— Так и есть! Черт! Ну и осел же я! — сказал шериф через несколько минут, сравнивая две фотографии.

На одной был неопознанный ковбой. На другой — беглый каторжник. Лицо — одно и то же, никаких сомнений. Разница только в том, что ковбой был с закрытыми глазами, а каторжник глядел на шерифа нагло и насмешливо. Звали его Полом Хинкером, кличка — «Рябой», рост пять футов шесть дюймов, на щеке шрам.

Список преступлений — сбыт алкогольной продукции, кража скота, незаконное ношение оружия, два убийства. Бежал год назад во время транспортировки из Нью-Мексико в федеральную тюрьму Колумбус, штат Огайо. Вместе с ним бежали еще семеро заключенных, фотографии прилагаются.

На всякий случай шериф отложил все снимки в отдельную стопку. Если арестанты бежали вместе, им незачем расставаться. И те, кто бросил однорукого подыхать на старом ранчо, могут сейчас околачиваться где-то поблизости.

Вспомнив о парне, которого застрелил Лански, Мерфи достал его фотографию и снова перебрал отложенные снимки. Нет. Тот, кого Мойра называла Диком Руби, не входил в список беглецов. Жаль. Очень жаль.

Хотя, с другой стороны, все не так и плохо. Если Дик Руби чист, то никто из соседей-шерифов его не опознает, и дело затихнет само собой. А вот физиономия Однорукого Хинкера может наделать шума. «Сам разберусь», — решил Мерфи.

В офис зашел Лански, и шериф быстро спрятал снимки в ящик стола.

— Томас, народ обеспокоен слухами, — сказал помощник. — Насчет индейцев. Краснокожие что-то затевают.

— Ты ошибся дверью. Если охота потрепаться насчет кровожадных апачей, катись в индейскую полицию.[9]Там тебя выслушают с охотой.

— Какие апачи? — немного обиделся Лански. — Я про наших кайова. Шахтеры говорят, что уже вторую неделю никто из индейцев не приходит в поселок.

— Ну и что? Соскучились?

— Можно и так сказать. Соскучились по свежей зелени, по меду, по яйцам и молоку. В лавках остались только консервы. Но ты же сам знаешь, что не это людей беспокоит. Помнишь, как было в Аризоне три года назад? Тогда тоже индейцы сначала попрятали женщин и детей в горах, а потом начали резать фермеров.

Мерфи раздраженно хлопнул ладонью по столу:

— Не говори, чего не знаешь! То были апачи! И они не резали фермеров! Они резали колючую проволоку, громили поселки строителей железной дороги, а потом бились с кавалерией. А фермы сгорели, когда начался степной пожар. Пожар же начался, потому что кавалерия подожгла камыши, чтобы выкурить апачей!

Лански испуганно замахал руками:

— Да разве я спорю? Только шахтерам-то это не объяснишь! Они уже поговаривают, что индейцы могут что-то устроить. Томас, надо как-то поговорить с ними, что ли…

— Я знаю, откуда идут эти слухи, — Мерфи решительно встал. — Идем в салун. Пусть судья Бенсон придержит язык.

Несмотря на разгар рабочего дня, в салуне собрались примерно два десятка горняков. Сидя за столиками и вдоль стойки, они одновременно повернулись и уставились на Мерфи.

— А вот и шериф, — сказал бармен. — Интересно знать, кто тебя известил?

— Меня извещать не надо. Я и сам все могу узнать. Что тут у вас за собрание?

— С тобой, шериф, хочет поговорить один парень, но он боится, — сказал Бенсон. — Ему и при рождении досталось не слишком много отваги, и жизнь была наполнена вечным страхом, а последние события, похоже, напугали его до полусмерти. Он шел к тебе, шериф, но растерял последние капли смелости по дороге. Вот он и застрял у меня. Ты уж не гневайся на него.

— Хватит морочить мне голову, — сказал шериф, оглядываясь. — Честному человеку незачем меня бояться.

— Я тоже так думаю, — кивнул Бенсон. — Мэт, покажись на свет Божий.

Над стойкой медленно выросла всклокоченная седая голова старого негра. Мерфи расхохотался, схватившись за ремень:

— Так он прятался у тебя в ногах, как нашкодивший кот! Мэт, в чем дело? С чего бы тебе меня бояться?

— Я не вас боюсь, сэр, — проговорил негр, продолжая постепенно вырастать над стойкой. — Я индейцев боюсь.

Он остался стоять рядом с барменом, будто прячась за ним.

— Опять индейцы? — возмутился Мерфи. — Да вы что, сговорились? Весь день только и слышу о краснокожих!

— Мафусаил, повтори шерифу все, что рассказал нам, — попросил Бенсон.

— Вчера мы с инженером Скиллардом поехали в Гудворд на станцию встречать какого-то важного гостя. Приехали, ждем поезда. Скиллард сидел в буфете, я при лошадях. Тут подходит ко мне черный Саймон, раб Темного Быка. Не хочешь ли, говорит, посмотреть одну интересную штуковину? И ведет меня за собой на конюшню. А там два индейца.

Саймон наставил на меня ружье и повел наверх, где сено. Они меня сеном забросали и приказали молчать до завтрашнего вечера. Он забрал мой плащ.

— Понятно, — резко бросил шериф. — Они тебя связали?

— Нет, сэр.

— Тогда почему ты не выбежал сразу? Почему не предупредил Скилларда? Почему на помощь не позвал никого, черт возьми!

— Мне было страшно, сэр. Саймон сказал, что убьет моих детей, если я выйду из конюшни до вечера.

— Черт возьми! Значит, Скиллард уехал не с тобой…Этот черномазый Саймон увез его к Темному Быку…К индейцам! Опять индейцы! Мэт, если он пропадет… — Мерфи ударил кулаком по стойке так, что негр снова юркнул под нее. — Вылезай, старый осел! Что они задумали? О чем говорили?

— Они говорили о землемерах.

— Что говорили?

— Я не то сказал, сэр, извините. Они молчали. Говорил только Саймон. Он сказал, что убьет моих детей…

— Это я уже слышал! Что еще?

— Он сказал, что землемерам здесь делать нечего. И все. Истинно так, сэр, больше не сказал ни слова! Нечего, говорит, им тут делать!

Шериф Мерфи развернулся и обвел взглядом людей, собравшихся в салуне. Он засунул большие пальцы за пояс и угрожающе наклонился вперед:

— Кажется, вы все тут чем-то радуетесь? У вас какой-то праздник, ребята? Вы веселитесь вместо того, чтобы кинуться вдогонку за своим инженером и спасти его! Он вам мало платит? Он спит с вашими женами? Отвечайте! Что плохого сделал вам Скиллард, кроме того, что дал вам работу?

— Мы ничего не имеем против инженера… Но что мы можем сделать?

— Я вам скажу, что вы можете сделать! — рявкнул шериф и направился к выходу. — Все, у кого есть конь, собирайтесь на площади! Все, кто носит штаны, приходите туда же с оружием. Поднимите всех, кто не на работе. Пойдем выручать Скилларда!

Шахтеры неохотно поднялись с мест и побрели из бара. Шериф, стоя у выхода, не поленился похлопать каждого по спине, не то подбадривая, не то поторапливая. Однако он и сам понимал, что никто из них не примет участия в погоне.