«Морис» ответил, подробно обосновав каждое свое предложение. Прошло полгода, и вот в феврале 1945-го начальник Разведуправления Красной армии поздравил источников с высокими наградами.

«Мастер», «Доктор» и «Милорд» были удостоены высшей награды нашего государства — ордена Ленина, «Малыш» — ордена Красной Звезды, «Муза» — ордена «Знак Почета», «Мерлин» — медали «За боевые заслуги».

Через полгода были награждены и сотрудники резидентуры «Омега». Майор Лев Сергеев заслуженно получил орден Ленина, старший лейтенант В. Грудинко — орден Отечественной войны I степени, капитан Савельев — орден Красной Звезды.

Офицеры Центра, руководившие работой резидентуры «Омега», полковники М. Муромцев и М. Мильштейн стали кавалерами ордена Ленина.

В этом же Указе Президиума Верховного Совета СССР была и фамилия начальника ГРУ генерал-лейтенанта И. Ильичева. Он стал обладателем ордена Кутузова I степени.

…В декабре 1945 года закончился срок командировки Льва Александровича Сергеева. Он возвратился в Москву.

В документе по итогам его работы в США говорилось: «Созданная «Морисом» группа агентов была признана Центром весьма ценной. Одновременно с увеличением агентурной сети «Морис» добился активизации ее работы. Преодолевая трудности в руководстве агентурной сетью, «Морис» умело руководил своими агентами, которые передали ему около 20 тысяч листов секретных и «совершенно секретных» документов.

Материалы агентов резидентуры «Мориса» в своем большинстве использовались для докладов советскому правительству».

К этой высокой оценке следует добавить, на мой взгляд, еще одну важную деталь. Ни один из агентов, которыми руководил резидент «Морис», не был раскрыт контрразведкой США. А это, как известно, дорогого стоит.

В послевоенный период Лев Александрович продолжил службу старшим офицером Главного разведывательного управления, потом работал в Комитете информации при Совете Министров СССР.

В 1960 году в возрасте 54 лет полковник Лев Сергеев был уволен в запас.

В последние годы жизни Лев Александрович оказался одинок. Жена Нина Александровна умерла раньше, детей у них, к сожалению, не было.

Скончался выдающийся советский разведчик — полковник Сергеев — в декабре 1994 года.

Начальник отдела кадров молчал. Смотрел на подполковника Хоменко, щурился и молчал. И от этого взгляда у Александра Андреевича становилось как-то тревожно на душе. Нет, ничего не предвещало неприятностей. На дворе стоял 1952 год, он успешно окончил Военно-дипломатическую академию и был назначен в аппарат военного атташе в одну из зарубежных стран.

— Ну и подложил ты нам… сюрприз, — сказал кадровик.

Хоменко судорожно стал соображать: о каком это сюрпризе идет речь? Видя замешательство подполковника, кадровик усмехнулся:

— Ты когда в постель с женой ложишься, о чем с ней говоришь?

Откровенно говоря, Александру Андреевичу после такого вопроса хотелось послать кадровика куда Макар телят не гонял. Но сдержался: все-таки он пусть и молодой, но военный дипломат. И потому в ответ Хоменко загадочно улыбнулся:

— А я в постели с женой не говорю, а действую!..

— Молодец!.. — рассмеялся собеседник. — Тогда скажи мне, где трудится твоя половинка?

— После окончания «техноложки», то есть химико-технологического института, ее распределили в лабораторию. А называется она лабораторией измерительных приборов. Начальником у нее какой-то Курчатов.

Только через четыре года лаборатория будет преобразована в Институт атомной энергии Академии наук СССР, а Игорь Курчатов со временем станет трижды Героем Социалистического Труда, лауреатом многочисленных премий, академиком, «отцом» советской атомной бомбы и всемирно известным ученым. Однако тогда, в 1952 году, эта фамилия ровным счетом ничего не говорила Хоменко. Впрочем, как и лаборатория измерительных приборов, где трудилась его любимая Тамара.

— Н-да… — многозначительно сказал кадровик. — Ты поезжай-ка домой. Поговори с женой. А пока я тебе одно скажу: не выездной ты, Хоменко.

— Это как, не выездной? — возмутился Александр Андреевич.

Он учился столько лет, грыз гранит науки, окончил Военно-дипломатическую академию, получил направление, считай, уже чемодан сложил, и вдруг на тебе, не выездной.

— Слушай меня, подполковник, — перешел на шепот кадровик, — курчатовская лаборатория занимается разработкой атомного оружия. А твоя любимая супруга — носитель государственных секретов. Да таких, которые тебе и не снились.

Он окинул глазами свой кабинет, словно опасаясь, что кто-то их услышит.

— А теперь думай сам. Работы по созданию атомной бомбы кто курирует?

Александр Андреевич конечно же знал ответ на этот вопрос. Работы курировал лично Лаврентий Павлович Берия.

— Так что ни о какой поездке за границу не может идти и речи. Во всяком случае, пока твоя жена трудится в этой лаборатории.

В общем, сложилась патовая ситуация. Учился, столько лет готовился — и, как шутили на фронте, «получи фашист гранату». Однако тут было не до шуток. Конечно, работу ему нашли. Не оперативную, разумеется. Направили в информационное управление. Душа, конечно, не приемлела, но куда денешься — смирилась. Впрочем, потом он будет благодарен судьбе за эти два года в информации. Опыт получит бесценный, который очень пригодится в будущем.

А начал Хоменко с того, что поручили ему сделать перевод книги немецкого генерала Гейнца Гудериана, военного теоретика, пионера моторизованных способов ведения войны, родоначальника танковых войск.

В подчинении у него была группа переводчиков, в которой работали, как рассказывал Александр Андреевич, «представители весьма знатных фамилий: сыновья известных советских полководцев и партийных деятелей. И они хоть время от времени «выбрасывали номера», но «пахать» умели, и потому группа уложилась в срок сдачи книги в набор».

После столь успешной пробы сил Александру Андреевичу доверили работу весьма серьезную и ответственную: обработку и анализ поступающей информации. А информации было вполне достаточно. Организация Североатлантического договора НАТО, образованная в 1949 году, проводила ярко выраженную агрессивную политику. Разгоралась «холодная война». Следовало провести тщательный анализ и просчитать все геополитические опасности, которые могут нести угрозу Советскому Союзу. Разумеется, и разработать меры по противодействию.

Подобная работа была выполнена. Докладная записка, отработанная Александром Хоменко, утвержденная руководителем группы, потом начальником управления, за подписью начальника Информации ГРУ генерал-лейтенанта Василия Хлопова легла на стол И. В. Сталина. Разумеется, перед тем как отправить записку в Кремль, с ней ознакомились и начальник Генштаба, и министр Вооруженных сил Маршал Советского Союза Александр Василевский. И никто не заметил ошибки, допущенной Хоменко. В звании Хлопова — генерал-лейтенант танковых войск — оказалась потерянной буква «н». Получилось не «танковых», а «таковых». Сталин единственный выловил ошибку и шутливо написал на полях: «Каковых?» В таком виде она и возвратилась в ГРУ на стол Хоменко. Кстати, текст докладной записки не вызвал у руководителей страны никаких сомнений, уточнений или возражений. Это к слову о том, насколько внимательно изучал Сталин документы, представляемые разведкой.