После всех этих процедур я, совсем обессиленная, отдалась в руки сиплой блондинки, которая подрядилась проводить меня обратно в келью.

Перед сном попытка договориться со страхом удалась. Он говорит все громче и четче, предлагая смыться.

Ну давай пару дней осмотримся, а потом решим, вступает с ним в диалог исследовательская часть меня.

Ну, ну, вот так людей и зомбируют, а потом ты сама не заметишь, как все деньги сюда отнесешь, органы им продашь и сдашься во служение, и станешь нести людям их миссии, долдонит страх. Помнишь Вохмянина? Вот, ага! Что, казалось, ему надо было – и дом, и бизнес, и жена. Нырнул в какую-то секту, все продал, живет у них и распространяет агитирующие брошюрки. И ты туда же!

Все в жизни надо попробовать! И вообще, не сравнивай меня с Вохмяниным, злится другая моя часть.

Не принимая душ и не смывая косметики, я упала на кровать и заснула. Слишком много эмоций и слишком много впечатлений принес сегодняшний день. Мозгу нужен отдых.

Телефон звонит прямо в ухо, мне кажется, я смотрю сон под музыку. Точнее, под монотонную, напряженную трель. Открываю глаза, несмытая тушь противно режет глаза. За окном рассветает.

– Але! – еще во сне говорю я.

А что мне снилось? Или снится?

– У вас есть десять минут, чтобы принять душ и привести себя в порядок! Учитель ждет вас!

В трубке раздались короткие гудки.

Какой на хрен учитель! Я только что приехала, хочу спать, заплатила пятнадцать штук баксов за то, чтобы меня будили ни свет ни заря, селили в общежитской каморке и брали мазки. Да пошли вы в жопу, решила я и отрубилась...

* * *

– Ну какого черта! Холодно же! – я натягиваю на себя подушку, но она слишком маленькая, чтобы меня согреть. Холодно, кто-то трясет меня за плечо. Я открываю глаза.

– Вы приняли кодекс, будьте добры следовать инструкции! – Все та же маленькая сиплая блондинка.

Хладнокровно изучает мое голое тело в трусах. Какая наглость! Где, спрашивается, культура?

– Вставайте! – приказывает она.

– Не буду! Я спать хочу! – отмахиваюсь я и переворачиваюсь на другой бок. Фу, тоталитарная секта какая-то. Надо выспаться и валить отсюда. И хрен с этими бумажками, и... Не успеваю я додумать мысль, как оказываюсь совершенно мокрой, по телу стекает вода, меня бьет озноб!

– Да что ты, сука, себе позволяешь! – вспрыгиваю с кровати я. – Что это за свинство!

Меня облили ледяной водой, вся постель мокрая.

– Вы подписали кодекс! – монотонно объясняет экзекуторша. – В случае отказа следовать инструкции, вам не возвращаются оплаченные средства и вы подвергаетесь суду организации.

– Что за бред! Да вы находитесь в тридцати километрах от Москвы, что мне помешает от вас уехать?

– Вы можете попробовать! – улыбается она своими маленькими ровненькими зубками.

Я смотрю на эти зубки, и что-то мне подсказывает, что дело дрянь.

– Учитель ждет. Вы приехали сюда учиться. Познавать новое. Нашему ордену уже больше двухсот лет и, поверьте, мы знаем, что лучше для вас. Учитель вам все расскажет. От нас еще никто не хотел сбежать, но поначалу все в шоке. Это нормально. Через шок мы познаем себя, это конечная форма человека. Там, где заканчивается характер индивида, начинается его духовное существо.

– Но я не хочу заканчиваться! Я хочу начаться, и ваши методы для меня неприемлемы!

– После общения с учителем вы поймете, что наши методы – это единственные, помогающие прийти к сути.

– Они похожи на тюремный режим! Вы варвары, человек не успел прийти в себя, а вы обливаете его холодный водой! – я врываюсь в ванну.

Блондинка как ни в чем не бывало проследовала за мной, на ней, так же как и вчера на администраторе, фиолетовый сарафан, а в волосы вплетены лилии. Я демонстративно хлопаю дверью перед ее носом. На тебе, надзиратель лесбийский. Нечего меня рассматривать! Все здесь только и делают, что изучают меня. А это я, между прочим, приехала сюда учиться!

– Вы взрослый, состоявшийся, ответственный человек, вы прочитали соглашение и поставили под ним подпись. А теперь отказываетесь от вашего же обещания.

Я слушаю ее через дверь, злостно вытираюсь и понимаю, что она права.

Раз решила играть, доигрывай до конца, поздно отступать. Ставки сделаны, ставок больше нет. В жизни все надо попробовать, попробуем и это!

Я одеваюсь, и мы снова идем по бесконечному коридору, как по лабиринту, здания объединены стеклянными переходами, на полу лежат ковровые дорожки и из-за них мы движемся неслышно, как привидения.

Сомнения опять влезают мне в голову. Какая же ты все-таки дура, вот что с женщиной делает отчаяние. Это же надо было на такое подписаться! Девственница. Гы-гы. Только глупая малолетка может влезть в такое. Неужели это тоталитарная секта? Когда находишься в неадекватном эмоциональном состоянии, вследствие стресса совершаешь такие глупые и вредные для жизни поступки, которые никогда бы не сделала в своем нормальном состоянии. Поведение твое иррационально. Саморазрушительно.

Мы идем целую вечность, спускаясь вниз, поднимаясь вверх. Лестницы, коридоры, снова лестницы, сам черт ногу сломит. Я запыхалась, надо меньше курить.

Наконец мы останавливаемся перед какой-то дверью. Блондинка толкает ее, дверь распахивается.

В конце комнаты на большом кресле с подставкой для ног сидит высокий статный мужчина, его черные вьющиеся волосы блестят от восходящего солнца, глаза не моргая смотрят куда-то сквозь нас. Он смотрит вдаль. Смуглая кожа, широко расставленные выразительные глаза, греческий нос, аристократический подбородок. Я любуюсь его профилем. Блондинка сложила руки на груди, как гейша в японском фильме, поклонилась и исчезла.

Я продолжаю стоять в дверях. Он молча глядит на меня. Я на него. Мы изучаем, ощупываем друг друга глазами. Его взгляд не выражает ничего, мой, наверное, искрит удивлением, восхищением. Красивый мужчина – это он, этот человек в кресле, теперь я знаю, что такое красота. По комнате развешано множество светильников, их свет добавляет сияния его красоте.

– Белый цвет – символ невинности! – вдруг говорит мужчина мягким успокаивающим баритоном.

Странно, обычно я долго присматриваюсь к людям, но этот мужчина – необычный человек. Мне кажется, я его знаю всю жизнь. Он имеет в виду мой белый свитер, а мне кажется, что он уже меня тысячи раз в нем видел.

– Или символ лени! Белый цвет подходит всем, и когда не знаешь, что выбрать, выбираешь его!

Я все еще стою в дверях, не решаясь зайти.

– А зеленый – символ гармонии, успокоения!

Он в зеленой тунике, через вырез которой торчат черные завитки волос на груди. Я смотрю на них и мне кажется, что я уже прикасалась к ним, играла с ними ногтями, они родные мне. Очень знакомые.