Пророк воспевает этот псалом от лица человечества, которое умоляет Бога – восстать на помощь ему. Ибо этим посрамлены будут сопротивные ему враждебные демоны и возвеселены радующиеся о спасении его.

(2). Боже, в помощь мою вонми, и проч. (3). Да постыдятся и посрамятся. Да обманутся, говорит, в своем ожидании желающие смерти моей, и плодом их ожидания да будет стыд.

Да возвратятся вспять, и проч. В этих стихах произносит опять проклятие на тех, которые злоумышляют против него и желают ему зла, и говорит им: услаждающиеся моими бедствиями со стыдом да обратятся в бегство, видя перемену в моем положении.

(4). Да возвратятся абие стыдящеся те, которые радовались прежнему моему падению, по причине наложенной на меня смертной клятвы.

(6). Аз же нищ есмь и убог, то есть я лишен праведности упомянутых выше мужей, и живя в нищете, не имею богатства праведности, потому умоляю не лишить меня помощи Твоей. Помощник мой и избавитель мой еси Ты, Господи не закосни. Я сподобился Твоего о мне промышления, и как можно скорее услышь меня, не медли исполнением моего прошения.

70. Давиду псалом, в конец, сынов Ионадавовых и первых пленшихся. Не надписан у Еврей

Содержание

Сыны Ионадавовы были мужи богобоязненные и праведные, строгие хранители заповедей отца своего, столько благочестивые и благонравные, что о добродетели их засвидетельствовал сам Бог пророку Иеремии (Иер. 35, 13-19.). При них было первое пленение Иерусалима халдеями. Могут же они представлять собою лице Апостольского лика, вполне соблюдшего заповеди Отца небесного и сподобившегося похвал в изреченных Апостолам блаженствах. По крайней мере и при них, то есть при Апостолах, было также первое пленение Иерусалима римлянами. Посему боголюбцы эти, т.е. Апостольский лик, в настоящем псалме представлены приносящими о себе Богу молитву и благодарение за то, что Он, когда утесняли их гонители за евангельскую проповедь, спас их от демонов, сих мысленных наветников, злоумышлявших против души их. При этом дают они обещание, освободившись от служения подзаконного, приносить Богу только жертвы хвалы.

(1). На Тя, Господи, уповах, да не постыжуся во век. Особенною твердостью своей уверенности представляет упование свое на Бога.

(2). Правдою Твоею избави мя. Правда Отца есть Сын, Которым избавлены мы от греха, содержавшего нас в тлении.

(3). Буди ми в Бога защитителя. Апостольский лик, зная, что Бог дал обетование для верующих в Него быть огненною окрест стеною, умоляет исполнить для него самым делом таковое обетование. Яко утверждение мое и прибежище мое еси Ты. Ибо Он есть камень, на котором созданные имеем твердое основание, и Он есть стена, за которою не терпим вреда от нападения злых. Избавь меня, говорит Апостольский лик, от сих преобладающих мужей, как бы рукою какою влекущих в рабство, исполненных греха, беззаконных и обидящих.

(4). Боже мой, избави мя от руки грешнаго, из руки законопреступнаго и обидящаго. Грешнаго, т.е. народа иудейского, потому что он был и законопреступный и обидящий; – законопреступный, как осудивший неповинных, – обидящий, как не имевший никакого основательного предлога к их осуждению.

(5). Яко Ты еси терпение мое Господи, Господи, упование мое от юности моея. Избавь меня, говорит, от этого законопреступного народа, потому что терплю это за Тебя и по упованию моему на Тебя, которое возымел со времени первого и начального рождения моего от Тебя, по сказанному: елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти (Ин. 1, 12).

(6). В Тебе утвердихся от утробы. Показывает, что Христос, ради Которого терпели это, есть тот самый, Кто зиждительным Своим промышлением извел их на свет, носимых еще во утробе. От чрева матере моея Ты еси мой покровитель. Поелику Ты Господь, и когда был я еще в матернем чреве, покрывал меня Божественною Твоею силою и избавил от законопреступного народа, то и я, как ощутивший сие непрерывное Твое благодеяние, не престаю неумолчно возносить Тебе песнопения. О Тебе пение мое выну. Всегда воспеваю и славословлю Тебя, и Твоим о мне промышлением стал я славен.

(7). Яко чудо бых многим. Чудом именует нечто необычайное и великое. Смысл же речи таков: если я вознесен высоко и, как человек великий и доблестный, смело действую среди многих народов, то не своею силою приобрел благо сие, но Ты Своею помощью соделал меня могущественным и мужественным.

(8). Да исполнятся уста моя хваления, яко да воспою славу Твою. Поелику после таковых оказанных мне благодеяний я, как человек, не в состоянии воздать за это достойным образом, то прошу, чтобы Твоя премудрость исполнила уста мои хваления. Ибо и в таком случае едва в силах буду воспевать славу Твою. Хотя можно всегда хвалить Бога, всегда благословлять Его, всегда пребывать целомудренным, однако же можно ли всегда надеяться? Ибо надеющийся всегда не получает иногда того, что надеется приобрести. И иной говорит: «всегда», разумея не продолжительность веков, но чувственную жизнь, а другой под речением «всегда» понимает продолжительность веков, так чтобы пределом упования было ведение Святой Троицы. Весь день великолепие Твое. Когда уста мои исполнятся хваления и начну песнословить славу Твою, тогда весь день буду петь великолепие Твое. Славою же именует домостроительство, какое совершил Он на земле и которым исполнил землю славы Своей; великолепием же называет Божество, Которым многообразно совершил все сие.

(9). Не отвержи мене во время старости. Старостью именует здесь немощь. Посему говорит так: да не будет, Владыко, такого времени, в которое оказался бы я немощным. А потому молится о том, чтобы никогда не терять ему упования на Христа, потому что Он наша крепость. Внегда оскудевати крепости моей, не остави мене. Если мне, как человеку, и случится когда согрешить, не оставь меня, Господи, за грех, но воззови снова, как человеколюбец.

(10). Яко реша врази мои мне. Сказано: яко реша – вместо: чтобы не сказали враги мои: нападем на него, нашей будет он добычей, потому что не помогает ему Бог.

(12). Боже мой, не удалися от мене. Поелику так говорят враги, то не медли долее помощью Своею. Боже мой, в помощь мою вонми.

(13). Да постыдятся и исчезнут оклеветающие душу мою. Когда нападут они на меня в той мысли, что оставлен я Тобою, а Ты