Изредка я поглядываю на часы. Время еще есть. До начала концерта три с лишним часа. Можно не торопиться.

Интересно, с кем Элеонора Михайловна вчера познакомила Лялю? Но самое главное, где Мушанский? Неужели он так и не встретился со своим другом Семеном Парфентьевичем? А если…

Но тут мои мысли мгновенно обрываются. Из подъезда выпархивает Элеонора Михайловна уже в новом элегантном пальто с меховым воротником и высокой модной меховой шапке, из-под которой выбиваются бронзовые локоны. В руках у нее большой сверток. Я иду к ней навстречу. Элеонора Михайловна на миг останавливается, всматривается в меня, и на лице ее появляется обворожительная улыбка.

Она бросается ко мне и протягивает свободную руку.

— Виталик! Как это понимать? Откуда вы взялись? Я просто потрясена.

Что поделаешь, надо снова играть ту же идиотскую роль.

— Кто ищет, тот всегда найдет, — самодовольно говорю я. — Это еще не самый трудный случай.

— Нет, нет, это поразительно! — не может успокоиться Элеонора Михайловна. — Вы волшебник. И вообще за этим что-то есть.

Она лукаво смотрит на меня и грозит пальчиком.

— Есть, — охотно подтверждаю я. — Еще как есть, — и, в свою очередь, спрашиваю: — Разве Жора вам ничего не говорил?

Элеонора Михайловна внезапно меняется в лице и, запинаясь, говорит:

— Он такой странный… Он кошмарно изменился…

Теперь уже волнуюсь и я, хотя изо всех сил стараюсь не показать этого. Как можно беззаботней я спрашиваю:

— Почему это вам так кажется?

— Ах, Виталик, вы его давно видели?

— Не очень…

— А я только вчера.

Ого! Значит, она его вчера видела. И с прежней беззаботностью я задаю новый вопрос:

— Надеюсь, весело провели время?

Элеонора Михайловна неожиданно хватает меня за руку и испуганно шепчет:

— Виталик, он вчера… я сама видела у него… я просто вся похолодела… я совершенно случайно… видела у него… пистолет!

— Что-о?..

Очевидно, я тоже меняюсь в лице, потому что Элеонора Михайловна вдруг резко отшатывается от меня и пристально смотрит мне в глаза.

— Вы не знали? Но вы…

— Где он провел эту ночь? — резко спрашиваю я.

Я не в силах больше притворяться. Меня больше не хватает и на эту игру. И тут я невольно гублю все дело.

У Элеоноры Михайловны внезапно закрадывается подозрение. Недаром она все время имеет дело с секретами мужа, со всякими незаконными и рискованными комбинациями. И она ледяным тоном говорит мне:

— Все это очень странно. Вы его друг и вы… О, я что-то не поняла в нашей встрече, кажется.

— Сейчас поймете. Но сначала ответьте на мой вопрос.

Да, я сорвался. И теперь уже ничего не поделаешь. Мне так и придется доложить Кузьмичу. И он…

— Это не ваше дело, — говорит между тем Элеонора Михайловна. — Это его дело, где он провел ночь, — и насмешливо добавляет: — Во всяком случае, не со мной, будьте уверены.

И тут вдруг меня осеняет одна догадка. Так вот оно в чем дело! Черт возьми, это надо использовать, надо спасать все, что еще можно спасти. Я не имею права сейчас себя расшифровывать, Мушанский еще на свободе, опасный, вооруженный преступник, сейчас он еще опаснее, чем раньше.

Я лихорадочно ищу выход из труднейшей ситуации, в которой оказался по собственной же вине. Наконец говорю:

— Дело в том, что Жора меня крупно подвел. Он должен был вчера вечером прийти на встречу и не пришел.

— Где же вы должны были встретиться, в каком месте, интересно, — Элеонора Михайловна пристально и недоверчиво смотрит мне в глаза, словно заранее зная то место и только проверяя меня.

Я пожимаю плечами.

— Простите, но это уже наше дело. Знать вам это совсем ни к чему, мне кажется.

— А все-таки? — настаивает она.

Теперь уже пристально смотрю на нее я и цежу сквозь зубы:

— Не у Ляли, конечно. А совсем в другом месте.

Краска бросается ей в лицо. Элеонора Михайловна нервно теребит бечевку на своем пакете.

— Так вы знаете? — спрашивает она, опуская глаза. — Чего же вы спрашиваете?

А ко мне тем временем возвращается спокойствие. И я опять способен соображать. Наконец-то. Итак, одержана первая маленькая победа, попробуем развить успех.

— Это всего лишь предположение, — я снова пожимаю плечами. — Но, судя по всему, Жора сказал вам, где мы должны были встретиться?

— Да, сказал. Теперь скажите вы.

У нее еще остались подозрения. Их надо немедленно рассеять. Но неужели у Мушанского действительно была назначена встреча? Невероятно. Но так или иначе я должен ей что-то сказать.

— Ладно уж, — неохотно говорю я. — Видно, Жора вам здорово доверяет. Хотя это на него и непохоже.

Вполне возможно, что она берет меня «на пушку» и Мушанский ей ничего не сказал. Тогда я буду выглядеть в ее глазах доверчивым простаком. Но это в конце концов не беда.

— Да, он мне доверяет, — с некоторой даже гордостью произносит Элеонора Михайловна. — И я хочу, чтобы вы мне тоже доверяли. Слышите?

Ага, кое-какие сдвиги все-таки происходят. Ну что ж. Пойдем дальше.

— На вокзале, — понизив голос, говорю я. — На одном вокзале.

Фу-у! Лед в ее глазах наконец-то растаял. Она улыбается и кивает головой.

— Вы его сегодня увидите? — деловито осведомляюсь я.

— Не знаю, — отвечает она уже спокойно и, кажется, вполне искренне. — Утром он ушел от Ляли и обещал ей звонить. — Потом со знакомой мне плутовской улыбкой добавляет: — Она ему, между прочим, понравилась. Даже очень.

Я в ответ улыбаюсь тоже весьма игриво.

— И конечно, что-нибудь оставил на память? — спрашиваю. — Я же знаю его широкую натуру.

— Оставил, оставил, — смеется Элеонора Михайловна. — Вы даже не догадаетесь что! Жора колоссальный оригинал.

— Ну все-таки, — допытываюсь я.

— Представьте, весьма миленькую шкатулку и в ней какие-то странные раковины. Все вместе выглядит очень эффектно.

От этих ее слов у меня возникает легкое сердцебиение. Я тут же вспоминаю бородатого парня, палеонтолога. Ну вот, дорогой товарищ, теперь ты, надеюсь, поймешь нашу работу, в первом приближении конечно, и, может быть, у тебя даже появится уважение к ней.

— А, ладно, — я небрежно машу рукой. — Самое главное, это то, что я увидел вас.

— Ненадолго, — кокетливо отвечает Элеонора Михайловна, поправляя бечевку на пакете. — Я очень спешу. Семен Парфентьевич, наверное, уже сердится. Он не любит, когда я опаздываю. А вы всегда так неожиданно появляетесь.