– Почему? Я не понимаю. Дрянной человек, говоришь? Это как? Что дрянного он сделал?

– Он повинен во многих смертях в этом городе. Близкие мне люди погибли из-за него. Не хочу, чтобы тебя это тоже коснулось.

– Меня не коснется. – Дмитрий мотнул головой. С чего это Виктор взял, что его можно учить жизни, что он может испугаться человека, которого даже не видел? – У меня своя голова на плечах.

Друг хотел что-то возразить, но не успел. Навострил уши Теодор, и через мгновение во двор вошли двое мужчин. Один из них был крупный, бородатый, с лицом мрачным и неприветливым, на плече его висела винтовка. Второй, высокий, сухопарый, в косматой волчьей шапке, надвинутой на самые глаза, оружия при себе не имел, но двигался мягко, со звериной грацией. Завидев их, Виктор встал на ноги, приветственно махнул рукой. Дмитрий тоже встал, на незнакомцев посмотрел с интересом.

– Уф, умаялся по жаре ходить! – Косматый сдернул с плеча ружье, на ходу стащил с себя рубаху, зачерпнул ковшиком воды из стоящего перед крыльцом ведра, плеснул сначала себе в лицо, а потом на поросшую шерстью грудь. На Дмитрия он даже не глянул.

– Нашли. – Второй не стал снимать даже свою шапку. – Там, где Матвей сказал, там и нашли. А это кто? – спросил, бесцеремонно указывая подбородком на Дмитрия.

– Это Дмитрий Рудазов, мой старинный приятель из Петербурга.

– Из Петербурга? – оживился косматый. – Каким ветром сюда?

– По приглашению Злотникова.

Воцарившаяся тишина показалась Дмитрию гнетущей, а взгляды, которыми обменялись эти трое, подозрительными.

– Хороший приятель-то? – спросил косматый, ладонями стирая капли воды со щек и бороды.

– Хороший. – Виктор кивнул.

– Тогда пущай уезжает.

– Я ему тоже так сказал. Не верит.

– А про парнишку, на клочки порванного, в лесу найденного, тоже рассказал? – усмехнулся долговязый и на Дмитрия посмотрел так пристально, что мурашки по коже побежали.

– Вы про нападение волков? – спросил Дмитрий, наверное, излишне резко. – Так этого парнишку я и нашел. Считаете, я должен испугаться какого-то волка и сбежать?

– Погоди, Митя. – Виктор успокаивающе положил ладонь ему на плечо. – Давай я вас хоть познакомлю. Это Трофим, муж Ксении. – Он кивнул на косматого, и тот в ответ оскалился в недоброй ухмылке, а Дмитрий подметил сбитые костяшки на его пальцах. По всему выходило, что подраться Трофим был не дурак. – А это Кайсы, он…

– …Охотник. – Долговязый потянулся, и в руке его откуда ни возьмись появился нож. Дмитрий дернулся и тут же устыдился собственного страха. А долговязый снова усмехнулся, словно видел его насквозь и увиденное презирал. – Да ты не бойся, барчук, не обижу.

За «барчука», а еще за тон, каким это обидное слово было сказано, захотелось дать Кайсы в морду. Дмитрий бы и дал, если бы не Виктор, схвативший его за руку.

– Успокойся, Митя! Кайсы шутит. – На долговязого он посмотрел осуждающе. – Он в тайге со зверьем проводит времени больше, чем с людьми, оттого и шутки такие…

– Шучу. – Кайсы принялся править свой нож, на ярость Дмитрия он не обратил никакого внимания, и это было вдвойне обидно.

– Значит, это ты тело нашел? – вмешался Трофим.

– Я. – Он уже жалел, что пришел, не задалась встреча старых друзей.

– И что видел? – спросил Кайсы, не переставая точить нож.

– Что видел? – Дмитрий растерялся.

– Что там, в лесу, было? Подозрительным тебе ничто не показалось?

– Кроме растерзанного тела? – спросил он зло и тут же злости своей мальчишеской устыдился. – Лошадь забеспокоилась, отказывалась дальше идти. Матвей пытался ее успокоить, а я с телеги спрыгнул, решил размяться и увидел кровь. Пошел по следу.

– Какому следу? – не отставал Кайсы.

– Словно бы кого-то тащили, а он сопротивлялся. А потом вышел на поляну и увидел сначала мертвую корову, потом собаку, а потому уже и этого парня. – От жутких воспоминаний к горлу снова подкатил колючий ком, и Дмитрий пожалел, что не сумел отказаться от пирогов. Пироги просились наружу. – И, помню, было очень тихо. Как перед грозой.

– А раны помнишь?

Раны он помнил. Страшные, рваные, с неровными краями.

– Я слышал, что волки летом на людей не нападают. Отчего же тогда напали?

– Волки? – Кайсы полюбовался клинком. – Кто сказал, что напали волки?

– А кто тогда? – От изумления Дмитрий позабыл недавнюю обиду. – Какое животное?

– Ты же раны видел.

– Медведь? Здесь водятся медведи?

– Медведи так себя не ведут. Впрочем, как и волки. – Кайсы покачал головой, поправил шапку. – Звери убивают ради еды. Убил – съел, или в укромное место уволок и съел. А там просто изуродованные тела. Корова задранная, с почти оторванной головой, но нетронутая.

– Может, Митя его спугнул? – предположил Виктор.

– Нет. – Теперь уже Дмитрий покачал головой. – Раны были несвежие, кровь давно запеклась. Если зверь и был, то давно ушел. Так что за зверь такой? – Он вопросительно посмотрел на Кайсы, признавая за ним авторитет охотника.

– Не знаю. – Кайсы пожал плечами. – И это странно, потому что раньше я такого никогда не встречал.

– А следы? – спросил Виктор. – Должны ведь были остаться какие-то следы.

Прежде чем ответить, Кайсы долго молчал, а потом сказал, Дмитрию показалось, что растерянно:

– А следы-то как раз волчьи. Только вот волк тот должен быть размером с доброго теленка. И летать должен уметь.

– Почему? – удивился Дмитрий, которого трагедия, случившаяся в лесу, после слов Кайсы больше интриговала, чем пугала.

– Потому что следы оборвались. Раз – и нет никаких следов. – Кайсы сбил на затылок свою шапку, и оказалось, что лицо у него еще не старое, красивое, а глаза пронзительно яркие. – И вот еще что. – Он посмотрел на Виктора. – В окрестностях Чернокаменска нет волчьих стай. Уж я бы знал.

– Матвей, тот, с кем мы тело нашли, что-то говорил про полнолуние и про озеро, – вспомнил Дмитрий недавний разговор. – При чем тут озеро?

Они снова переглянулись, словно у них была одна на всех тайна, знать которую Дмитрию не положено.

– Озеро тут ни при чем, – медленно сказал Кайсы, – но тебе лучше уехать из города.

* * *

Обратно, в дом Никитичны, Дмитрий возвращался расстроенный. С Виктором они попрощались тепло, как и положено старинным друзьям, вот только осадок на душе остался нехороший, словно бы и сам город, и люди, в нем обитающие, были не рады новому гостю и изо всех сил старались его выжить. Не дождутся! Не для того он пересек пол-России, чтобы сдаться. Сейчас разговор с Кайсы казался ему сказкой, придуманной специально для того, чтобы запугать чужака, заставить уехать из города, так и не поняв, что здесь происходит, и происходит ли вообще хоть что-нибудь мало-мальски значимое.