Филомена подняла руку и погладила его по гладкой щеке, чувствуя, как в горле застрял комок.

– Милый Джани, нет на свете человека более деликатного и благородного, чем вы.

Странный блеск появился в черных глазах, и он быстро отвернулся.

– Тогда позвольте мне привести в порядок ваш письменный стол, чтобы вы могли за ним работать как можно более успешно, – сказал он, улыбнувшись через силу. – Когда вы будете отвечать на ваше письмо, вы еще вспомните меня с благодарностью.

– Если хотите, – ответила Филомена с дрожащей улыбкой, позволив юноше сменить тему разговора. Она вернулась к своим чемоданам, чтобы наконец их разобрать. Оба работали в молчании, погрузившись в свои мысли.

Вскоре прозвучал гонг на обед, и Филомена решила, что вдвоем с симпатичным помощником они успели сделать очень много.

– Мисс Мена! – воскликнул Джани, открывая дверь.

Она подняла голову от туалетного столика, где торопливо поправляла прическу.

– Это лежало в коридоре рядом с вашей дверью.

Когда она увидела, что он держал в руках, острые углы царапавших ее мыслей смягчились, и она вспомнила недавнюю встречу с маркизом. И то возбуждение, что она испытала.

Филомена протянула руки и взяла аккуратный, хотя и неумело составленный букет из тех цветов, что она бросила, когда убежала из сада. К нему не прилагалось ни записки, ни карточки, только ленточка с тартаном Маккензи, которой был завязан букет. Но она догадалась, кто оставил его около дверей.

Филомена осторожно потрогала толстые розовые стебли, и сердце ее растаяло – Рейвенкрофт убрал со стеблей все шипы.

Лиам провел рукой по мягкой зелени свежего торфяного мха и постарался не вспоминать живую зелень глаз мисс Локхарт. Неужели ему предстоит пережить еще одно испытание на бесконечной дороге к миру? Почему он никак не может оставить в покое эту женщину? Ведь он не способен смотреть даже на такую невинную вещь, как мох, чтобы не вспомнить какую-нибудь часть ее тела. Гувернантка живет в замке Рейвенкрофт уже две недели, и каждый вечер во время обеда ему едва удается скрыть под столом, как он возбуждается в ее присутствии.

Он стал давить мягкие растеньица жесткой рукой и хрипло спросил Рассела:

– Так сколько баррелей торфа заказал Гриндал?

– Достаточно, чтобы обработать весь урожай, – ответил управляющий. – Он сказал, что обсудил это с вами.

– Я что-то не помню.

Рассел скинул шляпу, обнажив клочковатую рыжую шевелюру, и нервно почесал в затылке.

– Если вы не против, то я скажу, мой лэрд, что последнее время вы… немного рассеянны.

– Незачем мне это говорить!

Хотя это правда. Он всегда был целеустремленным, собранным и непреклонным человеком, и никакая англичанка не может его изменить. Винокурня Рейвенкрофтов едва не разорилась из-за пьяных выходок его отца. И будь он проклят, если внесет в это запятнанное наследие свой вклад и лишит дохода многие семейства.

Лиам вспомнил дыхательную технику, которой его обучил индийский гуру, сделал вдох через нос и, медленно считая, выдохнул через рот.

Рассел применил свою технику и сказал:

– Доставка оказалась дорогой, и мы едва ли сможем себе это позволить, не взяв часть доходов от арендной платы, потому что в прошлом году закупили новые медные заторные чаны для ячменя. Гриндал сказал, что торф ускорит горение в печи и нагревание ячменя, а также добавит аромат дыма к вкусу, поэтому большинство винокурен Хайленда используют эту технологию.

Черт побери! Он хотел, чтобы винокурня окупала себя, и стремился не брать средства для ее содержания из других источников дохода.

Лиам посмотрел направо на длинные ряды бочек из белого дуба, где созревает виски-скотч, потом снова взглянул на огонь в печи. Здесь он помогал бондарю Томасу Кэмпбеллу собирать и обжигать привезенные бочки для виски этого года. Для большинства такая работа была слишком тяжелой, но Лиам любил этот монотонный труд.

Сначала Эндрю набивает влажные дубовые пластинки на дно бочки и передает ее Томасу Кэмпбеллу для обжига над огнем. Затем Лиам берет уже обожженную бочку и сгибает доски, чтобы сжать их металлическими обручами, потом хватает кузнечный молот и забивает их на место. Лиам получал удовольствие от физического напряжения, от того, что находил выход своей силе. Ему так нужен был такой выход!

Проблема с торфом отвлекла его от этой деятельности, что было ему неприятно. Еще раз вдохнув и выдохнув, Лиам бросил кусок торфа обратно в емкость.

– В односолодовый виски Рейвенкрофт входят три – и не больше – компонента. Какие это компоненты, Эндрю?

Он повернулся к сыну, настроение которого было довольно мрачным, чернее сажи, испачкавшей его тонкую рубашку, а лицо – упрямым и несчастным. Лиам специально привел сына сюда, чтобы тот испытал радость напряженного труда, который следует за сбором урожая ячменя. Сначала перемалывают зерно, потом его заливают водой и получают сусло. Привозят и собирают бочки. В заторных чанах медленно происходит ферментация. Затем идет процесс перегонки. И наконец бочки с виски ставят на созревание, которое длится не менее трех лет и еще один день, а иногда и более двадцати лет.

– Не знаю я, какие компоненты, – пробормотал Эндрю.

– Конечно, знаешь. Они не меняются уже несколько столетий.

Лиам старался, чтобы в голосе не слышался его нарастающий гнев.

Мрачно глядя на ящики с мхом, сын поднял плечо:

– Я не помню!

Сжав зубы, чтобы не злиться на сына, на управляющего и на чертова поставщика, Лиам стал перечислять, отгибая пальцы:

– Ячменный солод, вода из реки Глен и дрожжи. Все! – сообщил он присутствующим. – И я не собираюсь добавлять к моему виски вкус золы от болотного торфа.

– Этот торф был специально заготовлен для скотча, – ответил Рассел. – И он вовсе не болотный.

Лиам не привык повторяться, но все равно медленно произнес:

– Ячмень. Вода. Дрожжи.

Рассел посмотрел на лэрда и захлопнул крышку ящика с торфом.

– Что вы хотите делать со всем этим?

– Сожгите его. Выбросьте в море. Подотритесь им! Мне все равно, – прорычал Лиам. – Но я шкуру спущу с любого, кто посмеет поместить его рядом с моим виски.

– Мистер Маккензи, – прозвучал рядом нежный хрипловатый голос, и все волосы на теле Лиама встали дыбом, а желание, как теплое масло, разлилось по телу и добралось до паха. – Я слышала, что из торфа получается отличное удобрение, если добавить его в компост. Может быть, внести его вместе с удобрением в верхний слой почвы перед наступлением морозов?

– Мисс Локхарт, леди Рианна! – Рассел радостно улыбался, снова снимая шляпу и приглаживая растрепанные волосы. – Какая приятная неожиданность!