— Это внутренние комплексы, не более. Задача каждого работника сделать отдых клиента комфортным. Но я понял… Может, тогда ты выберешь место? Любое, кроме общепита, тут я не уступлю.

София не сдержала улыбку, сложила перед собой руки и смерила Михаила наигранным придирчивым взглядом:

— Вы нам не подходите, у вас мятая рубашка. Как вам не стыдно? И что это за цвет лица? Вы из какой могилы вылезли? — Она медленно подходила к директору, озвучивая свои мысли, которые часто возникали у нее в ресторанах, уровню которых она не соответствовала. — Где ваши запонки? Почему носки… дырявые? Кстати да, а почему? У вас вон пятка протерлась… И вообще, где ваша укладка? А чего это ногти не подстрижены?

— София, — Михаил остановил поток слов, прикоснувшись пальчиком к мягким губам девушки, — я понял. Выбирай место…

— Может, никуда не пойдем? Спасибо за приглашение, но… Вчера вам было безумно плохо. Ресторан никуда не убежит, а еду можно заказать на дом.

— На самом деле… — Михаил хотел сказать, что вчера ему было очень хорошо. Впервые за долгое время, он чувствовал себя счастливым, несмотря на болезнь. Мужчина остановился на полуслове, боялся спугнуть Софию, прекрасно понимая, что такое поведение ни к чему хорошему не приведет, — у меня появилась идея. Готова? Тогда идем…

Софию съедало любопытство, но в тоже время она беспокоилась.

— А если вам станет плохо за рулем? — девушка пристегнула ремень безопасности, вновь ощутив странное щемящее чувство. Ей нравился автомобиль директора, но при этом раздражал тем, что стоил бешеных денег.

Это не только комплексы, это внутреннее восприятие мира, желание быть частью чего-то большего, но в тоже время сохранить себя и просто жить в свое удовольствие, не имея при этом всех богатств бренного мира.

— Не станет, — уверенность в голосе Михаила не была поддельной. Мужчина вбил данные в навигатор, прошептал что-то на незнакомом Софии языке и тихонько выехал со двора.

А затем…

— Вот же… скотина… — фотография на экране телефона ясно давала понять, что Андрей караулил Софию у подъезда. Эта мерзкая сволочь сфотографировала их вместе с директором, засняв момент, когда Михаил открывал дверь и помогал девушке сесть, предложив руку.

— Сообщение прислал? — Мужчина оскалился, но быстро взял себя в руки, не изменив маршрут.

— Да. Вот:

“Эрен будет доволен, верно? На двух стульях… А дальше сама знаешь”.

— Что ты делаешь?

— Посылаю его в задницу, — удивленно ответила София, — а что?

— Не посылай, не надо. Лучше спроси, что ему нужно.

— Да какая разница, что ему нужно?

— Большая. Срок за вымогательство будет прекрасным дополнением к статье за преследование. Переписку сохрани, ничего не удаляй… Ну, что ответил?

София не долго ждала ответа, затем, получив его, высказала все, что думает по этому поводу, да так искреннее, что директору стало немного не по себе:

— Он предлагает мне с ним переспать в обмен на молчание.

— Напиши следующее…

София ответила под диктовку, но не понимала, на что рассчитывал директор и что задумал. В сообщении было следующее: “Ты охренел? Да кто на такое согласится в здравом уме? Я буду дома через два часа, нам нужно поговорить!”

— Я не буду дома…

— Конечно же, не будешь…

Ухмылка Михаила заставила Софию вздрогнуть. По коже пробежал мороз, а дыхание сбилось. В такие моменты мужчина уже не казался ей милым, в нем просыпалось нечто звериное, к тому же очень опасное.

— А кто будет вместо меня? — догадалась девушка.

Но директор ничего не ответил, продолжил улыбаться, пропадая в собственных мыслях.

Всю дорогу они молчали. София паниковала, но держала себя в руках, Михаил изредка отвечал на телефонные звонки и выглядел так, будто совсем недавно не лежал на ее кровати, помирая от простуды. Да с него все как с гуся вода…

Самое удивительное в том, что им было комфортно. Обоим. Молчание не напрягало ни сколько, не возникало желания нарушить установившуюся тишину или как-то вывести собеседника на разговор. София не понимала, как в таком настроении можно идти в ресторан или кафе, она выглядела грустной, а потом и вовсе обескураженной.

— Это не ресторан, — заметила девушка, выходя из машины на закрытой, обнесенной забором, территории. Однокомнатная квартира в этих многоэтажках стоит как четыре ее вместе взятые. Без отделки. Самая маленькая! И, конечно же, Михаил жил далеко не в однушке…

— Это мой дом. Я громил твою квартиру, теперь разрешаю разгромить свою. И как ты сказала раньше — заказать можно и домой. К тому же настроение тебе испортили.

— Но ты при этом улыбаешься…

— Естественно! Я же знаю, что будет дальше…

— Почему я чувствую себя неловко, ужасно, в какой-то степени паршиво и обмануто?

— Обмануто? — хмыкнув, Михаил прислонил ключ-карту к специальному аппарату на двери подъезда. Девушка мигом услышала писк, а затем дверка сама по себе бесшумно отъехала в сторону. — Это мне изменяют с моим братом, вообще-то.

— Не смешно…

— Да ладно тебе. Сейчас начнется кое-что интересное. Думаю, мы как раз успеем подняться на седьмой этаж…

Парадная в этом доме выглядела шикарно. София поймала себя на мысли, что ей хотелось снять обувь, чтобы не испачкать мраморный пол. Много света и живых растений, везде камеры наблюдения, а на седьмом этаже — прочная, огромная дверь с множеством замков. Ей казалось, что Михаил скоро в квартиру по отпечатку сетчатки входить будет…

А уж что было в квартире…

— Вы педантичны до ужаса, — выпалила девушка, застыв на пороге, — только не говорите, что сами все убираете, иначе я заработаю себе еще один комплекс неполноценности.

— Вообще сам, — ошарашено прошептал директор, — просто я редко бываю дома и… да и вещей у меня мало… Да и обитаю я в основном в спальне — там же и кабинет, а гостиная… Просто гостиная, у меня не бывает гостей, так что… Почему я чувствую себя неловко?

— Потому что ваш брат прав — разные мы.

— Знаешь, я впервые за всю свою жизнь пожалел о том, что зарабатываю… Не надо так со мной, ладно? Ради всего этого я очень много работал и мне было бы приятно, если бы девушка, которая мне сильно нравится, оценила то, чего я достиг.

— Прости меня, — София покраснела от стыда, она сама от себя не ожидала такой реакции, тем более того, что скажет настолько обидные слова, — я не хотела обидеть…Правда, не хотела.

Она осторожно прошла внутрь квартиры, сняв при этом старенькую, но аккуратную и чистую обувь, повесила сумку на крючок рядом с напольным зеркалом, заключенным в раму и замерла на месте, боясь пройти дальше.