Оказание военной помощи Китаю еще больше обостряло советско-японские отношения и отчасти провоцировало вооруженные приграничные столкновения между японскими и советскими частями. Наиболее крупным из них стали бои в июле — августе 1938 г. у озера Хасан[70]. В результате двухнедельных боев советские войска потеряли 960 человек убитыми, умершими от ран, без вести пропавшими и 3279 человек ранеными, контуженными, обожженными и заболевшими. В числе убитых 38,1% приходился на младший и средний комсостав. Но и после Хасана японские войска продолжали вооруженное «прощупывание» советской границы. Так, только в течение мая 1939 г. японцы неоднократно высаживали десант на советские острова № 1021 на р. Амур, № 121 и № 124 на реке Уссури, который совершал вооруженные нападения на пограничников.

Закономерным результатом напряженных отношений между Москвой и Токио стал очередной крупный вооруженный конфликт между советско-монгольскими и японо-маньчжурскими войсками в районе реки Халхин-Гол. Он возник в мае 1939 г. и вылился в итоге в четырехмесячную «малую войну»[71].

В результате напряженности отношений между СССР и Японией территория Маньчжурии продолжала оставаться плацдармом для формирования русских отрядов. Первые русские воинские отряды как отдельные боевые единицы начали создаваться в начале 1930-х гг. в годы оккупации Японией Маньчжурии. Они формировались на базе вспомогательных охранных отрядов и волонтерских дружин из русских эмигрантов. Эти воинские подразделения активно использовались для борьбы с китайскими партизанами, охраны различных объектов и военно-стратегических коммуникаций, а также после соответствующей подготовки для разведывательно-диверсионной деятельности. Так, например, еще летом 1932 г. генералом Косьминым, по согласованию с начальником японской военной миссии в Харбине Команубара, было создано 2 формирования по несколько сот человек каждое для охранной службы на Муеден-Шанхай-Гуаньской и строящейся Лафа-Гиринской железных дорогах. Оба формирования, которые, по заверению японского командования, должны были стать ядром Белой армии Маньчжоу-го, были включены в состав Квантунской армии.

Аналогичные отряды из числа русских эмигрантов были созданы и в других ведомствах Маньчжурии, например, при железнодорожной, горной и лесной полиции, отряды по охране концессий и различных объектов. С 1937 г. комплектацией их личного состава занимался 3-й отдел Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурии (БРЭМ). Набор в отряды проводился на добровольной основе в основном через объявления в газетах. Численность отрядов колебалась от 20 до 40 человек. Они функционировали на Мулинских копях (начальник — бывший полковник армии Колчака Белянушкин[72], командир взвода — В. Ефлаков[73]), на объектах концессии «Кондо», находившихся в Мулине, на ст. Яблоня, Ханьдаохецзы и Шитоухецзы (начальник — Н.П. Бекаревич[74]) и др. Следует отметить, что многие служащие охранных и полицейских отрядов со временем направлялись на курсы по подготовке к разведывательно-диверсионной деятельности. В связи с этим интересно привести сведения из протокола допроса В.К. Дубровского[75]от 29 августа.1945 г. о прохождении обучения на курсах лесной полиции.

«…В августе 1943 г. я был по приказанию японской военной миссии[76] на Мулинских копях вместе с охранником Ефлаковым (он умер в мае 1945 г.) направлен на ст. Ханьдаохэцзы на курсы лесной полиции, находившиеся в ведении японской военной миссии. Однако в действительности это были не курсы горной полиции, а курсы разведчиков и диверсантов, готовившихся для засылки на территорию СССР в целях проведения там подрывной работы. Соответственно этому в школе мы проходили следующие предметы.