Страх заставил ее действовать. Девушка поднялась с пола и бросилась к двери. Чувство страха было новым для нее, холодным и нежеланным.

Мужчина протянул руку и поймал ее за волосы.

— Не так быстро, — сказал он, волоча ее на середину комнаты.

Дэниел за подбородок поднял вверх ее голову так резко, что девушка почувствовала боль в горле. Не имеющей сил на сопротивление, Лорелее ничего не оставалось делать, как только смотреть в его красивое, а сейчас искаженное гневом лицо.

— Игра закончена, не так ли? — холодно спросил Дэниел. На его лице гнев сменился отвращением, и он оттолкнул девушку. Потеряв равновесие, Лорелея растянулась на кровати.

— Боже, — пробормотал Дэниел, — никогда не думал, что это будешь ты.

Все ее чувства смешались, отяжеляя сознание. Постельное белье, на котором она сейчас лежала, пахло хвоей, мазью и потом. Лорелея заметила резко выделяющийся тонкий белый шрам на его пылающем лбу, дрожащий подбородок, напряженные, стиснутые в кулаки руки. В комнате было темно и очень холодно. Девушка удивилась тому, что никто не подложил в печку дров.

— Первый раз тоже была ты? — требовательно спросил Дэниел. — Тебе доставило столько хлопот залечить мои раны. Поставь себе за это высокие оценки. И не жаль тебе было уничтожать так хорошо сделанную работу?

Лорелее стало плохо. Она зашевелила губами, но с них не слетело, ни звука. За что он так оскорбляет ее?

— Да, ты опытная, — продолжил мужчина, усаживаясь рядом с ней на кровать. Она отпрянула. — Я-то думал, что хорошо разбираюсь в женских хитростях, но ты превзошла всех в этом искусстве.

На плечо девушки тяжело опустилась загипсованная рука. Здоровой рукой Дэниел поглаживал ее шею, нащупывая большим пальцем сонную артерию.

— Здесь ты собиралась перерезать мне горло? — прошептал он. — Да, сонная артерия. Ты как-то говорила мне, что это один из самых главных кровеносных сосудов в теле, — его палец с силой прижался к пульсирующей артерии, и Лорелея вздрогнула. — Один удар, и смерть неминуема. Быстрая смерть даже милосердна, как ты говоришь.

Лорелея дернулась в сторону от него. Дэниел вернул ее назад.

— Скажи хоть что-нибудь, черт возьми!

Горькие слезы отчаяния хлынули из глаз девушки. Наконец она смогла заговорить. От испуга и замешательства ее голос звучал хрипло. С трудом подбирая слова, Лорелея спросила:

— Дэниел, что все это значит? Я ничего не понимаю. Ты пугаешь меня.

— Пугаю тебя? — он дерзко усмехнулся. — Прошу прощения. — Его рука продолжала исследовать Горло девушки. — А как, по-твоему, я должен вести себя с хитрой сукой, которая пришла убить меня в Моей постели?

— У-убить тебя? — запинаясь, проговорила Лорелея. — Что за бредовая идея пришла тебе в голову, Дэниел? Дева Мария, с чего ты подумал, что я…

— Уверен, что ты не станешь это отрицать.

— Ты болен, — прошептала она. — Тебе нужна помощь. Контузия повлияла на твой рассудок.

— Нет. Она только ненадолго ослепила меня. И снова его рука вцепилась ей в волосы.

— Дэниел, послушай меня.

— Да, это отличная идея. Тебе так много нужно объяснить мне.

Девушка попыталась вывернуться, но он крепко держал ее. У Лорелеи болели виски от его хватки. Она слышала, как громко бьется его сердце.

— Пожалуйста, отпусти меня. Я не могу ничего сообразить, когда ты насильно принуждаешь меня.

— Насильно? — из его груди вырвался хриплый смех. — Я ничего не заставлял тебя делать насильно. Ты охотно делала все сама.

Без всякого предупреждения Дэниел оттолкнул девушку, словно ее близость стала ему противна. Она упала на кровать.

— Говори, — потребовал он.

— Я хотела прийти раньше, — проговорила она, осторожно дотрагиваясь до шеи. Но проповедь долго не заканчивалась. Отец Эмиль и отец Гастон вновь затеяли спор о правах человека. Было уже почти темно, когда я смогла уйти.

— Хорошо продумано. Темнота отлично подходит для твоей цели.

Гнев, такой же головокружительный, как глоток свежего пива, вывел Лорелею из оцепенения. Она уперлась руками в кровать и села.

— Цель моего прихода сюда, — огрызнулась девушка, — снять гипс с твоей руки. Я надеялась, что ты еще не спишь, и я смогу сделать это.

Дэниел посмотрел на нее с сомнением:

— Так бы ты объяснила мою смерть? Ангел милосердия приходит оказать помощь раненому пациенту. Взмах ножа, и…

— Да у меня нет ножа. Раскрой глаза, черт возьми!

Новая вспышка гнева заставила Дэниела замолчать. Лорелея смаковала свою первую маленькую победу. Наклонившись, она извлекла из-под кровати инструмент, который он вырвал из ее рук несколько минут назад. Напрягшись, Дэниел отодвинулся от девушки.

— Посмотри на это, Дэниел. Ножницы. Всего лишь ножницы, — она бросила их на кровать. — Если я законченная притворщица, как ты утверждаешь, зачем тогда мне использовать эти ножницы? У меня под рукой есть наркотики и острые, как бритва, скальпели. Но я ничего этого не принесла с собой. Только ножницы, чтобы разрезать повязку.

И снова в его глазах промелькнуло сомнение в правдивости ее слов. В замешательстве Дэниел откинулся на спинку кровати.

— О Боже, — прошептал он.

— С какой стати, — спросила она дрожащим от гнева голосом, — ты подумал, что я или кто-то другой пытаются убить тебя?

— Лорелея, я совершил ошибку.

Признание вины должно было обрадовать девушку, но она чувствовала пустоту и горечь обиды. Своими обвинениями он оскорбил ее, отверг ее дружбу, усомнился в ее искренности.

Дэниел сел в изголовье кровати, подперев голову здоровой рукой. На лице мужчины отражалась боль, а глаза молили о пощаде. Но Лорелея позволила своему гневу зайти дальше.

— Ответь на мой вопрос, Дэниел.

— Постарайся забыть о моей глупости. Просто в моей голове засела дурацкая мысль об убийстве, — быстро ответил он. — Наверное, во всем виноват опий. Это все.

— Ты бросаешь мне в лицо чудовищные обвинения, а затем просишь, чтобы я об этом забыла. Однажды я сказала тебе, что не смогу вылечить тебя, пока ты не скажешь, где у тебя болит.

— Некоторые болезни нельзя исцелить при помощи шин и бинтов, — на его губах появилась горькая улыбка. — Сядь, Лорелея. Пожалуйста.

Девушка осторожно опустилась на кровать. Кожаные ремни скрипнули под ней. Медленно и осторожно Дэниел протянул ей ножницы острым концом к себе. Лорелея взяла их.

— Значит, ты считаешь, что пора снимать эту штуку? — Дэниел кивнул на свою загипсованную руку.

— Да. Кость уже срослась. Я считаю, что пора снимать, иначе мышцы станут дряблыми.

Дэниел придвинул ближе табуретку с лампой.