— Пошли на кухню, не будет ему мешать, — шепнула Дайана.

— Дедушка к вечерним новостям относится очень серьезно, — сказала Дайана, раскладывая по тарелкам овощное рагу. — Для него они как окно в мир. Он так в это время сосредоточен, что не замечает ничего вокруг. Я думаю, что он даже не заметил, что мы вернулись.

— Хорошо, когда у человека имеются интересы, — не сводя взгляда с Дайаны, отозвался Роберт. — Даже такие странные. Для меня же это одно из самых пустых занятий — смотреть новости по телевизору.

— Нет, ты не подумай, что он всегда интересовался новостями. Это он в последнее время стал увлекаться ими. Наверное, потому, что ему читать стало трудно, глаза уже не те. Вот он и утоляет информационный голод просмотром передач.

— Извини, я не хотел обидеть твоего дедушку, — смутился Роберт, принимая из рук Дайаны тарелку.

Дайана ела с аппетитом, быстро, без всякого жеманства, и прикончила порцию почти одновременно с Робертом. Заметив его пристальный взгляд, смутилась.

— Я очень голодная была.

— Как врач скажу тебе: это прекрасно, когда у человека хороший аппетит. К тому же ты такая худенькая, что порция овощного рагу тебе совершенно не повредит.

— Да? Спасибо.

Роберт встал из-за стола, подошел к Дайане и, обняв ее за плечи, поднял со стула.

— Я целый вечер мечтал только об одном, — прошептал он.

— О чем же? — тоже шепотом спросила она.

— Вот об этом.

Роберт обхватил лицо Дайаны ладонями и приник к ее губам. У Дайаны от прикосновения его губ подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она обвила его шею руками и страстно ответила на поцелуй.

— Вот сейчас я счастлив на вес сто процентов, — прижимая Дайану к груди, сказал Роберт.

Она выскользнула из его объятий, взяла за руку.

— Пойдем в мою комнату, целоваться на кухне я считаю верхом неприличия.

— На кухне или вообще? — пошутил Роберт.

— Я же сказала, на кухне, — засмеялась Дайана и потащила Роберта к себе в комнату.

Только успев притворить за собой дверь, они тут же вновь сплели руки и слились в страстном поцелуе. Занятые поцелуем, они незаметно для себя оказались на кровати Дайаны.

Когда Дайана обнаружила это, она сквозь пелену тумана, застилавшего голову, подумала, что ей следовало бы смутиться этим, но она не смогла. Вместо этого она лишь крепче прижалась к Роберту и вновь погрузилась в водоворот сладостных ласк.

В следующий раз она вернулась в действительность, когда услышала вежливое покашливание за дверью и голос деда:

— Я пошел к себе.

— Хорошо, дедушка, — отозвалась Дайана, освободив губы от губ Роберта.

Она представила, какую картину застал бы дед, отвори он дверь в ее комнату, и возблагодарила его в мыслях за тактичность.

Дайана легонько оттолкнула от себя Роберта и легла на спину.

— Я поступаю плохо, — прошептала она, прикрыв глаза.

— Почему, дорогая? — Роберт лег рядом с ней, и она услышала его прерывистое дыхание.

— Плохо, — упрямо повторила она. — Мы с тобой едва знакомы, а я позволяю такое.

— Глупышка. — Его рука нежно прошлась по ее волосам. — Почему же плохо? Тебе ведь хорошо.

Дайана резко села, подогнула ноги и обхватила колени руками.

— Да, Роберт, мне было так хорошо, что даже не хватает слов, чтобы это описать. Мне было так хорошо, словно я очутилась в раю.

— А мы ведь с тобой и находимся в раю. Ведь недаром же эти острова называют обретенным раем. Я чувствую себя так же. Мне очень хорошо с тобой, Дайана. Мне не было так хорошо никогда в жизни.

— Правда? — Дайана резко развернулась к нему. — Ты тоже это чувствуешь?

— Да, — нежно сказал Роберт и, взяв ее за руку, притянул к себе.

Дайана опустила голову на его грудь и прислушалась к частому биению его сердца. Оно стучало прямо ей в ухо, сливалось со стуком ее сердца. Дайане не хотелось слов. Бившиеся в унисон сердца, руки Роберта, гладившие ее по спине, его дыхание, щекотавшее ее ухо, говорили больше всяких слов.

— Представляешь, — сказал он через некоторое время, — я не хотел сюда ехать. Что бы было, если бы я настоял на своем и не поехал?

— Мы бы никогда не встретились.

— И это было бы ужасно. — Роберт еще крепче прижал Дайану к себе.

— И это было бы ужасно, — эхом повторила она.

Стрелки будильника, стоявшего на тумбочке у кровати, подбирались к одиннадцати, когда Роберт, вздохнув, произнес:

— Мне, наверное, пора. Завтра тебе рано вставать.

— Да, — ответила Дайана, проклиная про себя работу, на которую завтра ей действительно предстоит идти.

— Мне так не хочется расставаться с тобой. — Рука Роберта дотронулась до щеки Дайаны.

— Мне тоже. — Она прижала щекой его руку к своему плечу.

— Но я должен идти. — Голос Роберта прозвучал печально.

— Да… — Ее голос дрогнул.

— Я жду тебя завтра у себя. Я хочу познакомить тебя с Майклом. Майкл — отличный парень, тебе он понравится.

— А я ему? — Дайана хитро прищурилась.

— Конечно. Разве в этом могут быть сомнения? — Роберт притянул ее к себе и нежно поцеловал. — Я пойду, — дрогнувшим голосом сказал он. Как же ему не хотелось покидать Дайану! — До встречи!

— До встречи! — Дайана постаралась произнести это как можно бодрее, но ей и самой ужасно не хотелось расставаться с Робертом. Она не представляла, как дождется завтрашней встречи. Целый день без него — это же так долго. Это же целая вечность.

У дверей, к которым они подошли на цыпочках, боясь разбудить Бена, Роберт вновь поцеловал Дайану, а на прощание сказал:

— Дайана, я хочу быть рядом с тобой всегда. А мой отпуск скоро закончится, и я должен буду уехать. Но я не хочу, вернее я не смогу быть от тебя далеко. Я еще ничего не знаю, но я что-нибудь придумаю, чтобы нам быть вместе. Что ты думаешь об этом?

Ей хотелось запрыгать от радости и закричать, что она этого хочет больше жизни. Но она не посмела. Чуть отвернув голову в сторону, Дайана пробормотала:

— Роберт, я думаю, что еще рано об этом говорить. Мы ведь так мало знакомы. Нам надо разобраться в своих чувствах.

А в голове стучало: какую же ерунду я несу! Я же так не думаю.

— Какая разница?! Терпеть не могу эти слова: мало знакомы! — вскричал Роберт, схватив ее за руки. — Разве это имеет какое-то значение? Хотя, может, я действительно тороплю события. Может, свои чувства я переношу на тебя, желая, чтобы ты относилась ко мне так же, как и я к тебе. Но это простительно. Я хочу до своего отъезда прояснить наши отношения.