А потом обхватил голову руками и тоже почувствовал себя полностью раздавленным.

Ей следовало этого ожидать. Мориана стояла у окна и грустно смотрела на сады, купавшиеся в мягких лучах утреннего солнца. Она приняла душ утром и два раза прошлой ночью, но ее тело до сих пор мучительно ныло в тех местах, где она раньше никогда не испытывала боли. А ее чувства просачивались на поверхность, заставляя бежать по щекам горячие слезы, которые она не могла себе позволить проливать. Она ведь понимала, что Тео не способен пустить ее в свою жизнь и делиться с ней самыми сокровенными мыслями и желаниями. И все равно влюбилась в него.

Она услышала, как Тео назвал ее единственной, и потеряла всякую осторожность. Но он ведь не обещал, что ради нее будет бороться со своими демонами, что никогда не обидит ее. Все получилось совсем наоборот.

Она посмотрела на свое кольцо, которое вскоре снимет и положит обратно в деревянную коробочку. Помолвлена меньше чем на сутки. Новый рекорд Морианы Арунской. Журналисты распнут ее, но ей наплевать.

Пусть говорят что им вздумается.

Ей передали, что вертолет Тео будет в ее распоряжении с девяти часов. Она холодно кивнула и, попросив охранников удалиться, закрыла дверь. И только тогда ее хрупкий фасад рухнул. Она надеялась, что Тео захочет увидеться с ней и поговорить. Ей хотелось, чтобы он сражался за ее любовь. Он ведь был воином или нет? Стратегом, который знал, чего хотят остальные?

Наверное, она ошибалась в нем.

Мориана сняла кольцо и положила его в коробку.

— Вот и все? — вздохнула Аури, которая вчера оказала ей неоценимую поддержку, проводив ее обратно в королевские покои и охраняя ее словно цербер.

Мориана кивнула, боясь расплакаться.

— Ты могла бы поговорить с ним, — осторожно предложила Аури.

— Я уже говорила. Браки строятся на доверии, а Тео никому не доверяет. А я стою большего, чем он предлагает мне, и не соглашусь на компромисс.

— Правильно, — согласилась Аури, которая выглядела такой же потерянной, как и сама Мориана.

Их внимание привлек стук в дверь, и Мориана ожила в надежде, что пришел Тео. Но это была горничная, которая принесла утренние газеты. Мориана отправила их обратно, не читая.

— Я выросла, — сказала она необычно молчаливой Аури.

— Да еще как.

— Надеюсь, к лучшему.

— Не сомневаюсь, — печально улыбнулась Аури. — Значит, этот дворец на неделю оказался красивым, но абсолютно неудовлетворительным. Мы можем найти местечко получше. Где будет больше солнечного света и меньше королей.

— Нам подошел бы юг Франции, — предложила Мориана. — Солнце, развлечения и исцеление сердечных ран.

— Пожалуйста, добавь туда терапию в виде походов по магазинам.

— Почему бы и нет? Я продам какую-нибудь картину.

— Мы могли бы отправиться туда, не заезжая в Арун. — Аури никогда не жаловалась на быструю смену планов. — Достаточно одного звонка, и в нашем распоряжении появится чудесная вилла.

— Прекрасно. Займись этим вопросом. — Может, там она также предастся распутству и влюбится заново в кого-нибудь другого.

Сомнительно, но все же… Лучше, чем думать о том, что она отправится туда, чтобы оплакивать свою потерю.

Если бы только Тео любил ее.

— Собери все самое необходимое и попроси Саманту, чтобы она отправила остальные вещи в Арун. — Она не видела смысла оставаться там, где ее не хотели видеть. — Мы вылетаем в девять.

У нее хватит времени, чтобы написать письменные благодарности персоналу, который вел себя с ней так обходительно. Потом она составит план для выставок костюмов, доставшихся Тео в наследство от матери, и вручит его Летиции, которая проследит за тем, чтобы все прошло как надо.

— Мне позвонить в Арун и сообщить о наших планах?

— Да, но только я не буду ни с кем разговаривать. Если Огастас захочет поговорить, пусть звонит Тео. Скажи, что я слишком занята, соблазняя излишне доверчивых, и перезвоню, как только мы прилетим во Францию и у меня появится свободная минута.

— Ты ведь понимаешь, как разозлится твой брат, когда узнает, что твоя помолвка разорвана? — предупредила Аури.

— Пусть как хочет. — Мориане надоело жить с постоянным чувством вины за то, что она не оправдывала возложенные на нее надежды ее родных. — Я пыталась прийтись ко двору в Лизендахе, но у меня ничего не получилось. Я ранена в сердце, истекаю кровью, делаю ошибки и безрассудно влюблена. Никто не идеален, и мне до смерти надоело добиваться совершенства. Я это я. Или они примут меня такой, какая я есть, или отвернутся от меня.

Тео помог Мориане забраться в вертолет и пытался не выказать сковавшего его ужаса. За последние семь дней он пережил бурю эмоций — смех, наслаждение, мучения, отвращение к самому себе, сомнения и невероятную близость — но все равно не сказал Мориане, как много она значила для него.

Да, он демонстрировал ей свои чувства тысячей различных способов, но Мориана не говорила на том языке, который он довел до совершенства, когда некому было излить душу и некому довериться. Он любил ее больше жизни, но не мог найти слов, чтобы сказать о своих чувствах. И теперь он сажал Мориану в вертолет, похожий на тот, который унес жизни его родных, и думал о том, что не переживет, если что-то случится и с ней тоже.

Они прилетели сюда на вертолете, но тогда все было по-другому. Он находился с ней рядом, а не оставался на земле, чтобы потом, задрав голову, смотреть в небо.

— Останься.

Она или не услышала его за шумом лопастей или не поняла. Тогда Тео склонился над ней и схватил за руку. Наверное, в этот момент он выглядел обезумевшим.

— Можешь ехать на машине, на поезде, даже на чертовой лошади, но только не на этом. Моя семья погибла в вертолете, и катастрофа была делом рук моего дяди. Я не хочу, чтобы ты летела на этой штуковине. Я не вынесу этого. Я не могу потерять и тебя тоже.

Мориана испуганно посмотрела на него и выбралась из вертолета. Отойдя на безопасное расстояние, она сделала жест рукой всем, кто за ней наблюдал. «Полет отменяется, выключайте мотор, отбой».

Они молча пошли обратно во дворец и отправились в его покои. Тео пропустил Мориану вперед и закрыл за собой дверь. Она встала у камина и, сложив руки на груди, бросила на него величественный взгляд, который свидетельствовал о том, что внутри она вся дрожит.

— Что это было?

— Я не хотел, чтобы ты уезжала. Не на вертолете.

— Твои подчиненые организовали этот полет. Ты утвердил его. — В ее голосе прозвучало недоверие.

— Знаю. Я передумал. Я вдруг вспомнил тот день, когда погибла моя семья, и… Наверное, я немного потерял веру в безопасность вертолетов.

— Что сделал твой дядя? — осторожно спросила Мориана.