— Нет. Я еще и в компьютер не загоняла их, — ответила Ирина.

— Ну так давай выбирать. Чего ты ждешь?

Они прошли в комнату, где был ее компьютер. Одно из двух окон этой угловой комнаты выходило на торец дома, и, только зайдя, Ирина сразу подошла к этому окну и посмотрела на улицу.

— Мне кажется, что он сейчас где-то здесь, рядом стоит, — произнесла она с тоской в голосе.

— Ну опять начинается?! — снова взорвалась подруга, — мало он тебе показал себя тогда?! Еще хочешь попасть?! А я думаю, что она по окнам смотрит?! Давай фотик, фотки будем выбирать. Такой красавец ее в гости зовет, любит даже, наверное, а она…

Прежде чем отойти от окна, Ирина еще раз внимательно посмотрела в него, но на дороге стояли припаркованными только незнакомые машины. Одна из них как раз тронулась и поехала, хотя в нее никто не садился. «Наверное, прогревали машину, сидели», — подумала Ирина и задернула занавески.

* * *

Американец действительно оказался настолько веселым и общительным человеком, что за все пять дней Виталий даже не отвлекался от разговоров с ним. Вспоминал о своей Ириске только иногда, когда уже спать ложился. Это было похоже на зубную боль, которую постоянно заговаривал Брэд. Теперь Виталий уже точно знал, что как только журналист уедет, боль вернется, и когда, во время общения с ним, позвонили с приморской телекомпании и попросили разрешения снять о нем небольшой документальный фильм, он с радостью согласился. Пожалел только, что эти корреспонденты местные и приедут только на один день. У них фильм-то всего на 10–15 минут. Ну максимум, сказали, на два дня. Но и этому он уже был рад, есть возможность не мучиться от собственных мыслей еще хотя бы один день. Он назначил им встречу сразу на следующий день после отъезда американца.

Брэд набирал материал на несколько полос своего журнала. Он, оказывается, летал из Нью-Йорка в такие же командировки в Голливуд к Расселу Кроу и Сигалу, что весьма польстило Виталию. Когда он спросил Брэда, не ставят ли хозяева журнала его на один уровень с этими звездами, журналист, не отводя взгляда, тут же ответил, что таких актеров, как Кроу и Сигал много, есть даже лучше. А случай с Виталием уникальный и единственный в мире, поэтому его и прислали сюда из-за океана.

По этому поводу они, конечно, много разговаривали, часто сравнивая его фильм, который Брэд уже в первую же ночь просмотрел вместе с переводчиком, с другими криминальными фильмами. Чтобы не портить отношения с журналистом, он и его связи могли еще пригодиться, Виталий, естественно, хвалил голливудские фильмы, которые Брэд почему-то яростно защищал. Но при этом не удержался сказать ему, чтобы он посоветовал голливудским режиссерам придумать уже, наконец, что-то новое. А то как двадцать лет назад Шварценеггер перебил один всех в «Коммандосе», так и по сей день герои всех в одиночку колпашат.

«Уверен, даже вы, американцы, знаете, — говорил ему Виталий, — что если в фильме снимется ктото вроде Джеки Чана, то понятно, о чем будет это кино и чем оно закончится. — Но видя постепенно сползающую улыбку с лица Брэда, по мере того, как переводчик переводил ему сказанное, он тут же подслащивал эту пилюлю. — Но никто, кроме Голливуда, не умеет снимать так, что зрители, прекрасно зная, что любую бомбу в конце фильма остановят на самой последней секунде, что любое спортивное состязание главный герой выиграет опять же в конце фильма на последних секундах и так далее, при всем при этом, на ваши фильмы люди идут и с интересом их смотрят».

Иногда они даже спорили между собой, отстаивая свою точку зрения по какому-либо вопросу. Вот и сейчас, когда Виталий уже отвозил его в аэропорт, Брэд опять стал защищать своих соотечественников.

— Все криминальные фильмы снимают профессионалы в области кино, но дилетанты в самом криминале, — говорил Виталий, — вот у них и проскакивают такие ляпы, каких в жизни быть не могло.

— А «Крестный отец», как же? — перевел переводчик вопрос журналиста.

— А что, «Крестный»? — не понял Виталий.

— Ведь Коппола снимал «Крестного» по роману Марио Пьюзо, а тот долго дружил с мафиози, — не унимался Брэд.

— Для заявлений о достоверности в криминальном жанре, мало годами изучать преступный мир, иметь консультантов и общаться с авторитетами. Чтобы понастоящему правдиво описать эту жизнь, ее нужно прожить самому.

Когда американец слушал перевод, и глаза его начали расширяться, Виталий, боясь, что Брэд мог подумать, что он замахивается на самого великого Марио Пьюзо и Копполу, поспешил добавить:

— Вообще-то я про современные фильмы. Против «Крестного» ничего не имею. Я вообще такие исторические фильмы люблю. У меня любимый фильм «Место встречи изменить нельзя», русский. Все дело в том, что я не жил в те времена и не знаю, как могли вести себя в той или иной ситуации такие люди, которые могли с криком «За Сталина!» броситься закрывать собой пулеметную амбразуру. Поэтому все исторические фильмы мне нравятся и «Крестный» тоже. Я воспринимаю их нормально и ляпов не вижу. Были другие времена, другие люди и законы, значит, все так и могло быть.

Переспросив у переводчика, правильно ли он перевел и как американец это понял, Виталий взял зазвонивший телефон. Это звонил из Москвы Тумак.

— Здорово, Саня. Что не спится? — поприветствовал его Виталий.

— Дела потому что. Там у вас рабочий день уже начался? Ты деньги-то переведи, а то готовы диски уже, надо проплачивать вторую половину. Да и мне ты еще не отдал за первую.

— Ой, бля-а, Саня, выключился я за эти диски, замотался. Но до конца дня переведу, утром получишь. И Репе скажи, пусть половину дисков мне сюда толкнет. Давай, скоро приеду.

Положив трубку, Виталий попытался вспомнить, что еще он хотел сказать американцу на прощание, но новая проблема заставляла думать уже в другом направлении. Он совершенно забыл про заказанный на заводе тираж дисков, которыми сам же обещал каким-то корреспондентам заполнить всю страну, если фильм запретят показывать по ТВ. И, потеряв кучу времени, теперь на поиски денег оставалось всего несколько часов. А потому, быстро высадив Брэда в аэропорту и взяв его нью-йоркские координаты, он извинился за столь поспешный отъезд и на полном ходу поехал обратно в город.

По пути Виталий соображал, к кому заехать за деньгами. Со всего, по здешним меркам, состояния у него в кармане осталось всего три тысячи «баксов». Правда, оставались еще три машины, не считая московской, общей стоимостью около семидесяти тысяч. Две из этих машин на продажу никак не годились, внешне хоть и выглядели нормально, но разбивались они более чем по двадцать раз каждая. А «Крузер», который всего один раз поцарапал на съемке, так быстро не продать, на него еще нужен покупатель. Но в городе было немало людей, которые могли сразу дать деньги под проценты при наличии хорошего материального залога. И, пересев на «Крузер», он прямиком направился к одним из них.

Приморские бизнесмены тоже могли зарабатывать и, призвав своего специалиста, который оценил машину Виталия в 45 тысяч, сразу отсчитали ему 35 при условии, что он отдаст 50. В случае не отдачи, они продадут машину, и оставшуюся разницу он доплатит. Подумав, что, продав автомобиль, рыночные коммерсанты постесняются положить себе в карман больше пяти тысяч и скажут, что продали за 40, он сгреб деньги и сел в машину к подъехавшему Толстому. Выходило, что ему потом останется отдавать всего 10 тысяч, что уже не давало повода для головной боли. Обрадовавшись, что так быстро удалось выбраться из ситуации, он поехал переводить Тумаку деньги.