Я задумалась. Как было бы здорово, будь такой форум, где просишь: «Помогите придумать отмазку для такой-то ситуации», и люди по всему миру присылают тебе свои предложения.

– Блайт? – вдруг произнес женский голос.

Я застыла. Но не оглянулась, так как в раздавшемся голосе послышалась неуверенность, а мне не хотелось показывать девушке свое лицо. Поэтому я сделала единственное, что пришло мне в голову: рухнула на колени у основания могильного камня и притворилась, что безутешно рыдаю.

– Почему? – простонала я. – Почему ты ушел? Я так скучаю по тебе, дорогой, милый, эм… – Я глянула на имя на камне. Ох, черт! – Эбенезер! Почему я потеряла тебя?

Я посмотрела на даты и поняла, что парень умер в 1897 году. Уупс. Я протянула руку к камню, чтобы прикрыть дату, и уперлась лицом в нее, продолжая притворно рыдать.

– О господи, тебе точно надо лечиться, – произнес мужской голос.

Я выглянула из-под руки и увидела, как черный ботинок на толстой подошве утыкается в мое бедро и толкает меня на сырую, коричневую траву. Я подняла голову и увидела, что мне улыбаются Сай и Дженна. На меня нахлынуло облегчение. Может, я и не доверяла полностью этой парочке, но, по крайней мере, меня застукали не парень-кретин, облитый йогуртом, и не мымра со сверкающими ногтями, та, что в первый день обозвала меня девочкой с козявкой.

– Черт возьми, что ты делаешь? – спросил Сай.

Я поморщилась, будто застыдившись самой себя, и моргнула несколько раз.

– Ничего, – ответила я и решительно потрясла головой, подчеркивая это.

Сай и Дженна расхохотались.

– Блайт, ты самая худшая лгунья на всей планете! – воскликнула Дженна.

Я надулась:

– Ну, извините меня. У меня не так много опыта.

– Дай угадаю, – подразнил Сай. – Ты врала в первый раз?

Я встала на четвереньки, затем поднялась и сказала:

– Сказать по правде, вчера мне посчастливилось очень убедительно соврать. – Я вытерла руки и выпятила подбородок. – Более того, родителям.

Ребята одновременно выдали «Ах!» и закивали. Я усмехнулась.

– Без обид, но твоего отца вряд ли можно назвать полиграфом. Мы врали ему годами, а он даже не догадывается об этом, – сказал Сай.

– Самое смешное, когда мы говорим правду, то он думает, что мы врем, – добавила Дженна.

Ее трехцветные волосы прилипли к лицу и шее прямо под мокрой шерстяной шапочкой. Подводка для глаз текла по лицу с двух сторон, как черные слезы. Она посмотрела на Сая:

– Только не вчера.

– А что случилось вчера? – спросила я, продев руки в рукава, словно в китайскую ловушку для пальцев.

Сай почесал голову:

– Ну, вчера после занятий, как только я принялся отбывать наказание, твой отец позвал меня в кабинет и сказал, что я могу уйти домой. Он отменил мое наказание.

– Да ладно, правда? Круто! – воскликнула я.

– Кажется, кто-то рассказал твоему папе о том парне, который кидался в тебя картофельными шариками, – произнесла Дженна с преувеличенно наивным видом. Она имела в виду меня. И мне показалось, что Дженна не считает меня ябедой, а благодарит меня, и от этого я испытала большое облегчение. – Когда твой папа уточнил детали случившегося у дежурной учительницы, она это подтвердила. Так как Сай не начал первым, то его освободили. Правда, малыш? – Она лучезарно улыбнулась Саю.

Он наклонился и одарил девушку сладким поцелуем, и мне стало неловко находиться рядом.

Я уже привыкала к Саю и Дженне, поэтому сказала:

– Ээээй? Можем отложить прелюдию на будущее, когда я не буду стоять рядом с вами под проливным дождем?

Будто по сигналу с неба донесся резкий раскат грома. Сай с Дженной оторвались друг от друга и засмеялись, все еще глядя друг другу в глаза. Они находились в такой гармонии, что им даже не надо было разговаривать.

Мне тоже так захотелось.

Сверкнувшая рядом молния вернула меня в реальность. Почти сразу же раздался гром, и я вспомнила, что мне стоит пошевеливаться. Я очень не хотела признаваться ребятам в том, что участвую в охоте. По какой-то причине я думала, что это испортит их мнение обо мне. Но пока старалась придумать, что сказать, Сай вдруг показал налево и произнес:

– Парень там. Рядом с плитой, на которой сверху крест.

Я почувствовала, как у меня округлились глаза.

– Какой парень? – спросила я; брови задвигались вверх и вниз, будто пара гусениц, страдающих параличом. – О чем ты говоришь?

Дженна старалась не смеяться, но смех все равно прорывался. Сай просто покачал головой и одарил меня полуулыбкой.

– Мертвый парень, – сказал он. – Из подсказки. Ты же понимаешь, о чем я говорю. Не знаю, почему ты притворяешься… Господи, ты самая худшая лгунья!

Сай громко засмеялся, и я увидела искреннее удовольствие на его лице. Я бы сказала, что Сай не часто позволяет себе такое, ведь обычно он бывает намного сдержаннее. Поэтому я вроде как гордилась тем, что вызвала у него такую реакцию.

Дженна потянула Сая за руку к воротам:

– Пошли, мы покажем.

– Только если… – Сай остановил девушку. Затем протянул в мою сторону руку и изобразил скорбь. – Если тебе не нужно больше времени, чтобы оплакать любимого Эбенезера.

Я разразилась фальшивыми слезами и прикрыла лицо руками:

– Зачем ты мне напомнил об этом? О, Эбенезер! – Я ласково положила руку на надгробие. – О, любовь моя! Как я скучаю по тебе.

– Скучаешь? – усмехнулся Сай. – Ладно, мне очень жаль, но ты слишком похожа на ботаника, чтобы нас видели с тобою вместе. Мы идем домой. Не знаю, заметила ли ты, но начался дождь.

А затем повернулся и сделал вид, что хочет уйти. Но Дженна потащила парня за собой, и они показали мне плиту, которая стояла вплотную к дубу. Вероятно, дерево посадили после похорон, так как корни помешали бы выкопать могилу. Само надгробие было маленьким, но могила была ограждена белыми, размером с кулак камнями, врытыми в землю. Я опустилась на колени, увидела, как ручейки воды стекают по камню и собираются в основании каждой вырезанной буквы или цифры, и прочитала:

Я с трудом вытащила телефон из кармана мокрых джинсов – мне мешала намокшая ткань. Розовый силиконовый чехол защищал телефон от влаги. Я сделала снимок и проверила, как он получился. Слова было хорошо видно. А надгробие выглядело большим, чем показалось изначально. Оно было залито дождевой водой, а рядом лежали белые камни, опутанные корнями. Камни, деревья и ручьи. Именно так, как и должно быть. И я подумала, что Уильям Калеб Саймонс был бы доволен.