— Что, еще более опасных?

— Что вы, сэр Растер! Я имею в виду злачные места. Восхотелось оттянуться, побалдеть, расслабиться, понежиться в теплой постели на чистых простынях... ну, вы понимаете!

Судя по его виду, он не очень-то понял, как можно променять громкую славу победителя чудища на какую-то теплую постель с мягкой девкой, этого добра везде навалом, явно я задумал что-то еще более рыцарское, победное, но не желаю делиться славой.

Я помог ему погрузить Прозрачника на седло, сам сэр Растер взял коня за повод.

— Здесь близко деревня, — повторил он. — Там переложу на телегу. Негоже рыцарю в замок входить пешим.

Я проводил взглядом сэра Растера, он едет в ту сторону, где замок, я свернул под углом: куда угодно, только не с ним вместе, и тут едва слышно дернулась копалка. В другое время я не обратил бы внимания, но сейчас почти на мели, еще чуть — и нечем будет расплачиваться за обед. Неприятный сюрприз для того, кто привык золотыми монетами швыряться не глядя.

— Назад, — сказал я поспешно. — Быстро назад!

Зайчик тут же развернулся, пошел обратно, следуя за отпечатками копыт. Пес навострил уши, посмотрел по сторонам, потом с недоумением — на меня.

— Мы ищем много вкусного мяса, — объяснил я. — Жареного, печеного... и чтоб много сахарных косточек! Наконец снова дернуло, я тут же соскочил на землю, копалка задергалась сильнее. Я воровски оглянулся по сторонам и вытащил из мешка меч Арианта. Да простит меня древний герой, но ни лопаты, ни кирки, а земля утоптанная, твердая, почти как камень.

Острое лезвие легко вонзалось в землю, я сперва побаивался действовать, как рычагом, но сталь оказалась удивительно прочной, даже не гнется, куски выходили крупные, я подхватывал и отшвыривал в сторону. Копать пришлось почти на глубину своего роста, устал, взмок, но копалка уже тряслась в ладони, указывая, что клад просто огромный.

Лезвие звякнуло о металл, я поспешно убрал меч, дальше ковырял кинжалом. Землю выбрасывал пригоршнями, в яму с интересом заглядывали Пес и Зайчик, но увертывались от летящей снизу земли. Показалась крышка небольшого сундука. Я хотел открыть прямо на месте, но как-то страшновато находиться в такой яме, будто в могиле, с усилием вздернул наверх и поставил на край ямы.

Пес возбужденно обнюхивал, суетился, заглядывал мне в глаза, будто старался сказать что-то очень важное. Я оглянулся: никого — сбил замочек и с замиранием сердца откинул крышку.

Пес взвизгнул, а Зайчик мотнул головой, словно он этого и ждал. Сундучок почти доверху заполнен золотыми монетами. В кожаных мешочках лежат в уголке драгоценные камни, у меня дух захватило от дивной красоты чистейших алмазов, еще горка золотых колец, перстней и сережек, в мешочке из тонко выделанной кожи неведомого зверя запряталось тонкое кольцо из легкого, похожего на алюминий металла.

Я осторожно потрогал его пальцем, взял на ладонь. Внутри ободка странная вязь, похоже на тайнопись, а может, в далекой древности таким был алфавит. Колечко выглядит простым, очень простым и очень легким, только не пойму, что за металл...

Осторожно попробовал согнуть, не получилось, нажал посильнее — тот же результат. Ощутив азарт исследователя, я постучал по нему камнем, рукоятью меча. Наконец стукнул молотом — даже не звякнуло. Ударил уже изо всей силы, и хрен с ним, кольцом, позорит меня только, но молот лишь вбил его вместе с крошевом камня в землю на глубину, пришлось выкапывать. Однако если камень в пыль, то на колечке снова ни царапины.

— Сдаюсь, — прошептал я.

Дрожащими пальцами надел кольцо на палец, монеты и драгоценности переложил в мешок, а самые ценные камни зашил в седло, там их запасы что-то очень сильно поубавились за последнее время. Зайчик даже не обратил внимания на добавочный груз, Пес чихнул и. посмотрел на меня с ожиданием.

Я сказал с укором:

— Что ты хочешь? Если знаешь, что за кольцо, то возьми и скажи!.. А сам я буду сто лет разгадывать. Вон как с доспехом Арианта опозорился... А что за пояс у меня, до сих пор не пойму.

Он вздохнул, сгорбился и побежал впереди, как-то тяжело и устало, словно я вот так прямо в глаза сказал ему, что больше люблю Зайчика.

У крестьян в поле я узнал, что уже давно еду по землям благородного барона де Бражеллена, убитого злобным королем Барбароссой, тираном, убившим старого благородного и доброго короля. Вон те деревни его, барона де Бражеллена, и вон те, и вообще здесь все его. Теперь, вернее, это все принадлежит его вдове, безмерно любившей его леди Беатрисе. Я видел, как они произносят ее имя, и понял, что эта вдова — крутая старуха. Если ее не скрутить и в мешок как можно быстрее, хлебну горя.

Пес несется далеко в сторонке, под копытами зеленая долина, проплывают пологие холмы. Деревушки чаще всего располагаются на склонах, чтобы сады и огороды первыми встречали утренние лучи солнца. Иногда мимо стараются проскользнуть незамеченными развалины замков, я всякий раз дивился: проще отремонтировать эти заброшенные, чем с неимоверными трудностями выстраивать новые, но, по слухам, в развалинах старых таятся такие, страшные тайны, что никто не рискует взять оттуда даже камешек.

Пес забежал далеко вперед, а когда мы догнали, он стоял на вершине холма и с любопытством рассматривал далеко впереди небольшую реку, мост и массивный замок на той стороне. Замок ничем не отличается от других: те же башни, крепостные стены с зубцами, толстые ворота, подъемный мост опущен, его поднимут разве что на ночь, а сейчас через мост тянутся подводы. Я окинул взглядом две деревушки, симметрично расположенные по обе стороны замка. Дома ухоженные, поля вспаханы, большие сады, на лугах стада коров, вон пастух перегоняет отару овец, в реке плавают огромные стаи гусей и уток. Да и склон зеленого холма как будто покрыт толстым слоем снега: овечье стадо азартно обгладывает траву.

Пес оглянулся на меня, я вздохнул, встретившись с его взглядом.

— Ты прав, Бобик. Это и есть то, что пожаловал мне король Барбаросса.

Зайчик фыркнул и мотнул гривой.

— А ты молчи, — велел я. — Не так уж тут и плохо.

Вон сколько молодых кобылиц!.. Главное, не проговоритесь, кто я.

Правая деревушка выглядит чуть крупнее, да и дорога идет через нее настолько широкая, что я вскоре похвалил себя за точный расчет: в самой середке громадный дом, хоть и одноэтажный, но с просторным двором, конюшней и большой кухней во дворе — самая емкая примета постоялого двора.

Двери распахнуты, при свете масляных светильников видны столы и пирующие гости. Я огляделся с порога: большой зал на восемь столов, дальняя часть отведена для «чистых» клиентов, там вообще завешено темной материей. Семь из восьми столов заняты, причем плотно: сидят плечом к плечу, горланят и хохочут, явно из одной команды.

Хозяин располагается за добротным прилавком, на котором ряд кружек, начиная от деревянных и заканчивая медными и железными. За его спиной на полках несколько кувшинов, некоторые показались мне даже запечатанными.