Должно быть, лорд Уотертон почувствовал на себе взгляд Холли, потому что повернулся и посмотрел на нее, и синева его глаз стала на несколько оттенков светлее.

— Ах! Я вижу, вы не одна. Так вот какова знаменитая мисс Кемпбелл?

— Разве мы знакомы, милорд? — спросила Холли, Удивленная тем, что ему известно ее имя.

— Ну, в некотором смысле. — Глаза его потускнели, и в них появилось жесткое выражение. — Можно сказать, что я знаю вас понаслышке.

— Не понимаю, что вы имеете в виду? — с подозрением посмотрела на него Холли.

Он похлопал себя по бедру хлыстом.

— Говорят, что вас видели целующейся с Сент-Джоном неподалеку от Бонд-стрит. Картина на всех произвела весьма сильное впечатление. — Он поднял брови, глядя на Холли, а потом губы его изогнулись в торжествующей улыбке. Он взглянул на леди Матильду, чтобы увидеть ее реакцию.

Кровь бросилась в лицо леди Матильды, она сжала губы и голосом, способным растопить лед, промолвила:

— Я бы попросила вас не оскорблять моего друга необоснованными слухами.

— Однако они попали в газетную светскую хронику. Судя по всему, вы не читали сегодня утром “Пост”.

— Не читала, и вы тоже не стали бы читать в газетах сплетни, если бы понимали, что вам полезно, а что нет. До свидания, лорд Уотертон.

И леди Матильда задернула окно кожаной занавеской.

Громкий грубый хохот лорда Уотертона был ответом, после чего стук копыт его лошади по замерзшей земле затих вдали.

— Невыносимый, вульгарный невежа! — И, откинувшись на спинку сиденья, леди Матильда стиснула руки на коленях. — Распространять гнусную ложь! За такие вещи нужно пытать и четвертовать!

— Кажется, он не принадлежит к вашим друзьям, — высказалась Холли.

— Господи, конечно же, нет! Терпеть его не могу. С чего вы взяли?

— У него был такой вид, будто он специально поджидал вашу карету.

— Ха! Ему просто не терпелось ткнуть меня носом в сплетни. Он обожает делать гадости. Он, пожалуй, наихудший сорт мошенника и вовсе не джентльмен.

Холли стала относиться к леди Матильде с большим уважением. По крайней мере у нее хватает вкуса не любить людей вроде Уотертона. Вероятно, Холли сделала слишком поспешные выводы о леди Матильде, которая постукивала сейчас пальцами по ридикюлю.

— Мне не хотелось бы, чтобы слова лорда Уотертона огорчили вас, но… — Она помолчала, поджав губы, потом продолжила: — Если лорд Аптон действительно вас поцеловал, вам нужно быть настороже.

— Настороже?

— Да, милочка. Титулованные господа вроде лорда Ап-тона находят себе любовниц среди женщин, — леди Матильда понизила голос, — которые не принадлежат к их классу. Так что будьте осторожны. Я случайно узнала, что у лорда Антона шесть месяцев как нет любовницы. Он, быть может, ищет себе кого-то, и поскольку вы приехали из Америки, он, вероятно, решил, что ваше содержание будет стоить дешево.

Кровь бросилась в лицо Холли. Она посмотрела на леди Матильду, сдвинув брови, а та до тех пор накручивала на пальцы ручку ридикюля, пока зеленый шнур не оборвался с одной стороны.

Холли молчала, и леди Матильда продолжила:

— Вижу, я вас обидела, но вы должны знать, как обстоит дело. Вы так молоды, что скорее всего просто не думали о таких вещах, но разрешите вам заметить, джентльмены в них прекрасно разбираются. Они знают, насколько выгодно найти любовницу из низшего класса. Такие женщины не требуют драгоценности, особняк, карету и тому подобное. Джентльмен может поселить девушку вроде вас за городом, в маленьком коттедже, и посещать ее, когда ему придет в голову, и ему будет стоить такое посещение совсем не дорого.

Холли обрела дар речи:

— Могу определенно заверить вас, мэм, что не имею ни малейшего желания стать любовницей лорда Аптона — ни теперь, ни в дальнейшем. И ваше предположение меня возмущает.

— Вижу, я задела ваши чувства. Простите, пожалуйста, если вам неприятен этот разговор, но я просто пыталась предупредить вас. — И леди Матильда коснулась руки Холли.

— Благодарю вас. — Холли очень хотелось стряхнуть с себя ее руку, но она удержалась.

— Прошу вас, не сердитесь Я хотела как лучше. — Леди Матильда приторно улыбнулась. — Я должна сказать вам о том, что меня сильно волнует.

— Что же? — Холли насторожилась: какую еще колкость приготовила для нее леди Матильда?

— Мы с Джоном должны вскоре пожениться. Ведь практически я уже его жена. И конечно, я принесу ему большое приданое, которое ему так необходимо. Да, я уверена, что он вот-вот сделает мне предложение.

Холли охватила неуместная ревность, но голос ее звучал твердо:

— Пожалуйста, сообщите мне, когда наступит этот счастливый день, чтобы я могла присутствовать на свадьбе.

— Непременно сообщу.

Холли откинула голову к спинке сиденья и задумалась, правда ли то, что сказала леди Матильда. Из ревности она могла наговорить что угодно. И все-таки нельзя забывать о поцелуе Джона прямо на улице — ведь он тем самым унизил Холли. Не важно, что она как дурочка ответила на его поцелуй. Он ни в коем случае не должен был так поступать. Потом он еще раз приказал ей поцеловать его, зная, как действует на нее его бархатный глубокий голос, его необыкновенный взгляд, от которого все внутри таяло. Зачем только она с ним целовалась! Ведь он прекрасно понимает, что манипулирует ею.

И он прикасался к ее груди. Даже сейчас она чувствовала на себе его руки. Он воспользовался ею. А хуже всего, что она не знала, хватит ли ей сил сопротивляться ему и в дальнейшем.

День клонился к вечеру. На дороге, изрытой колеями и колдобинами, карету так подбрасывало, будто она вообще не имела никаких пружин. Один раз леди Матильда была вынуждена схватиться за руку Холли, чтобы не упасть с сиденья.

— Я и не знала, что лорд Аптон довел дорогу до такого состояния.

Холли усадила леди Матильду на ее место. Колеса проехали по очередной рытвине. Карета снова подпрыгнула.

— Я думаю, будет лучше, если мы пойдем к дому пешком, — предложила Холли, вцепившись в сиденье.

— Придется поговорить с ним. Он такой упрямый, когда речь идет о том, чтобы взять у меня деньги, но я буду настаивать, чтобы он позволил мне починить дорогу. Осень такая сырая, и дорога пришла в полную негодность.

— Да уж. — Холли приподнялась и выглянула в окно.

По обеим сторонам дороги шел лес. Деревья перемежались с открытыми лужайками, некошеная трава посерела. Посреди одной из лужаек стоял дом — огромное прямоугольное здание в стиле барокко. Над крышей торчало множество труб, над некоторыми вился дым. На окнах и дверях — никаких рождественских украшений, и серый каменный фасад еще больше подчеркивал унылость зимнего пейзажа.

Наконец карета, подпрыгнув, остановилась.