Саня шел спереди, Таня — чуть приотстав.

— Кать, — тихонько проговорила она, — как думаешь, Иринка нас повесит или расстреляет?

— Это за что же?

— За то, что мы ее не дождались.

— Сама виновата, нечего так долго краситься, — пробурчала Катя. — За это время состариться можно.

Саня привел их в какой-то запущенный ремонтный бокс, маленький, полутемный и весьма нечистый. Музыка орала так, что у девчонок заложило уши. Зато какая это была музыка! Рок! Живые инструменты, натуральная гитара, старательный бас, немного расстроенные, но совершенно настоящие ударные… И играют здорово, нет слов. Супер, класс, отпад!..

— Мне Денис понравился, симпатичный, — шептала замерзшая Таня, когда вечером, спотыкаясь, они шли в потемках домой.

Катя сначала даже расстроилась. Ну почему, почему она не произнесла этих слов первая? А теперь получится, что она отбивает у подруги парня, а это самое подлое дело! Хорошо, что Таня так и не стала встречаться с Денисом, или с Данькой, как по непонятным причинам называли его в компании. Катя не пережила бы такого чужого счастья.

Но так получилось, что и сама она до сих пор молчит о своих чувствах. Да и что тут скажешь, тем более после того, как все так радикально запуталось. А любить — хочется. И не кого-нибудь и как-нибудь, а Даню, так, чтобы и ты его, и он тебя… Тогда это — настоящее счастье…

Возьмем Аню — она ведь такая счастливая была с Сергеем, однако длилось это не очень долго. Он сам все разрушил. И что же, так всегда происходит? Может, любовь у людей не может продолжаться вечно? Или хотя бы долго?

Маяковский изрек: «Любовная лодка разбилась о быт». Наверное, это у Ани и произошло.

Катя услышала звуки, доносящиеся из кухни. Значит, Аня проснулась, готовит обед. Катя зашла на кухню.

— Ну как, еще вопросы появились? — слегка улыбнулась старшая сестра.

— Появились. — Катя зевнула. — А ты знаешь, что такое любовь?

Аня замерла на мгновение. Отрицательно помотала головой, а потом прочитала наизусть стихи:

Классно у нее это получается! Она читает стихи как-то душевно, без формального пафоса, с каким-то особым, неописуемым придыханием и интонациями. Словно акценты расставляет.

А смысл? В самое яблочко!

Как будто мысли подслушала…

Аня сидела на кухне с подругой. Тихий, спокойный вечер, уютно. На окне — занавески персикового цвета, она купила их недавно. Увидела — и просто влюбилась: цвет очень уж необычный, прозрачно-нежный. И сервиз на полке — в тон занавескам. Новенький, керамический, с изысканно-утонченным золотистым орнаментом.

Подруги пили чай с ароматом лесной земляники и неспешно беседовали о своем, о женском.

Вроде бы все хорошо, рассеянно думала тем временем Аня, а на душе — все-таки невыносимо муторно. Глупыш Антон остался жив, Катя повеселела. А сначала даже гулять не хотела идти, но пришла подружка — и она быстро передумала.

Марина вот приехала. С ней можно говорить обо всем, ничего не тая, раскрыть сердце, мысли, душу — и не бояться. Она все поймет, не осудит, не выдаст. С ней можно быть слабой, нет нужды изображать из себя самостоятельную, успешную и уверенную в себе женщину, можно просто быть самой собой: ранимой, растерянной, испуганной — короче, какой угодно можно быть рядом с Мариной.

— Мне не хватало тебя, — говорит Марина.

— Мне тоже, — отвечает Аня. — Очень.

Карие глаза Марины встречаются с голубыми Аниными глазами. Все недосказанное передается взглядом. Столько произошло, а они были так далеко друг от друга! Конечно, существует почта, функционирует телефония, внедрен Интернет. Интернет — величайшее достижение человечества! Но он не заменит живого общения, взаимопроникновения голубого и карего…

Общение, при котором не видишь собеседника и не можешь заглянуть ему в глаза, не приносит удовлетворения. После него всегда остается чувство недополученной радости и чего-то недосказанного. Недаром же существует выражение — «нетелефонный разговор». Правильно, есть в мире вещи, о которых не сообщают заочно. О них говорят только тет-а-тет, наедине, без свидетелей и посредников.

— Ты все еще любишь Сергея? — спрашивает тихо Марина.

В этом вопросе нет любопытства. Ноль наглости, минус беспардонность. Только лишь осторожное сострадание, трепетное беспокойство за подругу.

— Только тогда, когда вижу.

— Значит, у вас еще есть шанс быть вместе?

— Шанс быть вместе — есть, — задумчиво отвечает Аня. — Но шанса быть счастливыми — нет.

— Почему?

— Сама не понимаешь?

— Не понимаю.

— Разбитую чашку не склеишь, — выдает Аня серую прописную истину.

— Неправда. Можно склеить.

— Склеить-то можно, но напиться из нее не получится.

— Ты говоришь банальности, — так же тихо возражает Марина. — Не узнаю тебя. Прежняя Аня всегда была противницей банальных фраз и стереотипов, она жила наперекор и вопреки законам, ненавидела правила, ее невозможно было загнать в рамки.

— Прежней Ани больше нет, — отвечает Аня, и в этой фразе тоже слышен отзвук какого-то старого, пошлого и, конечно же, невыносимо банального водевиля. — Она умерла, давно уже, вместе со своим ребенком. Ей пришлось измениться, чтобы жить дальше.

— Хорошо, — соглашается после паузы Марина. — Но и он ведь — тоже изменился. На нем это тоже отразилось. Не спорь, я видела. Да-да, я встречала его. У Сергея глаза больной собаки, которую больно пнул хозяин, которая страдает от этого, жалобно скулит, но все равно к нему ползет. Он любит тебя…

— Не так любит, как надо.

— А как надо? Скажи ему.

— Поздно…

Марина хочет сказать еще что-то, но Аня жестом ее останавливает.

— Есть одна восточная притча, ты ее наверняка слышала. К Будде пришел его ученик и сказал: «Я не верю тебе, не верю, что ты всемогущ. Но если ты явишь мне какое-нибудь чудо, пусть даже самое незначительное, то я поверю тебе и охотно пойду за тобой…» Будда грустно улыбнулся и явил ученику чудо. Изумленный, но удовлетворенный ученик воскликнул: «Теперь я верю! И я пойду за тобой…» Но Будда его остановил: «Поздно. Теперь ты мне не нужен…»

— Да, я слышала такой рассказик. В той или иной форме…

— Тогда ответь, только честно. Тебе понятен смысл?