И вовремя. Вплоть до того момента, когда к нам подошел передовой броневой отряд наступающей русской группировки, мы успели отбить три вражеские атаки на мосты. Один раз это были чернорубашечники и два раза эсесовцы. Во время последней атаки нам даже пришлось вызывать воздушную поддержку. Русский зажигательный студень под названием напалм, с которым я познакомился в первый день нашего пребывания на фронте, тоже наилучшим образом подходит для уничтожения зомби, оборотней и прочей нечистой силы, тем более что лили его русские летчики на головы атакующих эсесовцев по принципу «кашу маслом не испортишь». Ту атаку мы отбили с большими потерями врага, а следующей уже не случилось, поскольку к мостам вышел передовой танковый отряд русских, после чего в деле была поставлена точка. Мы победили.

И только тогда я заметил, что та девка, которую мы спасли в последний момент от жертвенного алтаря, так и таскается за мной как привязанная и совершенно не желает отставать. Хорошо хоть одеться догадалась. Возьми, мол, меня с собой, Пит Гробеллаар, я тебе еще пригожусь…

27 апреля 1943 года, Полдень. Соединенные Штаты Америки, Вашингтон, Белый Дом, Овальный кабинет.

Присутствуют:

Президент США Франклин Делано Рузвельт;

Вице-президент Генри Уоллес;

Госсекретарь Карделл Халл;

Начальник штаба президента адмирал Уильям Дэниэл Лехи.

– Итак, джентльмены, – произнес Рузвельт, когда его ближайшие помощники, расселись по своим местам, – если верить нашим военным, то Панамскую операцию можно счесть завершенной. Мистер Лехи, доложите более подробно о том, что там происходит.

– Мистер Президент, – сказал начальник личного штаба президента, – к настоящему времени наши солдаты контролируют всю зону Панамского канала – от городка Колон на Атлантическом побережье до форта Коббе на Тихоокеанском. Эта операция стоила нам более двадцати тысяч солдат и офицеров убитыми, пятидесяти тысяч ранеными, а также более ста самолетов, которые были сбиты японцами над зоной канала. Все наши солдаты, которые попали в плен в ходе захвата канала японцами, к моменту освобождения зоны канала были уже мертвы. Помимо этого, мы убили почти всех солдат и офицеров японского десанта, а также несколько десятков тысяч гражданских панамцев, общее количество жертв среди которых невозможно подсчитать. Самого Панамского канала как инженерного сооружения более не существует, он разрушен самым тщательным способом, и в немалой степени – нашими же собственными бомбардировками. Все важнейшие объекты подверглись полному разрушению, уцелели только общие контуры ложа канала, которое японцы просто не успели завалить. Канал необходимо строить заново, предварительно убрав в сторону обломки, и, по самым оптимистическим подсчетам, на это может потребоваться не менее трех лет. За такое же время и с такими же материальными затратами проще построить новый канал в Никарагуа, чем пытаться разобрать исковерканные руины в Панаме.

– Я вас понял, мистер Лехи, – тяжело вздохнув, сказал Рузвельт, – через три года война на Тихом океане, скорее всего, так или иначе закончится. Не позднее чем через год, покрошив в Европе гуннов в бефстроганов, дядюшка Джо развернется на восток и займется джапами. А вот тогда я узкоглазым котятам не завидую. Заматеревший русский медведь – противник могучий и безжалостный, а джапы прежде не раз доставляли ему неприятности. Вопрос только в том, где в это время будем мы, американцы, и какие дивиденды мы сможем получить с этой войны, которая стоила нам стольких потерь и унижений?

Адмирал Дэниэл Лехи пожал плечами.

– Если дальше все пойдет так же, как сейчас, – сказал он, – то к тому времени, когда русские вынудят джапов капитулировать, мы все еще будем находиться там же, где находимся в настоящий момент. Во-первых – для восстановления утраченных стратегических позиций нам будет необходимо вернуть себе Гавайский архипелаг. Задача эта сложнее на порядок, чем восстановление контроля над зоной Панамского канала. Захватить Гавайи внезапным наскоком, застав противника врасплох, как это сделали японцы, у нас вряд ли получится, и даже более того – плохо подготовленная операция, рассчитанная в основном на эффект внезапности, может потерпеть неудачу и принести дополнительные потери. Удары такой силы, чтобы они смогли сокрушить самую мощную вражескую оборону и вернуть нам Гавайский архипелаг, мы сможем наносить не ранее середины лета следующего года[22].

– К середине лета следующего года, мистер Лехи, – раздраженно ответил президент Рузвельт, – действуя такими темпами, дядюшка Джо уже похоронит Японскую Империю и, вспомнив свою первую специальность, прочтет над ее могилой заупокойную молитву. Мистер Халл, насколько я помню, у вас было задание провести с русскими переговоры о проводке наших боевых кораблей из Атлантики в Тихий океан их Северным морским путем, а также об их временном базировании в Петропавловске-на-Камчатке…

– Мистер президент, – со вздохом ответил госсекретарь Карделл Халл, – мы провели такие переговоры и получили ответ, что период навигации на Северном морском пути – это полтора месяца, с середины июля по конец августа. И даже в эти сроки на трассе Северного морского пути может складываться довольно тяжелая ледовая обстановка. Для обеспечения проводки соединения из полутора десятков линкоров и авианосцев потребуются как минимум два тяжелых ледокола, которых у русских сейчас нет. Такие ледоколы могут быть построены для них на наших верфях, и дядя Джо даже согласен заплатить за них золотом, но готовы они будут в лучшем случае к навигации следующего, а не этого года. Если же отправить наш флот без этих предосторожностей, а к началу лета у нас будут готовы только самые первые корабли из тех, что сейчас находятся в постройке, то есть риск, что без сопровождения ледоколами их либо затрет льдами и они погибнут как русский пароход «Челюскин», либо будут вынуждены зазимовать в какой-нибудь глухой дыре и выпадут из доступности как минимум на год. Что касается временного базирования нашего флота в Петропавловске-на-Камчатке – то, так же, как и базирование наших бомбардировщиков на русских аэродромах, это будет возможно не раньше чем дядя Джо разорвет Пакт о Ненападении с Японской империей, что случится прямо накануне вступления СССР в войну против самураев. Так что если такой переход наших линкоров и авианосцев по Северному морскому пути этим летом состоится и закончится удачно, то нашим кораблям придется базироваться либо на Анкоридж, либо на Сан-Диего.

– Понятно, мистер Халл, – с мрачным видом сказал Рузвельт, – я вижу, что господин Ямамото сумел обыграть нас по полной программе. Насколько я понимаю, альтернативой русскому Северному Морскому Пути может быть только отправка наших кораблей вокруг мыса Горн.

– Вы все правильно понимаете, мистер Президент, – так же мрачно ответил адмирал Лехи, – при этом для наших эскадр будет почти исключен заход в любой из южноамериканских портов, ибо после того, что наша авиация натворила в Панаме, встретят там наших моряков неласково. Правительства этих стран, разумеется, будут любезны с нами до приторности, а вот простой народ в Бразилии, Аргентине, Чили и других странах Южной Америки истово ненавидит все американское. И, более того, если такой переход будет все же совершен, то наши корабли, проделав тяжелейший путь, окажутся не там, где им следует находиться, а в двух тысячах миль от Гавайского архипелага и в пяти тысячах миль от побережья Японии…