель нажала на акселератор; машина с ревом устремилась вперед мимо старика. Не успели они отъехать ярдов на тридцать, как грохнул выстрел. Было слышно, как по машине забарабанила дробь, одна дробинка пробила заднее окно. Взревев мотором, «моррис» рванул вперед. Рашель с трудом удерживала его на узкой дороге, не давая слететь в кювет.

— Давай я перевяжу тебя, — предложил Йооп Маусу, который сидел с закрытыми глазами, лишь бы не смотреть на кровь. Кстати, это также помогало немного уменьшить боль. Открыв глаза, он увидел, что коротышка держит наготове носовой платок. Еще секунда, и Йооп прижал его к ране и сказал:

— Тебе нужен доктор.

— Что случилось? — поинтересовался Каген. Маус ничего не ответил, и немец повторил вопрос. — Что там случилось?

— Что случилось? Не ты ли, болван, говорил нам, что никто нас здесь не услышит…

Каген резко повернулся к нему.

— Попридержи язык, гангстер!

— Я застрелил там собаку. А ты был готов прихлопнуть старика. Вот сядут нам на хвост легавые, и твой замечательный план полетит ко всем чертям! Что тогда будем делать? — Маус поднял руку, перевязанную платком Йоопа. Кстати, платок уже успел пропитаться кровью. — Вот так ты собираешься руководить этим делом? Каких еще глупостей ты натворишь? Из-за тебя мы когда-нибудь все погибнем!

В нем буквально клокотала ярость, и он уже решил, что если сейчас не потеряет сознание, то и совершит что-нибудь идиотское. Например, перегнется через спинку сиденья и вцепится Кагену в горло. Или, если хватит сил, выбьет ему мозги «вельродом».

— Подожди…

— Нет, — оборвал его Йооп. — Маус прав. Это было глупо, то, что мы делали. И рискованно. — Теперь коротышка говорил быстро, не то, что раньше, не делая пауз между словами. Каген собрался было что-то сказать, но Рашель отняла руку от руля и прикоснулась к его ладони. Каген пробормотал что-то по-немецки и, отвернувшись, уставился перед собой.

— Тебе нужен врач, — повторил Йооп.

— Нет, обойдемся без врача, — возразил Маус. — Со мной все в порядке. Никаких врачей. — Он оттянул платок и посмотрел на рану. Из двух укусов на расстоянии пары дюймов друг от друга обильно сочилась кровь. Раны оказались глубокими. Он пошевелил пальцами. Двигаются, но даже малейшее движение сопровождается острой болью. Больно было до помутнения в глазах. Маус снова затянул платок.

Вскоре Рашель привезла их в Лондон, и зелень пригородов уступила место красным кирпичным домам. Маус откинулся на спинку сиденья и принялся смотреть в окно. В эти минуты он мечтал об одном: поскорее забраться в самолет О'Брайена, а потом пристрелить Кагена.

Рашель свернула на Аргайл-стрит, и в этот момент Маус увидел на углу того самого ганефа.

Пройсс отошел в сторону. Никто не ответил на стук в дверь, когда он ударил по ней ладонью.

— Ломайте! — приказал он двум эсэсовцам, унтершарфюреру и роттенфюреру, одетым в такую же серую форму, как и он сам. На плечах у обоих висели автоматы. У Пройсса был «вальтер» в кобуре.

Шагнув к двери, роттенфюрер, коренастый прыщавый парень, кувалдой ударил в дверной косяк. Полетели щепки. После второго удара дверь распахнулась. Роттенфюрер бросил кувалду и ворвался внутрь. За ним последовал и унтершарфюрер.

Пройсс остался на прежнем месте. Сунув руку в карман плаща, он вытащил жестяный портсигар с сигаретами «Нил» и, закурив, посмотрел на часы. Скоро полдень. Марта сейчас, по всей видимости, пьет кофе с пирожными. Сидит в кафе напротив здания Министерства экономики, в котором работает.

Де Гроот застыл на улице в нескольких шагах от Пройсса вместе с кучкой полицейских. Голландец стоял, засунув пальцы за подтяжки и выпятив живот. На лице недовольная гримаса, которую он тщетно пытался скрыть.

Изнутри дома до слуха Пройсса смутно долетали звуки: сдавленные крики, стук перевертываемой мебели. Он вопросительно посмотрел на белокурого полицейского.

— Вы чем-то недовольны? Мне кажется, вы что-то хотите сказать?

Де Гроот, ответил вопросом на вопрос, чем немало удивил Пройсса.

— Вы уверены, что здесь есть евреи?

— Да, детектив-сержант, — ответил Пройсс и снова затянулся сигаретой. — Не исключено, однако, что здесь же находятся и ваши соотечественники, которые этих евреев укрывают. — Он улыбнулся голландцу, отметив про себя, что физиономия толстяка сделалась еще более недовольной.

Предательница Аннье Виссер назвала им адрес сегодня утром. Как ей велел Гискес, она выбросила в мусорницу на Стадтхоудерскаде сегодняшнюю газету «Де Телеграаф», предварительно написав на полях этот адрес. Пройсс заплатил какому-то мальчишке, и тот принес ему эту газету. Все это время он ждал в черном БМВ на соседней улице. Такие уловки были не в его вкусе, но Гискес убедил его, что без конспирации никак не обойтись. Нужно, чтобы завербованная ими женщина осталась вне подозрений у своих товарищей.

Из дома донеслись новые звуки, похоже, там внутри идет борьба, и пока Пройсс раздумывал, не послать ли в помощь эсэсовцам де Гроота и его полицейских, к дому подъехала небольшая машина, выкрашенная серой армейской краской. Из нее вылез Гискес в сопровождении двух подручных. Все трое были в штатском.

— Почему вы так задержались? — не слишком любезно поинтересовался Пройсс.

Гискес пожал плечами. На этот раз он был в хорошо скроенном костюме, а не в коричневом мешковатом пальто, как тогда на вокзале.

— Нашли евреев? А «моих» людей? Вы сказали, что тут есть кое-кто для меня. — Из дома донеслись крики и какой-то шум. — Сколько их здесь? — спросил Гискес и кивнул в сторону дома.

— Не знаю. Сейчас там два моих человека. — Раздались новые крики. Окно на третьем этаже распахнулось, после чего грохнул выстрел. Затем, прямо на глазах у Пройсса, размахивая руками, словно мельница крыльями, из окна вылетела человеческая фигура и с глухим стуком упала на мостовую рядом с немцами. На сапоги Пройсса брызнула кровь.

— Черт! — выругался он и поспешно отскочил в сторону. Правда, при этом он выронил из рук сигарету и обсыпал себя горячим пеплом. На земле лежала пожилая женщина. При падении о бетонный тротуар голова ее треснула, словно гнилой орех.

— Похоже, двух оказалось недостаточно, — спокойным тоном прокомментировал Гискес. Он сделал знак своим спутникам, и те вошли в дом. Было слышно, как по лестнице застучали каблуки. Пройсс повернулся к де Грооту.

— Отправьте туда ваших людей, — произнес он, но его голос заглушил еще один выстрел, долетевший из открытого окна. Пройсс невольно вздрогнул, испугавшись, что из окна вылетит еще один труп.