— Возражений нет, — согласился подполковник с доводами капитана. — Более того, я думаю, что вы, работая вдвоем, уже определили, как ваш посланец сумеет добиться доверия вражеской разведки, на каком основании она сочтет необходимым предложить ему стать их агентом и пройти курс обучения в разведшколе.

— Все эти вопросы мы продумали.

Капитан Чижов назвал основные положения разработанной ими линии поведения разведчика в стане врага. Подполковник Холево одобрил результаты проделанной работы.

— Сейчас, — продолжил свой доклад капитан, — мы рассматриваем, что следует и чего не следует нашему разведчику говорить на допросах в разведке противника о Беломорском гарнизоне, в одной из частей которого он проходил службу до появления на той стороне.

— Подготовьте ваши рекомендации на этот счет, — распорядился подполковник. — Я доложу их руководству Особого отдела для согласования с командованием фронта. Очевидно, будет сочтено целесообразным ввести в задание элементы дезинформации противника о наших войсках.

Разведчик особого отдела Карельского фронта С.Л. Гоменюк на Ленинградской студии телевидения (фото 1979 г.)

Завершив работу над заданием, капитан Чижов и Гоменюк отработали технику перехода разведчика на сторону противника, уточнили линию его поведения на допросах, при общении с военнопленными и, особенно, с администрацией и курсантами разведшколы, если он будет в нее зачислен, о методах сбора сведений и способах связи. Капитан Чижов был доволен тем, что Гоменюк активно помогал ему в конкретизации сложных вопросов работы разведчика в логове врага и, проявляя сообразительность и настойчивость, успешно усваивал рекомендации чекистов.

Капитан уже завершил программу подготовки Гоменюка, когда к ним еще раз пришел подполковник Холево. Побеседовал с подчиненными, спросил у Гоменюка, готов ли он к выполнению задания.

— Наставления, которые мне давал капитан, я усвоил. Уверен в успехе дела.

— Отличный ответ. А что вы скажете, товарищ капитан? — повернулся подполковник к Чижову.

— В ходе подготовки Степан Дмитриевич приобрел уверенность в себе. Это для него сейчас самое главное.

— Совершенно верно, — одобрил Семен Иванович мнение капитана. — Остается только добавить, что ваш разведчик идет в тыл врага в то время, когда советские воины наносят фашистским захватчикам удар за ударом. Недавно войска Ленинградского и Волховского фронтов изгнали фашистов с правобережья Волхова, сорвав коварный план Гитлера по соединению с Карельской армией Маннергейма и созданию второго кольца блокады Ленинграда. Успешно завершается битва под Москвой, развеявшая миф о непобедимости фашисткой армии. Я уже не говорю о том, что войска нашего Карельского фронта сорвали замыслы противника по захвату Советского Заполярья и Карелии.

Через несколько дней подполковник Холево сообщил капитану Чижову, что план направления разведчика С.Д. Гоменюка в тыл врага со специальным заданием Особого отдела фронта утвержден.

— Вывести разведчика на старт доверено вам, — добавил подполковник.

Это произошло в одну из вьюжных мартовских ночей. Шел сильный снег. Резкие порывы ветра затрудняли движение. Капитан Чижов довел разведчика до места перехода линии фронта, тепло попрощался с ним, пожелав ему успеха и благополучного возвращения на советскую сторону.

— Задание будет выполнено, — заверил разведчик чекиста.

С трудом преодолевая встречный ветер, Гоменюк медленно шел вперед. Увидев сваленное дерево, присел на него, осмотрелся. Метель затихала. Начинало светать. В полусотне шагов от себя заметил нескольких солдат противника. В полном соответствии с отработанной линией поведения Степан поднял руки, держа в одной из них белый платок, и зашагал навстречу им.

Увидев шедшего к ним неизвестного, солдаты стали что-то кричать ему. А когда Гоменюк подошел ближе, один из них схватил его за руку и столкнул в траншею. Обыскав Гоменюка, солдаты отобрали у него нож, часы и кисет с табаком. Вскоре на пост боевого охранения прибыл унтер-офицер с двумя солдатами. Они доставили Степана под конвоем в штаб какой-то воинской части.

Здесь Гоменюка ввели в просторную землянку, и офицер в звании капитана с помощью переводчика сразу же приступил к допросу перебежчика. Капитана интересовали прежде всего сведения о части, в которой Гоменюк служил. Однако никаких существенных данных он капитану сообщить не мог, так как, согласно измененной биографии разведчика, находился в этой части всего две недели.

После этого Степана доставили в вышестоящий штаб, где его начал допрашивать другой капитан, свободно владеющий русским языком. Спокойно, подчеркнуто вежливо он стал подробно расспрашивать Гоменюка о его жизненном пути, близких родственниках, местах прохождения службы в действующей армии. Ответы бойко отстукивал на машинке солдат, сидевший за столиком в углу комнаты.

Степан отвечал четко, ясно, не отходя ни на йоту от хорошо усвоенной им линии поведения в тылу врага.

— А теперь главный вопрос: мне доложили, что вы перебежчик. Так это или нет?

— Да, так.

— Что же вас заставило перейти на нашу сторону?

— Я уже сказал вам, что в почтовом отделении, где я работал заведующим, произошла растрата. И хотя я лично этого преступления не совершал, меня судили вместе с растратчиками. Записали в приговоре — за преступно-халатное отношение к служебным обязанностям. В результате я попал в исправительно-трудовой лагерь. А это несмываемое пятно позора на всю жизнь. Даже находясь в рядах действующей армии, я испытывал это на себе. Одним словом, Советская власть нанесла мне незаслуженную тяжелую обиду, и воевать за такую власть я не хотел и не хочу. Поэтому я здесь, у вас.

— Все ясно. Перед тем как перейти на нашу сторону, вы служили в стрелковой части. Где ваше оружие?

— Имевшуюся у меня винтовку я оставил в лесу, чтобы при встрече с вашими солдатами быть безоружным в интересах, так сказать, личной безопасности.

— Понятно, — усмехнулся капитан. — А теперь сделаем перерыв. Пришло время завтрака.

Конвоир вывел Гоменюка из помещения. Они направились мимо временных строений и землянок в сторону пищеблока. Неожиданно Степан услышал возглас:

— Гоменюк?! Степан?! Вот встреча… — Подошедший к ним рослый брюнет широко улыбнулся. — Ты что? Не узнаешь? Я — Майборода. Вместе в лагере сидели, в соседних частях служили. Я провинился, попал в штрафную роту, а оттуда сюда махнул. А ты как здесь оказался?

— Долго рассказывать, — ответил Гоменюк. — Увидимся — поговорим.

Конвоир дернул Степана за рукав, увлекая за собой.

«Вот так встреча! — не на шутку встревожившись, размышлял Гоменюк. — О ней, конечно, будет знать капитан. Надо срочно определить, как вести себя с учетом этого обстоятельства».